Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже

Но он не касается укреплений, вы понимаете. Решительно не имеет к ним ни малейшего отношения, крепостными работами руковожу я.

— Ах, Портос! — воскликнул д'Артаньян, опуская руку, как побежденный, отдающий свою шпагу. — Ах, мой дорогой, да вы не только великий топограф, но и первоклассный диалектик.

— Не правда ли? — ответил Портос. — Это было отличное рассуждение.

И он надулся, как морской угорь, который сегодня утром выскользнул из рук д'Артаньяна.

— Ну, — продолжал мушкетер, — а другой господин, который ходит с Жетаром, тоже служит у Фуке?

— О, — презрительно ответил Портос, — это Жюпене или Жюпоне 14 , поэтишка.

— Я думал, что у господина Фуке достаточно поэтов в Париже: Скюдери, Лоре, Пелисон, Лафонтен. Сказать правду, Портос, этот поэт не делает вам чести.

— Эх, друг мой, нас спасает то, что он живет здесь не в качестве поэта.

— А в качестве кого?

14

Игра слов: juponet (франц.) — юбчонка.

— Наборщика. И вы сейчас кстати напомнили мне, что я должен сказать два слова этому грубияну.

— Говорите.

Портос знаком подозвал Жюпене, который, узнав д'Артаньяна, не хотел подходить. Это заставило Портоса повторить приглашение более энергично.

Жюпене приблизился.

— А! — заметил Портос. — Вы здесь со вчерашнего дня, а уже выкидываете свои штуки!

— Как так, господин барон? — дрожа, спросил Жюпене.

— Ваш станок скрипел всю ночь, мешая мне спать.

— Сударь… — робко возразил Жюпене.

— Вам еще ничего не поручали печатать: не следовало пускать станок.

Что вы печатали сегодня ночью?

— Маленькое стихотворение, сочиненное мною.

— Маленькое! Бросьте. Станок так скрипел, что его становилось жалко.

Чтобы это больше не повторялось! Слышите?

— Да, господин барон.

— Хорошо, на сей раз я вам прощаю. Идите.

Поэт ушел так же смиренно, как и явился на зов.

— Ну, теперь, когда мы задали головомойку этому чудаку, позавтракаем.

— Хорошо, — согласился мушкетер, — позавтракаем.

— Только, — прибавил Портос, — замечу вам, мой друг, что завтраку мы можем уделить всего два часа.

— Что делать! Постараемся хорошенько распорядиться этим временем. Но почему у вас только два часа?

— Потому что в час начинается прилив, а с приливом я отправляюсь в Ванн. Однако я завтра же вернусь, а потому останьтесь здесь, мой друг, и будьте как дома. У меня хороший повар, отличный погреб.

— Нет, — ответил д'Артаньян, — я придумал еще лучше… Вы отплываете в Ванн, чтобы повидать Арамиса?

— Да.

— Ну, так я, нарочно приехавший из Парижа, чтобы встретиться с Арамисом, поеду с вами.

— Прекрасная мысль!

— Мне следовало начать с того, чтобы повидать Арахиса, а потом вас.

Но человек предполагает, а бог располагает. Я начал с вас, а кончу Арамисом.

— Отлично.

— А долго ехать до Ванна?

— О, всего шесть часов: три часа морем отсюда до Сарзо и три часа по дороге от Сарзо до Ванна.

— Как удобно! И вы часто бываете в Ванне? Ведь до епископства так близко.

— Да, раз в неделю. Подождите, я захвачу с собою план.

Портос взял план, тщательно сложил его и спрятал в объемистый карман.

— Недурно, — прошептал про себя д'Артаньян. — Кажется, я теперь знаю, какой инженер в действительности укрепляет Бель-Иль.

Через два часа с приливом Портос и д'Артаньян отплыли в Сарзо.

Глава 23 КРЕСТНЫЙ ХОД В ГОРОДЕ ВАННЕ

Переправа от Бель-Иля к Сарзо заняла немного времени благодаря одному из тех быстроходных каперов, предназначенных для погони за неприятелем, о которых д'Артаньяну говорили рыбаки. Они стояли на рейде в Локмария, и один из них, с командой вчетверо меньшей, чем полный экипаж военного времени, поддерживал связь между Бель-Илем и материком.

Д'Артаньян еще раз успел убедиться, что Портос, отличный инженер и топограф, плохо посвящен в государственные тайны.

«Конечно, — подумал он, — в Ванне я за полчаса узнаю больше, чем Портос узнал в Бель-Иле за два месяца. Но чтобы узнать кое-что, надо, чтобы Портос не прибегнул к единственной военной хитрости, которую я оставил в его распоряжении. Надо помешать ему предупредить Арамиса о моем появлении».

Теперь все заботы мушкетера заключались в том, чтобы присматривать за Портосом.

Надо заметить, однако, что Портос совсем не заслуживал такого недоверия. Он и не помышлял о худом. Может быть, в первую минуту своего появления д'Артаньян и внушил ему некоторое подозрение; но почти тотчас же Д'Артаньян снова занял в его добром и мужественном сердце то место, которое он занимал в нем всегда, и ни малейшая тень не омрачала взгляда Портоса, когда он с нежностью устремлял глаза на своего друга.

Когда они высадились, Портос спросил, ждут ли его лошади; действительно, они ждали на перекрестке дороги, которая, огибая Сарзо, идет к Ванну.

Лошадей было две: одна для дю Баллона, другая для его конюшего.

С той поры как Мушкетон передвигался только в тележке, Портос завел себе конюшего.

Д'Артаньян ждал, что Портос предложит послать конюшего за лошадью, и собирался отказаться от этой любезности… Но ничего подобного не случилось. Портос просто приказал слуге сойти с седла и ждать его возвращения в Сарзо, а д'Артаньяну предложил сесть на лошадь конюшего.

Тот так и сделал.

— Ну, вы человек предусмотрительный, Портос, — сказал мушкетер своему другу, садясь на лошадь.

— Да, но это любезность Арамиса. Моих лошадей здесь нет, и Арамис предоставил в мое распоряжение свои конюшни.

— Черт возьми! Отличные лошади, хотя и епископские, — заметил Д'Артаньян. — Впрочем, ведь Арамис не обыкновенный епископ.

— Святой человек, — гнусаво произнес Портос, воздев глаза к небу.

— Значит, он сильно переменился, ведь мы знали его нечестивцем.