Виктор Суворов врет! Потопить «Ледокол»

Сказались не только реквизиции хлеба, не только уход и гибель мужчин, но и крайняя нехватка сельскохозяйственного инвентаря. Уже в 1918 году только на территории РСФСР требовалось до 3,5 млн плугов и 300 тысяч уборочных машин [63] . К окончанию Гражданской войны нехватка сельхозинвентаря приняла просто катастрофические размеры. Металлопромышленность в силу нехватки топлива и металла (вся угольная и металлургическая промышленность Донецкого района была разрушена и выплавка металла в 1921 году фактически прекратилась) производить сельхозин-вентарь просто не могла. В 1920 году из 63 320 заказанных плугов было изготовлено всего лишь 4500, из 20 460 заказанных борон изготовлено 862, из заказанных 8085 уборочных машин выпущено всего 167 [64] . Насколько же это был мизерный объем производства! Даже в 1919 году, во время ожесточенной Гражданской войны, наряду с винтовками, пушками, снарядами и патронами промышленность выпустила 361,4 тысячи плугов, 11,4 тысячи борон и 11,9 тысячи уборочных машин.

63

Гладков И.А.

Очерки строительства советского планового хозяйства в 1917–1918 гг. М.: Госполитиздат, 1950. С. 190.

64

Виндельбот М.Металлопромышленность в 1920 году // Народное хозяйство, 1921, № 4. С. 69.

В 1920 году поступление новых сельхозорудий практически прекратилось. Причем это касалось даже таких элементарных изделий, как железные палицы для сохи. Сильнейший металлический голод, износ и увеличение дефицита сельхозинвентаря создавали все предпосылки для неурожая и голода. Конечно, крестьянин мог оставить в сарае сломавшийся стальной плуг и пахать деревянной сохой без железной палицы. Но это резко ухудшало качество обработки земли, растягивало сроки пахоты и посева из-за меньшей производительности деревянных орудий. В засуху все искусство земледельца состояло в том, чтобы успеть вспахать и посеять до наступления жары и суховеев во влажную землю. Это гарантировало средний урожай. Но весной 1921 года у крестьян не было возможности для этого. В условиях засушливого года плохая и затянутая вспашка неминуемо приводила к низкой всхожести семян и неурожаю.

Наконец, Гражданская война лишила огромное количество крестьянских дворов тяглового скота. По более поздним подсчетам, в Гражданскую войну погибло 39 % лошадей, 35 % волов, 34 % крупного рогатого скота [65] . Причем основная убыль пришлась на степные районы, где разворачивались основные сражения Гражданской войны. Безлошадные хозяйства не могли обеспечить даже собственные нужды, не говоря уже об отпуске товарного хлеба.

Таким образом, сильный голод в 1921 году был неминуем и был обусловлен очень плохим состоянием всего хозяйства Советской республики. Дефицит сельскохозяйственных орудий, нехватка рабочего скота, недостаток семян, уход в армию и гибель части работников — какие еще нужны причины для неурожая в пору сильной засухи?

65

Каменев Л.Б.Наши достижения и наши задачи в области овладения стихией рынка // Плановое хозяйство, 1925, Nq 1. С. 13.

Виктор Суворов все валит на большевиков. Но в голоде 1921 года не в меньшей степени виноваты и белогвардейцы с интервентами, которые поставили Советскую республику в условия тяжелейшей блокады во время Гражданской войны, которые разграбили и опустошили сельское хозяйство производящих губерний, которые фактически уничтожили промышленность Донецкого района. После войны в этом районе работала одна домна из 64, угольные шахты были затоплены и разграблены. Для их восстановления большевикам пришлось снимать лифты в домах в Петрограде, собирать отовсюду канаты, запчасти, инвентарь, инструменты, взрывчатку и везти все это на донецкие шахты. Уголь и металл — это возможность сделать плуги, бороны, сохи, которые как воздух были нужны крестьянству, и возможность их подвезти в сельские районы.

Для большевиков голод в 1921 году был неожиданностью, и тому есть немало подтверждений. Во-первых, итоги продразверстки в 1920 году показывали, что у крестьян имеется большой запас неучтенного зерна, которое было произведено в тайне от властей. По подсчетам С.Г. Струмилина, в 1920 году было недоучтено 676 млн пудов хлеба. Это количество превышало семенной фонд, засыпанный в том же году — 454,3 млн пудов [66] , и превышало объем продразверстки на 1920 год — 452 млн пудов. Во-вторых, план ГОЭЛРО, составленный в 1920 году, вовсе не закладывал в своих расчетах возможности крупного голода. Однако он произошел и сорвал выполнение плана в течение всей первой половины 1920-х годов, так что план пришлось ускоренными темпами нагонять уже в годы первой пятилетки. В-третьих, план замены продразверстки продналогом, принятый в 1921 году, предусматривал, что у крестьянина останется на руках большое количество хлеба, которое пойдет на продуктообмен между городской промышленностью и деревней. Установленный в 1921 году продналог предполагал собрать в РСФСР 240 млн пудов, в Украине — 117 млн пудов хлеба, всего 357 млн пудов хлебов, в том числе 238 млн пудов продовольственного зерна [67] . Это примерно 40 % от дореволюционных сборов. У крестьянства должен был оставаться излишек в размере 225 млн пудов продовольственного зерна.

66

Струмилин С.К хозяйственному плану на 1921–1922 годы // Народное хозяйство, 1921, № 5. С. 18.

67

СтрумилинС. К хозяйственному плану на 1921–1922 годы // Народное хозяйство, 1921, № 5. С. 13.

