Вингер. Танке

— Было бы интересно послушать. А у тебя их несколько? Я, кстати, завтра вечером начну работу над «Новогодней».

Замечаю, что меня слушают его жена и отец Морозова.

— Мне, Владимир Сергеевич, упоминал, что вы английским владеете. Поэтому одиннадцать песен на английском языке. Из них одна песня для конкурса «Евровидение». Я хотел её Камиле предложить, но не думаю, что Штаты это заинтересует. И ещё одиннадцать песен на русском. У вас инструмент в доме есть?

По мере того, как я сообщаю количество песен, у моего собеседника удивлённо подымаются брови. Да, знаю, что много. Но я не хочу через пару месяцев лететь обратно в Москву, так как им ещё одна песня понадобилась. Тут одну композицию можно несколько лет доить, а уж эти и тем более.

В этот момент зашёл Александр Генрихович с телефоном в руке.

— Могу в центральную ложу посадить. Там девять мест. Лужков с женой вроде обещались, из турецкого посольства два места зарезервировали, десантник наш, Михаил Боярский приедет и Никита Михалков. Значит, резервирую?

С этими словами он обратно выходит на лестницу. А мы проходим в другую комнату, где стоит цифровое пианино «Korg». Я отдаю блокнот со словами песен Валерии, которая тут же начинает их изучать. Рядом на диване устраиваются Владимир Сергеевич и Иосиф Игоревич. Вернувшийся тренер опускается в кресло напротив них.

— Ну что, начнём, а то уже шесть часов? Тут запись, где можно установить? Вот эта кнопка?

И запеваю:

— Мне обещали, что всё наладится,

Сердце сумеет с обидой справиться,

Сердце никто не спросил.

И меня тоже не спросили…

На базу мы вернулись почти в половину десятого вечера. Александр Генрихович почти всю дорогу молчал, а потом вдруг выдал:

— Саша, знаешь, песни — это отличная подушка, на которую можно упасть. Но футбол всё-таки лучше.

— Конечно, лучше, — поддержал я мужчину.

Пригожиным понравилось всё. В том числе и песня для «Евровидения», в котором мужчина загорелся поучаствовать. Мы договорились, что завтра он зарегистрирует авторство песен, включая «Вперёд, Россия!». Причём мои будут слова, а музыку поделим пятьдесят на пятьдесят, ведь над ней придётся ещё работать и работать. Первыми он пообещал сделать «Новогоднюю» и песню для «Евровидения». Иосиф Игоревич объяснял мне что-то про отбор на этот конкурс, про Эрнста, но я слушал его вполуха. Меня это совсем не интересовало. Я только пояснил, что из-за графика игр смогу приехать на запись песни в двадцатых числах декабря. На том и пожали друг другу руки.

По приезде на базу мы зашли на кухню. Там за небольшим столом сидели администратор, врач, Сёмин и незнакомый мужчина, в котором я не сразу узнал «братиславского» болельщика.

Это был высокий подтянутый мужчина с короткой причёской. На вид ему было около тридцати пяти лет. Но подсознательно я понимал, что он старше лет на пять. Одет он был не в военную форму, а в светло-синие джинсы и связанный вручную свитер светло-коричневого цвета свободного покроя. Он встал, разглядывая меня, и мило улыбнулся.

— Прошу любить и жаловать, это наш человек-талисман, гвардии полковник Александров Владимир Геннадьевич, — бодро сказал Максим Константинович.

— Зачем же так официально? Я здесь не на службе. Можно просто по имени-отчеству или по имени. Всем здравствуйте, рад вас видеть, — тепло поздоровался наш гость.

Я первым подошёл к десантнику. Протянул руку для приветствия, но в ответ был крепко обнят.

— Спасибо тебе, сынок, за тот гол в Братиславе, — сказал полковник.

— Это вам спасибо, — с улыбкой сказал я. — За то, что вдохновили на победу.

Он опять так крепко меня обнял, что я ойкнул.

— Извини, Саша. Немного не рассчитал со своей силушкой. Это я от избытка чувств, от радости, — оправдываясь, сказал Владимир Геннадьевич.

Все, кто присутствовал в комнате, засмеялись, разрядив тем самым обстановку. С Бородюком они тоже поручкались и крепко обнялись.

— Вот, привёз гостинцев, — показал на стол Владимир Геннадьевич. — Жена собрала с собой. Всё домашнее, со своего огорода. Прошу к столу.

Если мужчины выпили по стопке беленькой и заели домашним салом с колбасой, то мне налили яблочного сока из пакета и пододвинули зефир. А Бородюк поделился информацией о моей тёще и двух банках яблочного сока. Снова все смеялись. Чувствую, что про эти банки от тёщи будут анекдоты скоро рассказывать.

Потом Бородюк рассказывал про Валерию. Показывал фотографии на цифровом фотоаппарате. А мне принесли гитару, и я, взглянув на десантника, решил: «Семь бед — один ответ».

— Владимир Геннадьевич, эта песня посвящается вам, — сказал я и взял первый аккорд песни Газманова «Никто, кроме нас».

— Береты цвета неба и АКС в руках,

И ветер от турбин прижмёт траву.

Навеки в нашем сердце десантные войска.

Мы, засыпая, видим синеву.

Текст был запоминающимся, поэтому со второго припева уже подпевало большинство присутствующих.

— Никто, кроме нас, не выдержит это!

Воздушный десант на самом краю.

Никто, кроме нас, мы падаем в небо!

Несут купола к победе в бою.

Песня всем понравилась. Последовал ожидаемый вопрос от гвардии полковника.

— Саня, это твоя песня? Я её никогда не слышал.

В ответ я просто кивнул.

— Ты просто талантище! Народ должен её знать, — не унимался десантник.

— Я завтра факс Пригожиным с текстом и нотами отправлю. Пусть занимаются. А вам слова и аккорды перепишу, — успокоил я нашего гостя.

На следующий день мы разбирали игры сборной Турции. Владимир Геннадьевич оказался компанейским мужиком. Практически всё своё свободное время мы проводили вместе с ним. Основной темой для общения был, конечно же, футбол. Он рассказывал о своей службе, училище и семье.

В обед организовали шашлыки. Посидели немного на природе. Нашлась гитара, на которой, естественно, играл и пел песни я. Перед ужином было командное собрание, где главный тренер объявил стартовый состав на игру. К моей радости, я в нём был. Спать ложился в отличном настроении.

В день игры нас привезли на стадион «Локомотив» за два часа до её начала. Как нам рассказывали, билеты были проданы практически сразу же, как поступили в продажу. Был большой ажиотаж. Всем хотелось посмотреть наше противостояние. Говорили, что цена билета у перекупщиков превышала в пять раз от реальной стоимости. На стадион должны были прийти и около трёх тысяч турецких болельщиков. Часть этих зрителей будут из России. Оказывается, что в нашей стране проживает на постоянной основе около тридцати тысяч турок. Наш автобус встречали криками: «Вперёд, Россия! Граф, не подведи! Задайте туркам жару!».