Викинги

Тосте теперь дал ему настоящее мужское оружие — меч, широкий топор и добрый шлем — а Орм сам себе сделал щит, но он столкнулся с трудностями в приобретении кольчуги, потому что во всей округе не было никого одного с ним размера, а хороших масте­ров в то время в стране осталось мало, так как большинство из них подались в Англию или в Яр л на Роне, где их труд лучше оплачивался. Тосте сказал, что пока Орм может обойтись и кожаной туникой, до того времени, когда он сможет достать себе в Ирлан­дии хорошую кольчугу, потому что там доспехи по­гибших воинов всегда можно дешево купить в любом порту.

Они однажды все вместе сидели за столом и раз­говаривали на эти темы, когда неожиданно Аза закры­ла лицо руками и разрыдалась. Все сразу замолчали и уставились на нее, поскольку слезы у нее на глазах можно было видеть не часто, а Одд спросил ее, не разболелись ли у нее зубы. Аза вытерла слезы и повернулась лицом к Тосте. Она сказала, что все эти разговоры об оружии погибших кажутся ей плохим предзнаменованием, и что она уже уверена в том, что несчастье постигнет Орма, как только он отправится вместе с ними в море, поскольку уже три раза она видела его во сне лежащим окровавленным на кора­бельной скамье, а всем известно, что ее сны обычно сбываются. Она стала умолять Тосте прислушаться к ее искренней молитве и не подвергать жизнь их сына ненужной опасности, а разрешить ему остаться дома вместе с ней еще на одно лето, потому что она уверена, что опасность подстерегает его уже в самом ближай­шем будущем, и что если он сможет избежать этой непосредственной опасности, то в дальнейшем риск будет уже значительно меньше.

Орм спросил ее, не видела ли она в своих снах, в какую именно часть тела он будет ранен. Аза отве­тила, что каждый раз, когда ей снится этот сон, вид его лежащего окровавленного тела заставляет ее про­сыпаться в холодном поту, но она видела, что волосы у него в крови и лицо очень бледное, и это зрелище очень расстраивает ее, с каждым разом все больше и больше, хотя раньше она и не хотела говорить им об этом.

Тосте некоторое время сидел молча, обдумывая сказанное ею, потом заметил, что сам он мало чего знает о снах и никогда не уделяет им большого вни­мания.

— Но если ты, Аза, видела один и тот же сон трижды,— сказал он,— значит, это может быть пред­упреждение всем нам; и, по правде говоря, мы с тобой уже внесли свою долю потерянных сыновей. Поэтому я не буду противиться твоей воле в этом вопросе, и Орм этим летом останется дома, если он и сам этого хочет. Что же касается меня, то я начинаю думать, что не буду возражать против того, чтобы еще разок сплавать на Запад. Так что, в конце концов, твое предложение может действительно оказаться наилуч­шим решением для всех нас.

Одд согласился с Тосте, так как он уже несколько раз замечал, что сны Азы сбываются с точностью. Орм не слишком обрадовался их решению, но он привык слушаться Азу во всех важных вопросах, поэтому больше ничего сказано не было.

Когда наступила весна, и было нанято достаточно людей, чтобы заполнить вакансии в команде их кораб­ля, Тосте и Одд отплыли как обычно, а Орм остался дома. Он немного дулся на мать и иногда притворялся больным, чтобы попугать ее, но как только она начи­нала суетиться вокруг него и пичкать его лекарствами, он обычно и впрямь начинал верить, что заболел, так что он получал мало удовольствия от этой игры. Аза все никак не могла забыть того своего сна, и несмотря на все беспокойство, которое сын ей причинял, ей все равно было радостно, что он, живой и невредимый, находится рядом с ней дома.

Тем не менее, несмотря на волю своей матери, он все-таки отправился тем летом в свое первое путешес­твие.

Глава 2. Об экспедиции Крока и о том, как Орм отправился в свое первое путешествие

На сороковом году правления короля Харальда Синезубого, шесть лет спустя после экспедиции йом-свикингов в Норвегию, три корабля, оснащенные но­выми парусами, с командами, состоявшими из смелых моряков, отплыли из Листерланда и направились на Юг, чтобы совершить набег на страну Вендов. Предводительствовал ими вождь по имени Крок. Это был темноволосый человек, высокий, ловкий и очень силь­ный. Он пользовался большой известностью в той части страны, где он жил, поскольку обладал талантом разрабатывать дерзкие планы и любил высмеивать тех, чьи предприятия потерпели неудачу, рассказы­вая им, что бы он сделал, если бы был на их месте. Вообще-то он сам не достиг еще ничего значительного, поскольку предпочитал рассказывать о подвигах, ко­торые он намерен совершить в самом ближайшем будущем, но в конце концов он так раззадорил своими разговорами молодых парней своей округи и так воз­будил их рассказами о богатой добыче, которую храб­рые воины смогут завоевать в ходе должным образом проведенной экспедиции против вендов, что они со­брались все вместе, приготовили корабли и выбрали его своим предводителем. В Вендланде, говорил он им, очень много сокровищ, кроме всего прочего, можно не сомневаться в большом количестве серебра, янтаря и рабов.

