Виктор III. Развязка

Мой бег был стремителен, как падение рубля в девяносто восьмом. И я сумел за короткий срок преодолеть довольно большое расстояние. А потом свернул и снова вызвал «радар». На сей раз он мне показал, что в этой части подземелья я нахожусь в одиночестве. Меня тотчас охватило облегчение, но не полное. От ректора колобок ушёл, от одержимых, вроде, тоже, а вот выход из лабиринта ещё не нашёл.

Я немного перевёл дыхание и быстром шагом двинулся дальше, внимательно глядя по сторонам. На указательные стрелки мне не приходилось рассчитывать, но что-то же может подсказать, где тут выход.

Однако я около пяти минут бродил по коридорам, прежде чем отыскал хоть что-то интересное. Это была дверь. И я даже сперва испугался, что снова вернулся к тому помещению, в котором лютовал ректор. Но при ближайшем рассмотрении дверь оказалась другой. Более массивной и… новой. Навскидку её тут установили лет десять назад.

Конечно же, внутри меня сразу появился вкрадчивый голосок. Тот самый голосок, который обычно шептал мне что-то вроде этого: «Выпей ещё, Виктор, выпей. Ты быстро трезвеешь. Люпен ничего не заметит. А если хочешь, то смешай две вот эти вырвеглазные настойки. Ничего не будет. Я тебе зуб даю».

И сейчас этот голосок нашёптывал: «Открой дверь, открой. Вдруг за ней что-то интересное? Отрой, ничего не будет. Я тебе зуб даю».

А так как жизнь меня ничему не учит, я решительно положил руку на дверную ручку и потянул её на себя. Но дверь не поддалась. Она оказалась заперта. И я почувствовал жуткое разочарование, пронзившиеся меня от макушки до пят. Однако через миг подумал, что, наверное, так даже будет лучше. Мало ли что за ней? А вдруг там чудище, которое только и жаждет моей плоти?

Я тряхнул головой и решил снова вызвать «радар». Завертел руками в сложных пассах и вскоре увидел множество бесноватых. Они все мчались в одном направлении, словно там были гигантские скидки на новые, модные человеческие тела. И их миграция заставила меня сильно задуматься. Что её могло вызвать? И поможет ли это что-то выбраться мне отсюда?

Поразмыслив немного, я накинул на лампу свой многострадальный пиджак, дабы она не светила так ярко, и крадучись пошёл к тому коридору, по которому куда-то мчались твари. Авось они меня не почуют. Я уже так набегался, что начал вонять потом и немытым телом, что роднило меня с человеческими тушками, порабощёнными бесами.

И моим довольно смелым надеждам суждено было сбыться. Одержимые промчались по коридору, пока я стоял за углом, слыша лишь частое шлёпанье босых ног. А когда оно почти стихло, я выскочил из-за угла и побежал за бесноватыми, держась на почтительном расстоянии. Свет лампы к этому времени едва-едва просвечивал через ткань пиджака, поэтому она не должна была выдать меня.

Но не свалял ли я дурака ринувшись за одержимыми? Хрен знает, куда они бегут. Может, в самое сердце подземелья? Однако уже поздно было пить боржоми. Надо двигаться до конца.

И вскоре я испытал истинное счастье из-за того, что не передумал. Орава одержимых вывела меня к настежь открытой двери, покрытой рунами, отпугивавшими бесов. А за этой дверью скрывался тускло освещённый подвал, выложенный позеленевшими от времени блоками. Прочь из него вела каменная винтовая лестница. Я стал подниматься по ней, слыша впереди бесноватых. Они оторвались недалеко от меня, посему я увидел их спины, когда преодолел лестницу и оказался во дворце. В свете редких хрустальных люстр одержимые мчались по пустынному коридору академии, а впереди них сверкал лысиной ректор. Он-то их и выпустил, а сейчас возглавил.

Я помчался за ними по мозаичному мраморному полу, косясь на непривычные картины лёгкого запустения. Мне раньше не доводилось бывать в этой части дворца. Тут с потолка свисали клочья паутины, оконные стёкла могли похвастаться мутными разводами, а порядком побитые жизнью гобелены украшал толстый слой пыли.

Заканчивался же коридор высокой двустворчатой дверью, украшенной резьбой. Ректор быстро отпер её. И бесноватые в количестве двадцати одной истощённой рожи с чёрными глазами ломанулись дальше. А я помчался за ними по пятам, плохо представляя что делать дальше.

Надо бы остановить их, пока они не выбрались из академии… Но как? Я один с ними ничего не сделаю. А во дворце сейчас, наверное, мирно дремлет только ночной сторож или пара сторожей. И что мне делать с такой подмогой? Распить чекушку? Надежда только на то, что во дворце до глубокой ночи задержалась четвёрка-пятёрка преподавателей. И эти преподы услышат шум, выскочат в коридор и нейтрализуют бесноватых.

Но никто ничего не услышал. Одержимые преодолели первый этаж. А уже в холле ректор отодвинул в сторону засов, запирающий парадные двери, а затем бесноватые всей дружной толпой вывалились из дворца.

– Вот и всё, – прохрипел я, устало облокотившись о колонну. – Теперь только бежать в комнату сторожей и бить во все колокола. По-моему, она вон в той стороне.

Я со всех ног помчался к сторожам. И попутно в моей голове появилась запоздалая мысль, касающаяся ректора. А какого хрена он такой сообразительный? Обычно одержимые не умнее тумбочки. Они же незапертые на замок двери частенько не в состоянии открыть, а тут ректор орудует ключами, двигает засовы… Да он Эйнштейн среди бесноватых. Уму непостижимо!

И вот всё-таки пытаясь постичь умом эту загадку, я домчался до комнаты сторожей и распахнул дверь. В нос мне мощно ударил запах алкоголя, а в уши влетел раскатистый храп двух красных рож, спящих на поставленных друг к другу стульях. Я сходу влепил одного мужику знатную затрещину, но он лишь поморщился и попытался отмахнуться от меня как от назойливой мухи.

– Ага, ясно, – прохрипел я себе под нос. – Придётся самому разбираться.

Мой взгляд окинул коморку и наткнулся на панель с пятью рычажками. Я опустил первый, но ничего не случилось. Сирена не ударила по моими ушам. И тогда я вернул рычажок в исходное положение, а то мало ли что… Второй рычажок тоже никак не проявил себя. А вот уже третий заставил взвыть сирену во дворце.

Мужики стали плямкать губами и продирать глаза. А я нажал на четвёртый рычаг и услышал истошный вой, который начал звучать на улице. А вот пятый рычажок опять не привёл ни к каким последствиям. Но я всё равно выполнил свою задачу. Предупредил студентов и преподов. Они явно проснутся. Да и в башнях-общежитиях есть свои сигналки. Их должны врубить коменданты. Так что мне можно валить отсюда.

Я мазнул презрительным взглядом по с трудом просыпающимся сторожам и выметнулся вон. Надо бы вернуться в башню анималистов и там дождаться прибытия паладинов. А то хватятся студента Полянского, а его нет в общаге. И начнутся расспросы. А мне они не нужны. И ещё надо под каким-то соусом подать маркизе то, что ректор – фу-фу-фу. Он-то и работает на Ройтбургов. А это значит, что ей надо валить из академии, поскольку даже после превращения ректора в одержимого у него остаются прихвостни, которые продолжат атаки на Меццо.