Виргинцы (книга 1)
Шрифт:
Они беседовали о войне и о возможном исходе кампании: никто из троих не сомневался в победе. Две тысячи английских ветеранов под начальством такого генерала, если только не станут мешкать, несомненно, возьмут верх над любыми силами, которые двинут против них французы. Молодой и пылкий виргинский воин питал безграничное уважение к испытанной храбрости и выучке регулярных войск. У короля Георга II не нашлось бы подданного более преданного, нежели новый адъютант мистера Брэддока.
Маленькая кавалькада продолжала ехать вперед все так же дружески, пока не приблизилась к бревенчатой хижине, принадлежавшей некоему Бенсону, который, следуя обычаям времени и страны, не гнушался брать со своих
Пока их лошадям задавали корм, они вошли в общую залу, где проголодавшегося путника ждала незатейливая еда. Джордж Уорингтон вошел в трактир с особенно веселым и оживленным видом, а лицо бедняги Гарри еще более побледнело и омрачилось.
– Можно подумать, мистер Гарри, что это вы идете драться с французами и индейцами, а не мистер Джордж, - сказал Бенсон.
– Я тревожусь за своего брата, - ответил Гарри, - хотя сам был бы рад принять участие в кампании. Не моя вина, что я должен остаться дома.
– Ну конечно, брат!
– воскликнул Джордж.
– Мужество Гарри Уорингтона не нуждается в доказательствах, воскликнул мистер Вашингтон.
– Вы оказываете нашей семье большую честь, полковник, отзываясь о нас столь лестно, - сказал мистер Джордж с низким поклоном.
– Осмелюсь заметить, в случае нужды мы умеем за себя постоять.
Пока полковник Вашингтон превозносил его мужество, Гарри, по правде говоря, выглядел скорее испуганным. В глазах своего брата привязчивый, прямодушный юноша прочел твердую решимость, которая повергла его в отчаяние.
– Неужели ты хочешь сделать это теперь?
– шепнул он Джорджу.
– Да, теперь, - неумолимо ответил мистер Джордж.
– Во имя всего святого, уступи это мне. Ты идешь на войну - и должен хоть что-то уступить мне... И, может быть, все это не так, Джордж. Вдруг мы ошибаемся?
– Пф! Ошибаться мы не можем. И заняться этим надо теперь же... но не тревожься! Никакие имена упомянуты не будут - я без труда найду какой-нибудь предлог.
На веранде перед чашей виргинского холодного пунша сидели два офицера из полка Холкетта, знакомые наших молодых джентльменов.
– Что вас сюда привело, господа? Не жажда ли?
– осведомился один из них.
По их голосам и пылающим щекам легко было догадаться, что сами офицеры с утра уже не раз утоляли жажду.
– Вот именно, сэр, - весело воскликнул Джордж.
– Чистые стаканы, мистер Бенсон! Как, у вас нет стаканов? Ну, так будем пить прямо из чаши.
– Из нее пило немало хороших людей, - сообщил мистер Бенсон, и юноши, поклонившись сперва знакомым, по очереди приложились к чаше. Когда они кончили пить, пунша как будто почти не убыло, хотя Джордж тоном заправского гуляки и объявил, что после прогулки верхом нет ничего восхитительнее такого напитка. Он окликнул полковника Вашингтона, стоявшего в дверях веранды, приглашая его присоединиться к ним и выпить.
Тон юноши был оскорбителен - он снова вернулся к той манере держаться, которая в последние дни так раздражала мистера Вашингтона. Полковник поклонился и сказал, что ему не хочется пить.
– Но ведь за пунш уже заплачено, - настаивал Джордж.
– Вы можете быть спокойны, полковник.
– Я сказал, что не хочу пить. Я не говорил, что за пунш не заплачено, ответил тот, постукивая ногой.
– Когда пьют за здоровье короля, офицеру не к лицу отказываться. Пью за здоровье его величества, господа!