Крок и его люди достигли Вендского побережья и обнаружили устье реки, по которой они и поплыли, наперекор сильному течению, пока не увидели дере­вянную крепость, возле которой по дну реки были вбиты сваи, перегораживающие реку. Здесь они выса­дились на берег в час предрассветных сумерек и напали на вендов, проникнув поначалу через их коль­цо внешней обороны. Но в крепости было много за­щитников, они стреляли в них из луков довольно метко, а люди Крока устали от тяжелого плавания вверх по течению, так что сражение было упорным, но в конце концов венды все же были обращены в бег­ство. В ходе сражения Крок потерял много добрых воинов, а когда стали осматривать добычу, то обнару­жили, что вся она состояла из нескольких железных котелков и нескольких шуб из овечьих шкур. Они поплыли вниз по реке и попытались напасть на другую деревню, которая находилась западнее, но она также была хорошо защищена, и после еще одной ожесто­ченной схватки, в которой они также понесли потери, им досталось несколько свиных окороков, рваная коль­чуга и ожерелье, состоявшее из маленьких, потертых серебряных монет.

Они похоронили своих убитых на берегу и провели совет, на котором Кроку было довольно трудно объяс­нить им, почему экспедиция проходит не так, как он им обещал. Но ему удалось успокоить их при помощи тщательно подбираемых слов, напомнив им, что никто не застрахован от неудачи или стечения обстоятельств, и что ни один настоящий викинг не позволит себе унывать из-за небольшого невезения. Венды, объяс­нил он, становятся сильными противниками, но у него имеется хороший план, при помощи которого они, несомненно, добьются успеха. План этот состоял в том, чтобы напасть на Борнхольм, поскольку всем им было хорошо известно о богатстве жителей этого острова, а защищен остров будет плохо, так как многие воины недавно отбыли в Англию. Высадка на остров не встре­тит значительного сопротивления и непременно при­несет им большую добычу в виде золота, парчи и дорогого оружия.

Им понравились эти слова, и они вновь воспрянули духом. Затем они подняли паруса и направились к Борнхольму, которого и достигли через несколько дней ранним утром. Они гребли вдоль восточного побе­режья острова. Море было спокойным, от воды подни­мался легкий туман. Они искали подходящее для высадки место, энергично и согласованно гребя весла­ми, настроение у них было очень хорошим; однако они соблюдали тишину, поскольку надеялись, что им удас­тся высадиться незамеченными. Неожиданно они ус­лышали впереди себя звон уключин и плеск ровно опускающихся весел, и из тумана появилась одна длинная ладья, приближавшаяся к ним из-за мыса. Она направлялась в их сторону, не замедляя своего хода, и они все уставились на нее, такая она была большая и красивая, с красной головой дракона на носу и с двадцатью четырьмя парами весел; они были рады тому, что она была только одна. Крок приказал всем своим людям, которые не были заняты на веслах, взять оружие и приготовиться к абордажу, поскольку было очевидно, что здесь будет чем поживиться. Но одинокий корабль направлялся прямо на них, как будто их рулевой не замечал их присутствия, а крепко сбитый человек, стоявший на носу, с широкой бородой, видневшейся из-под шлема, когда они приблизились, приложил руки ко рту и прокричал хриплым голосом:

— Прочь с дороги, если не хотите драться! Крок засмеялся, и его люди засмеялись вместе с

ним. Он прокричал в ответ:

— Ты когда-нибудь видел, чтобы три корабля ус­тупали дорогу одному?

— Да, и даже больше, чем три, — нетерпеливо прогрохотал здоровяк, — потому что все уступают дорогу Стирбьорну. Выбирайте быстрее. Уступайте дорогу или деритесь!

Когда Крок услыхал слова толстяка, то не ответил ему, а молча отвернул свой корабль в сторону, а его люди перестали грести, пока длинный корабль не проплыл мимо, ни один из них также не обнажил свой меч. Они увидели высокого молодого человека в синем плаще, со светлым пушком, обрамлявшим че­люсти. Он встал со своей скамьи, стоявшей рядом с рулевым, и стоял, оглядывая их сонным взглядом, держа в руке копье. Он широко зевнул, положил копье и сам снова лег отдыхать. Крок и его люди поняли, что это и есть Бьорн Олофссон, в простонародии звавшийся Стирбьорном, опальный племянник короля Уппсалы Эрика, который редко когда прятал­ся от бури и никогда — от драки и с которым мало кто хотел повстречаться в море. Его корабль просле­довал своим курсом, ровно взмахивая, веслами, и скрылся в тумане в южном направлении. Но Кроку и его людям уже трудно было вновь обрести свое пре­жнее хорошее настроение.

Они гребли к восточным шхерам, вблизи которых не было поселений, вскоре высадились на берег, при­готовили поесть и стали держать долгий совет. Многие из них думали, что лучше всего было бы вернуться домой, видя, что неудачи преследуют их даже на Борнхольме. Потому что, раз Стирбьорн был в здеш­них водах, значит остров несомненно кишит йомсвикингами, а в таком случае для других грабителей уже мало что осталось. Некоторые говорили, что бесполез­но выходить в море с предводителем, уступающим дорогу одинокому кораблю.