Виктория. Искусство жить без нижнего белья и угрызений совести

Нет, он не просто вошел. Он влетел. При этом меня поразила не столько скорость его появления, сколько мощь энергии, которую он принес с собой. Одномоментно наполнил ею все свободное пространство. Меня будто окатило волной его присутствия. Даже мурашки по рукам пробежали.

– Здравствуй, – поздоровался он.

Я только кивнула. Вдруг осознала, что не могу выдавить из себя слова приветствия в ответ.

Еще на мгновение он задержал на мне свой взгляд и быстро прошел в соседнюю комнату. А я осталась под впечатлением. В плотном облаке оставленного им настроения. Всем своим существом он транслировал правильность. Для этого ему не нужно было ничего говорить.

Я, вообще-то, не считала себя особенно эмпатичным человеком. Не умела читать людей с первого взгляда. Да и не старалась научиться, если честно. Но здесь способности и не были нужны. Этот мужчина мог донести свою суть даже до таких, как я. Невероятно точно и доходчиво.

Бенджамин

Я шел по коридору, предвкушая приятный вечер в обществе нот и синтезатора. Я мечтал о нем уже давно. Будучи музыкантом, я проводил много времени в компании ребят из других групп, журналистов и не вполне трезвой публики, наполняющей ночные заведения нашей страны.

Денек сегодня выдался так себе. Родители позвали меня на «последний» семейный обед перед их разводом. Не помню, каким по счету из «последних» он был. Когда мне было десять, и они говорили о том, что расходятся, кажется, в третий раз, я уже смотрел на них примерно так же, как когда смотришь фильм и прекрасно знаешь, чем он закончится.

Я был уставший. Не сказать, что не в настроении. Просто вымотался. Мой приятель Маркус тоже собирался прийти сегодня репетировать. Наверное, уже бил по струнам. Мы познакомились, едва научившись связно говорить. Крепко дружили, хоть и были очень разные. Маркус отлично умел находить подход к людям. Разным людям. Прощупывать сильные и слабые стороны. Я бы сказал, он любил играть с людьми. Знал, как произвести нужное впечатление. И вовсе не всегда одно и то же. В нашем бизнесе это было важно. Пожалуй, как и в любом другом. Этот навык пришел к нему не сразу. Много шишек было набито им в разного рода коммуникациях, однако в итоге он преуспел на этом поприще. Порой Маркус был слишком импульсивным. Я часто замечал это раньше. Сейчас привык. Да и он давно уже понял, что со мной игры бесполезны и только тратят его энергию, поэтому был честен и прям в нашем общении.

Я был более ровным в плане характера. Брал рассудительностью. Мы дополняли друг друга. Наверное, это и позволило нам работать вместе. У нас никогда не было продюсеров. Просто они были нам ни к чему.

Когда нам было по двенадцать лет, мы оба уже знали, что хотим связать жизнь с музыкой. Помню, наши первые гитары звучали ужасно. Корпус моей, например, рассохся задолго до того, как я взял его в руки. Мы не умели натягивать струны и учились на своих ошибках. В то время не было видеообзоров на YouTube, которые помогают не напортачить сегодняшним стартаперам. Были только собственные руки, бесконечное количество попыток и бешеное желание играть.

В семнадцать прошел наш первый настоящий концерт. Настоящий, потому что там были зрители и нам заплатили. Он состоял из трех номеров за вечер в самом злачном месте из всех, в которых мне приходилось выступать. Бар «Кихот» в тридцати милях от Барселоны. Сегодня его уже и нет на карте, но мы вспоминаем это место с улыбкой.

К двадцати годам нашу группу знали как не особенно принципиальных к условиям труда и доступных в плане цены полу-рокеров. На тот момент мы много экспериментировали со стилями, а в моменты отчаяния и невостребованности переходили на попсу.

К двадцати пяти у нас появился свой зритель и долгожданная возможность выбирать, где и перед кем мы будем выступать. Это был огромный прорыв. Он принес деньги и возможность сделать свою жизнь более комфортной. Маркус завел семью и вложился в аренду. Я занялся инвестициями.

Сегодня мы были теми, кем были. Наверное, лет через десять я сумею как-то это охарактеризовать.

Я уже поднялся на наш этаж, как вдруг на одно мгновение почувствовал незнакомый запах. Приятный. Свежий и немного сладковатый. Я даже обернулся. Рядом никого не было.

Я снова втянул носом воздух, но ничего не почувствовал. До двери в студию оставался один пролет. Когда я вывернул из-за угла, то увидел, что в студии горит свет. Не там, где мы репетируем, а в соседнем маленьком помещении, где раньше стоял микшер и пульт. Сейчас оно пустовало. Мы вообще никогда не зажигали там свет. Просто проходили насквозь, и все.

Еще пара шагов, и снова этот запах. Я ускорил шаг. Мне стало жутко интересно, что там происходит.

Виктория

Не прошло и пяти минут, как в комнату вошел еще один мужчина. На вид был не многим старше меня. Высокий. С кучерявыми волосами и кривоватой ухмылкой. Одет не особенно аккуратно. Джинсы и футболка навыпуск. В общем, он полностью соответствовал атмосфере этой комнаты, в отличие от предыдущего ее посетителя. Этот выглядел удивленным.

– Привет. У нас появилась соседка? – сказал он, бросив при этом взгляд в сторону двери в соседнее помещение.

– Да, я теперь здесь работаю.

Он явно заметил мой акцент и слегка нахмурился.

– Надолго?

Теперь мужчина не сводил с меня взгляда. Пронзительного и наглого. На мгновение мне даже стало не по себе. Но виду я подавать совершенно не собиралась и постаралась улыбнуться. Наверное, получилось не очень натурально и даже весьма холодно. Однако это все, на что я была способна.

– Не знаю. Думаю, надолго, – ответила я и встала из-за стола.

– Я – Бенджамин, – представился он и протянул мне руку.

Я знала, что в Испании рукопожатие с женщиной было абсолютно нормальным явлением. Знала также, что мужчины предпочитают дважды целовать друг друга в щеки. Как в знак приветствия, так и прощаясь, даже если разговор длился всего пару минут.

– Виктория, – сказала я и пожала ему руку в ответ.

– Вик?

– Можно и так.

С этим парнем было проще, хоть он мне и не особо нравился. С ним слова не застревали в горле. Он был обычным.

– Откуда ты?

– Я из России.

Бенджамин улыбнулся и ничего не сказал. Просто смерил меня взглядом. С ног до головы. Как можно так пялиться? Утром перед зеркалом, стоя в чем мать родила, я чувствовала себя не такой голой, как сейчас, когда этот оборванец с кривоватой ухмылкой таращился на меня. Мне захотелось прикрыться.

Грубоватый. Дерзкий и бестактный. Может, конечно, я просто его не знаю, но первое впечатление было уже никуда не деть.

– Ну тогда добро пожаловать.

– Спасибо, – коротко ответила я.

Бенджамин

Она вышла из комнаты, напоследок обернувшись, и ее взгляд на еле заметную долю секунды встретился с моим. Ничего такая. И обалденно пахнет. Только жутко высокомерная. По части Маркуса. Он всегда на таких западает.