– воскликнул Джордж.
– Полковник Вашингтон волен пить или не пить. Здоровье
Это был вопрос воинской чести. Оба холкеттовских офицера - капитан Грейс и капитан Уоринг - выпили за здоровье короля. Гарри Уорингтон выпил за здоровье короля. Полковник Вашингтон, яростно сверкнув глазами, также отпил глоток из чаши.
Затем капитан Грейс предложил выпить "за герцога и армию" - тост столь же обязательный. Полковнику Вашингтону пришлось проглотить герцога и армию.
– Этот тост вам как будто не по вкусу, полковник, - сказал Джордж.
– Я уже говорил вам, что не хочу пить, - ответил полковник.
– Мне кажется, герцог и армия только выиграли бы, если бы за их здоровье пили пореже.
– Вы пока плохо знаете обычаи регулярных войск, - заявил капитан Грейс уже заметно осипшим голосом.
– Возможно, сэр.
– Британский офицер, - продолжал капитан Грейс с большой горячностью, но довольно неразборчиво, - ни при каких обстоятельствах не пренебрегает таким тостом, как и любым другим своим долгом. Человек, который отказывается выпить за здоровье герцога... черт меня побери, да такого человека надо судить военно-полевым судом!
– Как вы смеете разговаривать со мной подобным образом? Вы пьяны, сэр!
– загремел полковник Вашингтон и, вскочив, стукнул кулаком по столу.
– Распроклятый провинциальный офицеришка говорит, что я пьян! взвизгнул капитан Грейс.
– Уоринг, вы слышали это?
– Я слышал, сэр!
– воскликнул Джордж Уорингтон.
– Мы все это слышали. Он здесь по моему приглашению, пунш заказал я, все вы были моими гостями - и я возмущен, капитан Уоринг, что за моим столом были сказаны столь чудовищные слова, с какими полковник Вашингтон только что обратился к моему благородному гостю.
– Черт бы побрал вашу наглость, проклятый мальчишка!
– взревел полковник Вашингтон.
– Вы смеете оскорблять меня в присутствии английских офицеров и называть мои слова чудовищными? Это уже далеко не первая ваша наглая выходка, и если бы я не любил вашу мать... да, сэр, и вашего деда, и вашего брата, я бы... я бы...
– Тут разгневанный полковник окончательно лишился дара речи и, побагровев, содрогаясь от бешенства, несколько мгновений безмолвно смотрел на своего юного врага сверкающими глазами.
– Так что же вы сделали бы, сэр?
– очень спокойно спросил Джордж. Если бы не любили моего деда, моего брата и мою мать? Вы прячетесь за ее юбки, оправдывая этим какие-то свои намерения... так что же вы сделали бы, сэр, могу я спросить еще раз?
– Я положил бы вас поперек колена и выпорол бы, злобный щенок! Вот что я сделал бы!
– воскликнул полковник, который к этому времени успел перевести дух и снова дал волю ярости.
– Вы знаете нас с рождения и приезжали к нам, как к себе домой, но это еще не причина, чтобы вы нас оскорбляли!
– Это крикнул Гарри, вскакивая на ноги.
– То, что вы сказали, Джордж Вашингтон, это оскорбление не только моему брату, но и мне. Вы попросите у нас извинения, сэр!
– Извинения?
– Или дадите нам удовлетворение, как принято между джентльменами, продолжал Гарри.
Сердце доблестного полковника вдруг сжалось при мысли, что смертельная вражда неожиданно разделила его и юношей, которых он любил, и, быть может, ему даже придется пролить кровь одного из них. Глядя на Гарри, на его белокурые волосы и пылающее лицо, слушая его дрожащий голос, старший почувствовал, что сердце его исполнилось нежности: он был обезоружен.
– Я... я ничего не понимаю, - сказал он.
– Возможно, мои слова были необдуманны. Но почему Джордж уже несколько месяцев ведет себя со мной так странно? Скажи мне, и, может быть...