Виконт, который любил меня

– Как ни странно, но сегодня у меня выдалось свободное время.

– Будешь пить чай?

– Я посижу с вами, – решил он, взявшись за хрустальный стакан, стоявший на пристенном столике красного дерева, – но вместо чая выпью бренди.

Кейт молча наблюдала, как он наливает себе бренди, как рассеянно вертит стакан в руках. В такие минуты ей было очень трудно не выдать своих чувств. Сегодня он был особенно красив.

– Итак, – спросил Энтони, пригубив бренди, – что вы обсуждали, пока меня не было?

Кейт вопросительно посмотрела на сестру и, дождавшись кивка, объяснила:

– Эдвина встретила джентльмена, который пришелся ей по душе.

– В самом деле? – заинтересованно осведомился Энтони. В этот момент он самым странным образом напоминал заботливого отца. – Я хотел бы познакомиться с ним.

– Правда? – ахнула Эдвина. – Вы действительно этого хотите?

– Конечно. Мало того, настаиваю на этом.

Не дождавшись ответа, он слегка нахмурился и добавил:

– Как-никак, а я глава семьи, и это мой прямой долг.

Эдвина изумленно приоткрыла рот:

– Я… я не понимала, что вы считаете себя обязанным опекать меня.

Энтони уставился на девушку с таким видом, словно та внезапно рехнулась.

– Вы сестра Кейт, – бросил он, словно это все объясняло.

Еще несколько секунд Эдвина продолжала непонимающе смотреть на него, прежде чем расплыться в сияющей улыбке.

– Мне всегда хотелось иметь старшего брата, – призналась она.

– Надеюсь, я прошел испытание, – буркнул Энтони, несколько смущенный столь внезапным проявлением эмоций.

Эдвина буквально расцвела.

– Прошли, и блестяще! Честно говоря, не понимаю, почему Элоиза вечно жалуется.

– Видишь ли, Энтони, – вмешалась Кейт, – со времени нашей свадьбы Эдвина и твоя сестра стали лучшими подругами.

– Помоги нам Боже, – пробормотал он. – И на что, спрашивается, может жаловаться Элоиза?

Эдвина невинно улыбнулась:

– В общем, ни на что в особенности. Просто иногда вы чересчур ревностно оберегаете своих родных.

– Вздор! – фыркнул он.

Кейт поперхнулась чаем в полной уверенности, что к тому времени, когда их дочерей придет пора выдавать замуж, он перейдет в католическую религию только для того, чтобы иметь право запереть их в монастырь с двенадцатифутовыми стенами!

Энтони зловеще прищурился:

– Интересно, над чем ты смеешься?

Кейт поспешно прижала к губам салфетку.

– Ни над чем, – заверила она под прикрытием белоснежной ткани.

– Пфффф!

– Элоиза утверждает, что вы были настоящим злобным медведем, когда Саймон ухаживал за Дафной, – выпалила Эдвина.

– Вот как?

Эдвина кивнула:

– Она даже рассказывала, что вы дрались на дуэли!

– Элоиза слишком много болтает, – буркнул Энтони.

– Представляете, она знает все! Все и обо всех! Даже больше леди Уистлдаун!

Энтони повернулся к жене с полуиронической-полурассерженной миной:

– Напомни мне купить намордник для моей сестрицы, – шутливо заметил он. – И для твоей тоже.

Эдвина мелодично рассмеялась:

– В жизни не думала, что подтрунивать над братом так же забавно, как над сестрой! Я так рада, Кейт, что ты решила выйти за него!

– Можно подумать, у меня был выбор! – сухо усмехнулась Кейт. – Но я довольна, что все так обернулось!

Эдвина встала, разбудив при этом Ньютона, спавшего блаженным сном рядом с ней. Тот оскорбленно заскулил и перебрался на пол, где немедленно свернулся под столом. Эдвина, проследив за псом, усмехнулась и покачала головой.

– Мне пора. Нет, не провожайте, – добавила она, когда Кейт и Энтони встали, чтобы проводить ее до двери. – Я сама найду дорогу.

– Чепуха, – отмахнулась Кейт, беря Эдвину под руку. – Энтони, я сейчас вернусь.

– Я буду считать секунды, – пробормотал он. Дамы покинули комнату в сопровождении Ньютона, который на этот раз оживленно залаял, вероятно, полагая, что его собираются вывести на прогулку.

После ухода сестер Энтони немедленно устроился в уютном кресле, где только что сидела Кейт. Сиденье все еще было теплым, и ему показалось, что ткань обивки впитала ее запах. Потянув носом, он определил, что на этот раз мылом пахло сильнее, чем лилиями. Возможно, лилии – это духи, которые она добавляет в воду по вечерам.

Энтони сам не совсем понимал, почему решил вернуться домой: еще утром у него вовсе не было подобных намерений. Вопреки тому что он наговорил Кейт, многочисленные обязанности вовсе не требовали каждодневного отсутствия: немало встреч можно было провести и дома. И хотя он действительно был человек занятой, не терпевший праздной жизни, которой предавались почти все члены высшего общества, все же последнее время часто часами просиживал в «Уайтс», читая газеты и играя в карты с друзьями.

Он считал это наилучшим выходом. По его мнению, было крайне важно держаться на определенном расстоянии от жены. Жизнь, по крайней мере его жизнь, следовало разделить по разным категориям, а жена очень хорошо вписывалась в разделы, которые он мысленно определил как «личные дела» и «постель».

Но сегодня, когда он приехал в «Уайтс», там не оказалось никого, с кем бы ему особенно хотелось побеседовать. Он пролистал газету, но и там не нашлось ничего интересного. Сидя у окна и пытаясь наслаждаться собственным обществом, которое находил невероятно скучным, Энтони вдруг был поражен неодолимым и совершенно абсурдным желанием поскорее отправиться домой и посмотреть, чем занята Кейт.

И что тут дурного? Всего один день! Вряд ли он влюбится в собственную жену, проведя вместе с ней один день!

Энтони тут же напомнил себе, что никакой опасности влюбиться вообще не существует. Он женат почти месяц и до сего времени сумел уберечься от слишком пылкой привязанности к Кейт. И нет причин считать, будто он и дальше не сумеет сохранить нынешнее положение вещей.

Весьма довольный собой, он глотнул бренди. И поднял глаза, заслышав шаги жены.

– По-моему, Эдвина влюбилась, – сообщила она с ослепительной улыбкой. Энтони ощутил, как напряглось все тело. До чего же он странно реагирует на ее улыбки, причем это происходит постоянно и чертовски досаждает!