Вино со вкусом кипариса и вишневый пирог на закуску

Одиль понимающе кивнула головой.

Она зашла за прилавок, присела рядом с Эдельвейс и взяла её за руку.

Эдельвейс хотелось прижаться к груди Одиль и рассказать ей о страшном эмоциональном потрясении, которое случилось с ней утром. Но она с детства была приучена сдерживать свои эмоции.

Она крепко сжала руку Одиль.

– Может, мы с тобой выпьем чаю? – предложила Одиль.

Эдельвейс кивнула головой. С каждой секундой ей было всё труднее сдерживать слёзы. Она чувствовала, как тоска сковывает её грудь. Она хотела кричать на весь Амурвиль, чтобы каждый житель её города узнал о том, что она потратила лучший год своей жизни на человека, не готового разделить с ней судьбу, и о том, что вечером она даст себе торжественное обещание больше никогда не влюбляться.

Эдельвейс не могла сдерживаться. Она дала волю эмоциям, переполняющим её окаменевшее тело. По её щеке потекла слеза. Она плакала. Впервые за много лет. Она плакала и чувствовала, как цепи, сковавшие её грудь, разрываются, и ей становится немного легче.

– Всё пройдёт, милая, – нежно произнесла Одиль, гладя Эдельвейс по голове.

– Он не любит меня, – сквозь слезы сказала Эдельвейс. – Я живу с человеком, для которого ничего не значу.

– Так бывает, – спокойно констатировала Одиль. – Порой судьба сводит нас не с теми людьми.

Одиль крепко прижимала Эдельвейс к груди.

Неожиданно Эдельвейс осознала, что находится в полной безопасности. Она бы с радостью провела в объятиях Одиль недельку другую – до тех пор, пока снова не почувствует радость жизни. Ей было немного не по себе оттого, что её утешала Одиль – женщина, за чью жизнь она несла ответственность. Но в её объятиях было так хорошо и спокойно, что она не хотела возвращаться во внешний мир.

Эдельвейс пришла в себя. Она подняла голову, внимательно осмотрелась по сторонам и сделала глубокий вдох.

– Может, тебе взять входной? – предложила Одиль.

Эдельвейс отрицательно замотала головой. Она осознала, что привычный для неё мир построен на иллюзиях и самообмане. Её могла спасти только работа.

– Я должна быть тут, – сказала Эдельвейс.

Она знала, что на ближайшие несколько месяцев кондитерская станет её домом. Здесь она будет готовить, работать над кулинарной книгой, смотреть фильмы и медитировать. Она будет делать все то, что постепенно вернёт её в состояние покоя.

В кондитерскую зашла Элоиз, женщина тридцати пяти лет, главная домохозяйка Амурвиля. Её жизнь была расписана на десять лет вперёд. Она обожала свою семью, была искусной хозяйкой, каждое утро выходила из дома с сияющей улыбкой на лице.

Эдельвейс понимала, что Элоиз не нуждается в её помощи. И тем не менее каждое утро она снабжала её клубничными тартами. По мнению Эдельвейс, именно они помогали счастливым людям оставаться счастливыми и не поддаваться влиянию внешнего мира.

Эдельвейс встала, собралась с мыслями, подошла к Элоиз, поцеловала её в щёчку и крепко пожала ей руку. Она улыбалась сквозь слёзы. Она не могла допустить, чтобы кто-то узнал о её эмоциональном потрясении. Она доверяла Одиль, поскольку знала её почти пять лет. Что до остальных клиентов, Эдельвейс никогда не допускала с ними эмоциональной близости, хотя и от всей души желала каждому из них счастья и чувствовала себя ответственной за их судьбы.

– Как обычно? – на всякий случай уточнила Эдельвейс.

– Конечно! – радостно ответила Элоиз. – И ещё пять творожных печеньев. Для детей.

Эдельвейс улыбнулась и вернулась за прилавок, чтобы собрать заказ для Элоиз.

– Пожалуйста, – сказала она, протягивая Элоиз шуршащий пакет.

– Спасибо, – сказала Элоиз.

Она расплатилась и вышла из кондитерской.

В день, когда муж сообщил Эдельвейс, что её не любит, она приняла порядка пятидесяти клиентов. Она была рада, что загружена работой. Она с нежностью и любовью собирала заказы для своих клиентов. Стоило новому человеку войти в кондитерскую, как Эдельвейс тут же считывала его настроение. Ей было достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы узнать о нем больше, чем он знал о себе сам.

Эдельвейс любила свою работу не только за возможность постоянно готовить, но и за ежедневный контакт с людьми. У каждого её клиента была своя история, своя боль, свои планы на будущее. Никто и никогда не рассказывал ей о себе, но в этом и не было необходимости – Эдельвейс и так всё знала.

Глава 4

Эдельвейс вернулась домой в полночь. Она чувствовала приятную усталость и совершенно не хотела спать. Она немного прибралась на кухне, поднялась в спальню и обнаружила там Адриана. Он спал сном младенца.

Порой Эдельвейс поражалась его спокойствию. Он мог поссориться с ней, а через пять минут сесть за работу. Ещё утром он сказал ей, что не любит её, а вечером лёг спать как ни в чём не бывало.

Эдельвейс громко закрыла дверь. Адриан вздрогнул и проснулся. Он протёр глаза.

– Привет, – недовольно произнёс он.

– Прости, что разбудила, – с лёгкой ухмылкой сказала Эдельвейс.

– Если честно, я думал, ты останешься у родителей, – сказал Адриан, укладываясь на правый бок.

– Что? – недоуменно спросила Эдельвейс.

Она была в шоке. За один день человек, которого она считала ближайшим другом, духовным братом и любовником, стал для неё посторонним. Она смотрела не него и ей казалось, что она видит его впервые, что между ними никогда не было ни романтической переписки, ни бурного романа.

– Адриан, это моя квартира, – сказала Эдельвейс после минутной паузы. – Если кому-то и оставаться у родителей, так это тебе.

Адриан снова повернутся в сторону Эдельвейс и посмотрел на неё с осуждением.

– Я бы хотела, чтобы мы разъехались, – продолжала Эдельвейс.

– Хорошо, – недоумённо ответил Адриан.

Эдельвейс легла в постель, закрыла глаза и тут же уснула. Во сне она бродила по кухне маленького ресторана на берегу океана, наблюдала за тем, как повара готовят устриц в горчичном соусе.

Когда она проснулась, то обнаружила, что Адриан собирает вещи. Она встала с кровати, подошла к Адриану и нежно похлопала его по плечу.

– Куда ты пойдёшь? – поинтересовалась она.

– Сниму студию, – ответил Адриан. – Тут недалеко.

Эдельвейс закивала головой.

– Я думаю, у нас всё наладится, – сказал Адриан, аккуратно складывая рубашку.

Эдельвейс посмотрела на него с тоской в глазах.

Она не знала, что ему ответить. Она больше не видела его в своём будущем, но не исключала, что он снова может стать для неё близким человеком. Она не знала, что будет с ней и с Адрианом завтра или через месяц, но знала, что хочет какое-то время побыть одна.

– Прости, если нанёс тебе вред, – сказал Адриан, закрывая чемодан.