Винни-Пух и Все-Все-Все

– На помощь! На помощь! – заголосил Хрюка. – Хоботун! Здесь ужасный Хоботун! – и он со всех ног пустился бежать, вопя благим матом. – На помощь! На помощь! Хоботун! Ужасный Хоботун! Там! Там! Страшный Хоботам! Страший Хобошум!

Так и вопил Хрюка, пока не прибежал к домику Кристофера Робина.

– В чём дело, Хрюка? – спросил Кристофер Робин, который только-только встал.

– Хобошум! – Хрюка так запыхался, что едва мог говорить, – Ужасный… ужасный Хоботун!

– Где?

– Там, – Хрюка махнул лапкой в сторону Шести Сосен.

– И как он выглядит?

– Как… как… У него большущая голова, Кристофер Робин. И ещё что-то большущее… ни на что не похожее, такое здоровенное, громадное… даже не знаю, как и назвать… Кажется, немного смахивает на огромный горшок.

– Хорошо, – Кристофер Робин надел ботинки. – Пойду взгляну на него. Показывай дорогу.

С Кристофером Робином Хрюка ничего не боялся, и они направились к Шести Соснам.

– Ты ведь его слышишь, да? – озабоченно спросил Хрюка, когда они уже подходили к Хитроумной Западне.

– Слышу, – признался Кристофер Робин.

А слышали они, как Пух колотится головой о корень дерева, который оказался в яме.

– Вот он! – пискнул Хрюка. – Как он ужасен, правда? – и он крепко схватился за руку Кристофера Робина.

Внезапно Кристофер Робин рассмеялся… и смеялся… смеялся… смеялся… Он всё еще продолжал смеяться, когда… ТРАХ… голова Хоботуна особенно сильно стукнулась о корень… БАХ… горшок разлетелся вдребезги… и вместо него появилась голова Винни-Пуха.

Тут Хрюка понял, какой же он глупый поросёнок, и ему стало так стыдно, что он кинулся домой и улёгся в кровать с головной болью. А Кристофер Робин и Винни Пух пошли вместе завтракать.

– Медвежонок! – улыбнулся Кристофер Робин Пуху. – Как же я тебя люблю!

– И я тебя тоже, – ответил Винни-Пух.

Глава 6, в которой у Иа день рождения и он получает два подарка

Иа, старый серый ослик, стоял на берегу ручья и смотрел на своё отражение в воде.

– Жалкое зрелище, – вздохнул он. – Жалкое, иначе и не скажешь.

Он повернулся, медленно прошёл двадцать ярдов по течению, пересёк ручей и так же медленно вернулся назад по другому берегу. Вновь посмотрел на своё отражение.

– Так я и думал, – вздохнул он. – И на этой стороне то же самое. Но никто не замечает. Жалкое зрелище! И говорить тут не о чём!

В этот момент за его спиной затрещали кусты и из них выкатился Винни-Пух.

– Доброе утро, Иа! – поздоровался он.

– Доброе утро, медвежонок Пух! – уныло ответствовал Иа. – Если это и впрямь доброе утро, – добавил он. – В чём я сильно сомневаюсь.

– Но почему? Что случилось?

– Ничего, медвежонок Пух, абсолютно ничего. Все мы не можем, а некоторым так вообще не до этого. Тут уже ничего не поделаешь.

– Все мы не можем что? – полюбопытствовал Винни-Пух, потирая нос.

– Веселиться. Петь и… танцевать. Водить хоровод вокруг шелковицы.

– А!.. – Пух долго думал, прежде чем спросить. – А где тут у нас шелковица?

– C'est la vie, – всё так же уныло продолжил Иа. – Французское выражение, означает – се ла ви. Я не жалуюсь, но так уж она устроена, эта самая жизнь.

Пух сел на большой камень и попытался осмыслить слова ослика. Вроде бы загадка, а в загадках он никогда не был силён, да и откуда, умишко-то слабенький. Поэтому он запел песенку про пирог:

Я вам загадку сейчас загадаю:Котлетный котлетный, котлетный пирог!Муха не птица, а тоже летает!С чем его делают, как выпекаютЭтот котлетный, котлетный пирог?

А поскольку после первого куплета Иа не сказал, что песенка ему не понравилось, Пух тут же спел ему и второй:

Рыба свистеть не умеет, я – тоже!Конфетный, конфетный, конфетный пирог!Кто его знает, на что он похожий,Да и когда мы попробовать сможемЭтот конфетный, конфетный пирог?

Иа всё молчал, так что за вторым куплетом Пух запел третий:

Вывелись вдруг у ежихи цыплята!Кто бы представить такое вдруг мог?Винни считает – во всём виноват он,Этот загадочный и непонятный,Вкусный и толстый, такой ароматныйЭтот котлетный, конфетный пирог!

– Всё правильно, – наконец, молвил Иа. – Песня. Тирли-мырли, ой-люли! По орехи мы пошли! Радуйтесь и наслаждайтесь.

– Я и наслаждаюсь.

– Некоторые могут.

– А ты нет? Почему?

– Какое это имеет значение?

– Ты сегодня вроде бы грустный, Иа.

– Грустный? А с чего мне грустить? У меня же день рождения. Самый счастливый день в году.

– У тебя день рождения?! – несказанно изумился Винни-Пух.

– Конечно. Разве не видишь? Посмотри на все подарки, которые я получил, – он помахал ногой из стороны в сторону. – Посмотри на праздничный пирог! Со свечами и розовой глазурью.

Пух посмотрел: сначала направо, потом – налево.

– Подарки? – переспросил он. – Праздничный пирог? Где они?

– Разве не видишь?

– Нет.

– И я тоже не вижу. Шутка!.. – объяснил Иа. – Ха-ха!

Винни-Пух почесал затылок, окончательно сбитый с толку.

– Так что, у тебя действительно день рождения? – спросил он.

– Да.

– Вот здорово! Желаю тебе счастья и исполнения всех желаний, Иа.

– И тебе счастья и исполнения всех желаний, медвежонок Пух.

– Но день рождения сегодня не у меня!

– Всё так, день рождения мой.

– Тогда почему ты сказал: «И тебе счастья и…»

– А почему нет? Или ты хочешь быть несчастным в мой день рождения?

– А, тогда понятно, – протянул Винни-Пух.

– Хватит и того, что я совсем разнесчастный, – Иа чуть не плакал. – Ни подарков, ни торта, ни свечей… Никому до меня нет дела! Но если несчастным будет кто-то ещё…

Этого Винни-Пух вынести уже не мог.

– Оставайся здесь! – крикнул он Иа, развернулся и со всех ног поспешил домой: он полагал, что должен немедленно вручить Иа хоть какой-нибудь подарок, а уж потом, попозже, подарить что-нибудь достойное.