Виртуалка

— Где тут?

— Ну, тут, вот тут.

Он обвёл рукой пространство вокруг.

— Не знаю.

— Точно не знаешь? — Он прищурился так, будто не особо верил.

— Я… — Медянка сглотнула и стала думать. Так… она точно должна что-то сделать. Но что? И где?

— Мы должны выбраться отсюда. — Смилостивился и подсказал Уран.

— Да? Да! — Воскликнула Медянка. Её будто молнией пронзило. Это знание будто открыло ей глаза. Она поняла — Уран говорит правду! Они должны выбраться! Почему же она сразу не поняла?!

— Мы уже долго ищем выход. — Эфирка поморщилась, сунула палец под майку и почесала живот. — Вольф уже злой, как собака!

— Вольф это тот, на доске? — Тихо спросила Медянка.

— Ну да. У него эта доска в руках была, как у тебя рыба. Обнимал как родную. Вот и носится теперь на ней.

— Никому не даёт. — Подтвердил Уран.

— Но он и управляет ею лучше, чем мы все. — Поправила Эфирка. — Видела, как летает?

— Ага.

— Если бы доска умела над пустыми пространствами держаться, мы давно бы уже на той стороне были!

— На той стороне чего?

Эфирка ткнула рукой в сторону, откуда они пришли.

— Там. Провал. Вечером увидишь.

— А сейчас что?

— Сейчас день. — Уран посмотрел на неё и покачал головой. — Не знаю, как ты тут оказалась, но кажется, тебя тут быть не должно.

Медянка молча сжала в руках рыбину. Нет уж, она тут быть должна. Это она точно знает. Но зачем?

Говорить, правда, ничего не стала.

Пока она мяла в руках рыбу, задела какое-то кольцо. Оказывается, из рыбьей пасти торчало металлическое кольцо! Хм.

Медянка подёргала за него — крепко держится. А на поясе… Точно!

Она прицепила рыбу на карабин и теперь та болталась у бедра и не надо было тащить её в руках. Как и вещи остальных…

— А зачем тебе отвёртка? — Спросила Медянка Урана.

— Отвёртка? Отворачивать болты, конечно.

Эфирка захихикала. Болты отворачивать. Так себе ответ. Медянка поджала губы и коварно спросила Эфирку.

— А зачем тебе бутылки?

— Яд там у меня. Это безболезненный, а второй для того, чтобы умирать в жутких муках.

Уран и Эфирка рассмеялись, хотя смешного тут ничего не было.

Ну и ладно! Медянка решила не приставать с расспросами, тем более она и сама не смогла бы объяснить, к чему ей эта плюшевая рыба. Глупость какая-то. И всё же Медянка не могла её бросить или кому-то отдать. Казалось, рыба — родное существо. Они вместе были под завалами, вместе это всё пережили, как теперь расставаться?

— Ну, пошли. — Эфирка двинулась вперёд, в узкий проход между мелкоячеистой сеткой, за которой виднелись трубы, с одной стороны, и чем-то, похожим на огромную печь, с другой.

Медянка пошла следом. Под ногами хрустела каменная крошка. Пахло то ли краской, то ли бензином. Проход был таким узким, что пришлось идти гуськом, Уран шёл последним.

— Не бойся, мы тут много раз ходили. Тут безопасно. — Сказал Уран.

— Хорошо. А куда мы идём?

— Сейчас налево, до стены, потом вдоль неё.

— И зачем мы туда идём?

— Потому что другой дороги нет. Весь этот огромный зал заканчивается Провалом. Провал мы не можем пересечь. По другим сторонам — стены. Сплошные. В стенах мы нашли всего один проход дальше… Три-Зерг. Но там, в том проходе, лабиринт… мы не рискуем пока идти, надо вначале найти карту.

— Три-Зерг? — Удивилась Медянка. — Почему такое название?

— Там надпись такая. — Не оборачиваясь, ответила Эфирка. — Это не мы придумали. Пользуемся для удобства.

— Ясно.

Ясно Медянке было мало чего, но голова гудела. Она шла за Эфиркой, вначале следом, потом, когда дорога стала шире, рядом, смотрела по сторонам и старалась ни о чём не думать. Голова раскалывалась. А стоило головной боли хотя бы немного утихнуть, как она снова пыталась понять, что здесь происходит — и голова взрывалась снова.

— Перестань! — Вдруг сказала Эфирка. — Перестань думать! Или мозги закипят и сварятся.

— Что?

— Ты пытаешься вспомнить или что-то понять. — Сказал Уран. — Нельзя. От этого голова болит. Соображать перестаёшь. Мы видели, чем это может закончиться. С нами ещё один парень был… так он не выдержал. Мы все, как появились, валялись с болью. Я лично прямо по бетонном полу катался, пытался как-то в себя прийти. Когтями себе черепушку до крови расчесал, думал, всё, там и сдохну! А потом Вольф догадался… крикнул, чтобы мы просто закрыли глаза и считали. От одного до ста. И прошло. Тупо считали, сосредоточились на цифрах. Он сказал, что думать нельзя, как только голова начинает от боли раскалываться, нужно сразу подумать о чём-то другом. О чём угодно, но о безобидном. О цветочках и ягодках хотя бы. Иначе плохо будет.

— Да, я тоже помню. Ломало так, будто череп в тисках сжимали. А тот парень, который с нами был. — Слабым голосом продолжила Эфирка. — Мы ему даже имя дать не успели… так вот, он не послушал. Орал, бросался из стороны в сторону, волосы на себе рвал… И в результате… прыгнул в Провал.

Они замолчала.

— Да. — Через время сказал Уран. — Это было жутко. Очень жутко. Он так орал. Мы стояли вокруг и просили его переключиться, не думать, просто считать, а он продолжал таращить глаза и орать. А потом вскочил… глаза красные, изо рта пена идёт — и как бросился вперёд! И прямо в Провал!

— Не хочу это вспоминать. — Прошептала Эфирка. — Ты просто переключайся на другие мысли, если голова болит, и всё. Хорошо?

— Да, хорошо.

Ради интереса Медянка провела пару экспериментов. Они были правы, стоило начать как следует задумываться над тем, что происходит, как голову охватывал болезненный обруч, который сжимался и пропадал только если перестать об этом думать.

Так, хватит экспериментов.

Медянка стала смотреть вокруг. Это точно какой-то завод. Они шли вдоль чего-то, напоминающего потоковую линию. Длинная резиновая полоса на валиках входила в разные машины и выходила с другой стороны. Над ней неподвижно висели старые, ржавые крюки и молотки, а на полу валялись полоски скрученного в спираль потемневшего металла. Кроме того, весь пол был заляпан маслом и смазкой, пару раз она даже поскользнулась.

— Осторожно. — Механически сказал Уран.

Потом Эфирка на секунду замерла и вдруг с победным воплем ринулась вперёд.

— Уранчик! Ты смотри! Смотри, что я нашла!

Впереди стояло несколько рядов деревянных ящиков. На них, видимо, что-то упало сверху, потому что они частично обвалились и те, которые стояли с краю, были сломаны.

— Ух, ты!

Уран бросился вперёд и принялся ворошить деревяшки. Достал ярко-жёлтый пакет и потряс им.

— Нашёл!

— И мне! — Эфирка тоже принялась ковыряться в ящиках. Тоже вытащила такой пакет, весь в пыли и в мелких опилках, торопливо стряхнула их.