Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15

– Ирридар, я понимаю ваше стремление обезопасить меня. И то, что эту трудную миссию король возложил на вас. Если бы это было не так, то я бы отказалась. Но я не хочу создавать вам дополнительные проблемы и отвечаю согласием. Но я хотела бы знать, как долго мне придется скрываться в нейтральном мире.

Ну что тут скажешь. Всякий родится, да не всякий в правители годится. Тора годилась. Она сразу ухватила суть. То, что ее поддержат в Вангоре. То, что во дворце не хотят брать на себя ответственность за ее жизнь. А значит, она в опасности. И то, что человек, на которого возложили бремя защиты ее персоны, предлагает дельный вариант. Но она хотела знать, сколько времени ей придется скрываться.

– Это, ваше высочество, зависит от многих обстоятельств. Поэтому давайте разберемся в политическом раскладе сил в княжестве.

Она согласно кивнула:

– Что вы, Ирридар, хотите знать? И называйте меня, пожалуйста, просто Тора, без высочеств.

– Хорошо. Расскажите, что это за новые дома и почему они хотят сломать старые устои в княжестве?

– Если кратко, – начала свой рассказ эльфарка, – то дело обстоит так. Старые дома – это первые дома, которые подняли восстание и скинули власть лесных эльфаров. Затем наш народ размножился, и от домов стали отделяться роды, уходя дальше в горы и заселяя долины, они тоже размножились и стали родоначальниками новых домов. Вся политическая власть была в руках старой аристократии. Князем всегда становился выходец из нашего дома, что возглавил снежных эльфаров в борьбе с лесными выродками, и кроме того, мы понесли самые большие потери в той войне. И почти всегда это был эльфар из нашего рода. Все высшие политические и командные должности занимали эльфары старых домов. А все средние и малые должности – выходцы из новых домов. И долгое время это всех устраивало. Но потом что-то произошло. Князь погиб. Наследник изгнан. И новые дома потребовали изменить веками сложившиеся правила. Они требуют, чтобы князя выбирали не только из нашего дома, но и из других домов. Как я слышала, они еще требуют уровнять в правах все дома и прекратить деление на старые и новые. Но не все дома пошли за реформаторами. Многие остались в стороне и ждут, кто победит. Старые дома, к сожалению, тоже разделились. За то, что им сохранят их влияние и должности, часть старых домов готова поддержать реформаторов. А я, – вздохнула она, – стала одной из причин их раздора. Для консерваторов я стала знаменем, для других – помехой. Вот, собственно, и все, что я знаю.

– Немного. – Я почесал затылок. – А у кого можно узнать, кто лидеры новых домов?

Тора задумалась.

– Из тех эльфаров, кто не в княжестве, наверное, у лера Корса-ила. Он полномочный посланник князя в Вангоре.

Планета Сивилла. Степь

Туман в глазах рассеивался. Медленно, но верно возвращалось сознание. А вместе с этим волнами накатывала сильнейшая боль, словно кто-то периодически рвал его мышцы, скручивал кости и пытался выдернуть позвоночник. Молодой эльфар выгнулся, пытаясь уйти от очередной волны боли, но крепкие путы удержали его на бревне. Не выдержав мук, раб громко закричал.

Вокруг привязанного к толстому стволу эльфара ходил и колдовал шаман. Он проводил ритуал, который использовали только для пыток. Как причинить боль, и так, чтобы жертва не умерла, он знал очень хорошо. Чем больше мук и чем дольше страдает жертва колдовского истязания, тем больше пищи духам, томящимся в жезле шамана, и тем сильнее они становятся. Рядом висела распятая на раме бесчувственная обнаженная девочка. Ее голова безвольно опустилась, а изо рта текла слюна. К его сожалению, человеческая девочка оказалась слабой, не выдержала пыток и потеряла разум. Смысла пытать ее уже не было, такую пищу духи не примут. Теперь ее судьба была предрешена. Шаман проведет новый ритуал и сдерет с нее кожу на барабан. Но он ждал, когда очнется пленник, чтобы усилить его страдания от вида ужасной казни. Ученики подвесят ее за ноги, вниз головой, а шаман, подрезав ей кожу на ногах, осторожно снимет ее. Он делал это много раз и всегда подходил к этому делу очень тщательно.

– Очнулся, мясо! – равнодушно произнес шаман. – Это хорошо, а то я устал ждать. Поднимите его! – приказал он двум своим ученикам.

Когда они отвязали эльфара, шаман влил ему в рот бодрящее зелье. Затем его привязали к вкопанному столбу и так оставили стоять.

Радзи-ил пытался разглядеть, что находилось перед ним. В глазах мелькали мошки, и он плохо видел. Он потряс головой, разгоняя муть, и взгляд его прояснился. Он увидел распятую Керти и вспомнил все, что произошло.