Угроза голода стала очевидной для советского руководства только в июне 1921 года. Вопрос о голоде был поставлен в Политбюро ЦК РКП(б) 25 июня 1921 года, и тогда же было решено образовать при ВЦИК РСФСР комиссию по борьбе с голодом. 5 июля 1921 года Г.М. Кржижановский сделал в Госплане РСФСР доклад о положении и было принято решение о срочном составлении плана продовольственного снабжения республики.

Почему положение дел стало известно в июне-июле? По очень простой причине. По сложившейся практике в эти месяцы агрономы осматривали поля и на основе оценки всходов делали примерные оценки видов на урожай. Так делалось до революции и после нее. В это время уже бушевала засуха и стало ясно, что будет неурожай грандиозных масштабов и голод. В некоторых уездах засуха выжгла все посевы и даже траву.

Все эти факты хорошо известны для всякого, кто изучал хозяйственную историю Советского Союза. Но поскольку Виктор Суворов всегда этим делом пренебрегал, за четверть века так и не ликвидировал проблемы в своих познаниях, он продолжает утверждать, что якобы большевики организовали голод.

Случай с голодом в 1932–1933 годах оказался посложнее, и на его детальный разбор и изучение потребовалось немало времени. В советские годы вопросами истории развития сельского хозяйства, как правило, занимались люди, не имевшие даже примерного представления о возделывании зерновых культур и к тому же пренебрегавшие изучением всевозможных агротехнических тонкостей, которые в этом деле играют решающую роль. Такая особенность хозяйственной истории — чтобы сделать правильные выводы, нужно иметь знания об отрасли, и чем более глубокие, тем лучше. Если с этим не справились даже советские экономисты, которые по идее должны были иметь такие знания, то чего же ждать такого уровня подготовки от Виктора Суворова, который видел хлеб только в армейской столовой? Подавляющее большинство его сторонников такие же — видели хлеб только в магазине и на своем столе. Неудивительно, что у них такое дикое невежество.

Только в последние годы, когда тема «голодомора» стала весьма политизированной, в причинах голода 1932–1933 годов удалось более или менее разобраться. Усилиями целого сообщества исследователей удалось установить основные факты и выявить причины этой грандиозной хозяйственной катастрофы.

Вопреки расхожему представлению в СССР в конце 1920-х годов не было зерновой проблемы в смысле недостаточного производства зерна. Зерна производилось достаточно много. Вся проблема состояла в том, что зерновое хозяйство тогда носило потребительский характер, т. е. крестьянин выращивал его для себя и своего скота, в первую очередь для лошадей. Товарность зернового сельского хозяйства в целом по СССР по данным хлебооборота 1926/27 года не превышала 30 %. Из валового сбора в 778 млн пудов хлеба, 69,3 % составляло личное потребление, тогда как экспорт хлеба составлял 3,4 % сбора, а снабжение городов, армии и промышленности — 8 % сбора [68] .

68

Немчинов B.C.Избранные произведения. Т. 4. Размещение производительных сил. М.: Наука, 1967. С. 331.

Потому план развития сельского хозяйства в первой пятилетке строился на такой концепции. Нужно было превратить потребительское хозяйство в товарное и часть хозяйств перевести на производство технических культур, т. е. сырья, в котором остро нуждалась промышленность. По первому пятилетнему плану прирост общей посевной площади планировался по оптимальному варианту на 16,6 %, но при этом упор делался вовсе не на зерновые культуры, прирост площадей под которыми составлял 13,5 %, а на технические и пропашные — 26 % и 33 % соответственно. Площадь под техническими культурами должна была вырасти с 6,8 до 9,2 млн гектаров [69] .

69

Огановский Н.П.Перспективный план реконструкции сельского хозяйства на пятилетие 1927/28 — 1931/32 годы // Плановое хозяйство, 1928, № 1. С.
– 36.

Потому Госплан СССР планировал мероприятия по развитию сельского хозяйства исходя из резкого увеличения товарности хозяйств и ставил целью резкое сокращение внутрихозяйственного потребления: «С массовой коллективизацией домашняя переработка сразу отпадет, и все сельскохозяйственные продукты, требующие переработки, поступают на индустриальные предприятия» [70] . По общей идее, колхозное крестьянство должно быть поставщиком на рынок разнообразного сельскохозяйственного сырья, продовольственного и промышленного, и должно было покупать готовые продовольственные продукты на рынке, без внутрихозяйственной переработки.

70

Вольф М.М.Пути реконструкции сельского хозяйства в пятилетии. М., 1930. С. 16.

Деревня не была к этому готова. По данным выборочных сельскохозяйственных переписей 1927 года по СССР, не имели пашни 3 % хозяйств, посевов — 5,5 %, рабочего скота — до 31 %, пахотного инвентаря — до 37 %, никаких средств производства — 3 % [71] . Бедняцкие хозяйства, составлявшие 32,2 % от общей численности хозяйств, производили всего 10,1 % продукции земледелия и 12,4 % продукции животноводства [72] . Иными словами, примерно треть населения деревни в СССР не могла кормиться от своего хозяйства и выживала либо за счет работы по найму, либо за счет отхожих промыслов. Что тут говорить о высокотоварном хозяйстве! Положение перед коллективизацией в советской деревне мало чем отличалось от состояния немецкого сельского хозяйства, в котором также были массы крестьян, имевшие настолько мелкие наделы или даже не имевшие таких и не способные прокормиться на земле.

71

Немчинов B.C.Избранные произведения. Т. 4. Размещение производительных сил. М.: Наука, 1967. С. 326.

72

Там же. С. 369.