Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15

— Вы только посмотрите, какая она красивая и непорченая. Ее надо только отмыть — и все. Она будет согревать вам постель, а ее мать хорошо готовит. Еще знает знахарство.

Ромс остановился, почесал щеку.

— Ладно, давай и того мальца тоже за золотой.

— О боги, это разорение нам, господин. Давайте сойдемся на золотом за девку и ее мать.

Ромс сплюнул.

— Ладно, боги с тобой, жулик. Давай девку и ее мать.

— Я мигом. Не пожалеете, — засуетился надсмотрщик. — Эй, бездельники, — крикнул он двум толстым мужикам с дубинами на поясе. — Тащите вон ту, что поет, и девку.

Когда женщин привели к Ромсу, тот сморщился:

— Ну и вонь от них. Точно козопасы.

— Снимите с девки одежду, — приказал надсмотрщик.

— Не надо, — отмахнулся Ромс.

Он отдал золотой и получил грамоту, в которую вписали имена двух женщин. Взял в руки привязанные к шеям женщин веревки и потащил рабынь к трактиру. Женщины шли, понурившись и безропотно.

Ромс довел их до сидящих за столом орков. Женщины, как только увидели Шамана, вздрогнули, а потом обе рванулись к нему. Ромс ухватил покрепче веревки и дернул.

— Стоять! — приказал он.

— Отпусти их, Ромс, — тихо проговорил Фома.

Ромс отпустил концы веревок, и обе женщины упали к ногам Шамана. Они обхватили его ноги и под удивленными взглядами орков и немногих посетителей, заливаясь слезами, запричитали:

— Фомочка! Родной!

— Сядьте! — строго приказал орк, и женщины тут же послушали его и сели за стол.

— Я пойду и выкуплю остальных, — произнес Фома, — но не хочу, чтобы люди, как вы, бросились мне в ноги. Тогда цена рабов вырастет. Иди, Ларисса, и сообщи всем, чтобы не подавали вида, что меня знают. А ты, Керти, посиди. Приди в себя.

Девочка широко открытыми глазами смотрела на орка.

— Радзи-ил тоже здесь? — тихо спросила она.

— Пока нет, девочка, но мы скоро пойдем за ним.

Ларисса вышла к загону и пошла вдоль него. Надсмотрщик лениво поглядел на нее и отвернулся. Она была ему неинтересна. Женщина подошла к одному из мужчин и тихо проговорила:

— Верилий, здесь Фома. Он нас выкупит. Передай остальным, чтобы не всполошились и не показывали, что его знают.

Верилий дернулся, потом застыл и через пару рисок кивнул:

— Все сделаю. Дай мне час.

Рабы были опытными конспираторами. Жизнь среди орков научила их прятать свои желания, чувства и тайные дела.

Женщина плюнула на него и пошла прочь. Надсмотрщик проводил ее с понимающей ухмылкой.

Ларисса вернулась и, уже успокоившись, уселась на место рядом с дочерью.

— Через час можно будет идти выкупать, — сообщила она, затем с надеждой всмотрелась в лицо орка.

— Нет, они еще в тюрьме, — ответил он, поняв, о чем та хотела его спросить, и, опережая ее вопрос, спокойно ответил: — И их спасем. Кто-нибудь видел, куда ушли наши повозки? — спросил он. — Я там сумку с амулетами спрятал.

— Одну повозку я видела здесь. Остальные, наверное, в городе остались, — ответила молчавшая до этого девочка. — Но я не знаю, та это повозка или нет, с виду они все одинаковые.

— Ешьте, — он кивком головы показал на стол с едой, — а мы скоро вернемся. Ромс, проследи, чтобы к ним никто не приставал.

Человек молча кивнул. Орки поднялись и пошли следом за Фомой.

— Пошли сначала в лавки купим снаряжение, — проговорил Фома.

Они проследовали до центра поселка. На главной, самой широкой улице теснились глинобитные домики в два этажа. На первых этажах как раз и были расположены лавки торговцев. Ассортимент оставлял желать лучшего, но орки не были особо притязательны. Кожаные доспехи, топор, копье и большой кинжал — вот и все, что им было нужно.

Над дверью одной из лавок висел шлем гвардейца императорских войск. Под навесом в тени сидел пожилой орк. Увидев подходящих покупателей, привстал.

— Прошу в мою лавку, — пробасил он и первым вошел в сумрак помещения.

Когда глаза привыкли к серости лавки после яркого солнца, орки стали выбирать товар.

— Это кто делал? — спросил Фома, ощупывая жесткую кожу нагрудника с бронзовыми бляшками спереди.

— Это, уважаемый, привезли из степи, кто делал, не знаю, но работа знатная. Выделка отличная, и бронза холодной ковки. Удар стрелы или меча выдержит. От копья вот, есть щит.

— Это делали не в степи, — отозвался Фома. — Люди делали.

Он видел такие нагрудники на острове магов. Панцирь был отменный, и ему нужно было сбить цену. Он предназначался для человека, а не для орка, но худому и невысокому, по меркам орков, бывшему ученику шамана он был впору.

— Если не в степи, то где? — спросил орк, поглядывая на остальных двух посетителей, примеряющих на себя доспехи.

— Не в степи и не в империи, — ответил Фома и отложил в сторону доспех.

Видимо, панцирь залежался у торговца, и, увидев потенциального покупателя, орк спорить не стал.

— Отдам вполцены. За один золотой, — спокойно предложил он.

Цена Фому вполне устроила. Тем более что на броне сохранились наложенные заклятия, их нужно было только обновить. Он даже представить не мог, как этот панцирь оказался так далеко от острова магов.

— Хорошо, я беру, — согласился Фома. — Еще вон тот шлем, усиленные сапоги и наручи.

— За все, уважаемый, три золотых, — подавая товар, проговорил орк-торговец.

— Мы берем три комплекта, делай скидку, — отозвался Фома.

Орк и тут спорить не стал. Пошамкал губами, закатил глаза и махнул рукой:

— За три комплекта — пятнадцать золотых монет, и даю скидку золотой. Всего четырнадцать.

Фома разжал ладонь и положил горсть золотых корон. Монеты тут же исчезли в огромных руках торговца.

— Уважаемый, не подскажете, к какому оружейнику лучше обратиться? — спросил Фома.

Торговец внимательно посмотрел на Фому, потер подбородок ладонью.

— А что господину нужно? — вкрадчиво спросил он.

— Зачарованное оружие есть? — Фома спокойно посмотрел в глаза орка. Продавать зачарованное оружие в империи запрещалось.

Орк помедлил, но затем произнес:

— Подождите, я сейчас, — и скрылся за дверью, расположенной за его спиной. Вскоре он принес мешок, с грохотом опустил его на прилавок.

— Оружие недешевое. Но и вы, я вижу, не простой орк. — Торговец, не открывая мешок, выжидающе посмотрел на Фому. К нему поближе притиснулись широкоплечий Мбрым с сыном.

— Показывай. Если заинтересует, мы возьмем.