После драки с сыновьями сотника хромой орк выпорол его плеткой до полусмерти, а потом отдал его истерзанное тело тетке Агарье. Та неделю его выхаживала, поила отварами и делала примочки.

– Зря ты так поступаешь, миленький, – укладывая его поудобнее, корила она. – Девочка того не стоит. Через год братья ее возьмут силой, а потом отдадут какому-нибудь козопасу тебе в отместку. А за этот год что они только с ней не сделают… – Она покачала головой. – Здесь, миленький, каждый сам за себя. Ты думаешь, что Керти вступится за тебя, или ее мать, когда волчата снова к тебе наведаются? Не мечтай. Ты должен был сделать вид, что тебе все равно, что будет с замарашкой, тогда орки от нее бы отстали. Теперь они знают, где твое слабое место. Мне тоже жаль девчонку, поверь. Но ничего поделать нельзя. Ты обрек ее на страдания. И все твоя гордость эльфарская. А чем ты можешь гордиться? Тем, что родился белым? Так это не твоя заслуга. Так было угодно Творцу. Что ты успел сделать в своей жизни? Ел, пил, чему-то учился, и то плохо, раз попал в плен. Может ли гордиться тот, кто достоин лишь убирать дерьмо за орками? Думаю, сам понимаешь, что не может. Так что смирись, миленький, и живи тихо. Вот, выпей зелья. – Агарья протянула юноше кружку с отваром.

Напоив юношу, она продолжила ему выговаривать.

– Только за то, что ты насмешил Башыка и с одного удара успокоил сыновей сотника, которых он не любит, хромой пощадил тебя и не сделал калекой. Он велел передать тебе, что ты подрос в его глазах и будешь теперь козопасом. Завтра Керти тебя отведет к новому стаду. А сегодня ночью ты должен отдать мне все свои долги.

Радзи-ил обреченно кивнул:

– А зачем, тетка Агарья, вам это надо?

Та, услышав вопрос, рассмеялась:

– Мне только тридцать лет, миленький. И тело просит ласки, прикосновения мужских ласковых рук, а где ее тут найдешь, эту ласку? А ты чистый, красивый. Руки не грубые, всегда стараешься. Аристократки приплачивают вашему брату за такое. Так что, миленький, нам с матерью Керти, можно сказать, повезло. Раб ты или не раб, а жить хочется.

Со следующего утра он стал пасти стадо молоденьких коз. На выгон его отвела непривычно хмурая Керти. Радзи-ил, чувствуя себя виноватым, не знал, как с ней заговорить. Так всю дорогу и промолчали.

Пасти стадо оказалось непросто. Козы разбредались. В небе кружили стервятники, выискивая легкую добычу, и первый день для него выдался нелегким, он избегался, устал, собирая коз и отгоняя камнями шарныг и степных орлов. Загнав коз за загородку, он отправился ночевать к Агарье. В шатер Лариссы идти побоялся: как там его примут после всего случившегося? Но та сама пришла за ним и, уперев руки в боки, стала наступать на Агарью:

– Попользовалась, и хватит, Агарья. Надо и другим дать.

– А я что, силой его держу, что ли? – усмехнулась та. – Сам пришел.

– Сам пришел, со мной ушел! – заявила Ларисса и повернулась к растерянному парню: – Пошли, малыш. Ты живешь у меня.

Радзи-ил опустил голову и безропотно пошел за Лариссой. В шатре его ждала наряженная Керти. Умытая, с чистыми, расчесанными волосами и пахнущая полевыми цветами. Низкий стол был накрыт по-праздничному. Он недоуменно посмотрел поочередно на девочку и на ее мать. Ларисса правильно поняла его невысказанный вопрос.

– Исправлять будешь то, что наделал, – жестко произнесла она. – Садись. – Когда юноша уселся, она уперла в него злой взгляд. – Кто тебя просил заступаться за Керти?

Радзи-ил потупил глаза, не отвечая.

– Значит, так, – решительно заявила Ларисса, – сейчас вы поедите, а потом ты будешь делать Керти ребеночка!

Сильно удивившись, Радзи-ил вскинул на нее глаза.

– Зачем? – только и смог произнести он. Он перевел взгляд на напряженно сидевшую с прямой спиной и сильно покрасневшую девочку. – Зачем? – снова повторил он.

– А затем, малыш, что это единственное, что может спаси мою дочь. Если сотник узнает, что ты переспал с Керти, он будет ждать результат. Ее не будут трогать. А ты будешь стараться каждую ночь, пока она не забеременеет. Понял?

– Понял, – тихо произнес Радзи-ил и побоялся смотреть на девочку. Он смотрел на свои грязные руки с отросшими ногтями, под которыми тоже была грязь. – А как сотник узнает, что между нами что-то было? – все так же тихо спросил он.

Женщина усмехнулась:

– Это уже моя забота. Пошли, я вымою тебя.