Виртуалка
Шрифт:
– Не зря ли? – Спросил Уран, который смотрел им вслед.
Эфирка покосилась на Медянку.
– Нет. Чего нам бегать? Мы куда-то опаздываем?
– Ну разве что на волю. – Хмыкнул Уран и задрал голову. Медянка тоже посмотрела вверх. Потолок. Будто бы ржавый. Но он есть.
– Где мы?
Она опустила глаза и посмотрела на Урана, на Эфирку. Те пожали плечами.
– А… а что мы тут делаем?
– Ну ты спросила. – Эфирка потупилась.
– А ты что тут делаешь? – Спросил в ответ Уран.
– Где тут?
– Ну, тут, вот тут.
Он обвёл рукой пространство вокруг.
– Не знаю.
–
– Я… – Медянка сглотнула и стала думать. Так… она точно должна что-то сделать. Но что? И где?
– Мы должны выбраться отсюда. – Смилостивился и подсказал Уран.
– Да? Да! – Воскликнула Медянка. Её будто молнией пронзило. Это знание будто открыло ей глаза. Она поняла – Уран говорит правду! Они должны выбраться! Почему же она сразу не поняла?!
– Мы уже долго ищем выход. – Эфирка поморщилась, сунула палец под майку и почесала живот. – Вольф уже злой, как собака!
– Вольф это тот, на доске? – Тихо спросила Медянка.
– Ну да. У него эта доска в руках была, как у тебя рыба. Обнимал как родную. Вот и носится теперь на ней.
– Никому не даёт. – Подтвердил Уран.
– Но он и управляет ею лучше, чем мы все. – Поправила Эфирка. – Видела, как летает?
– Ага.
– Если бы доска умела над пустыми пространствами держаться, мы давно бы уже на той стороне были!
– На той стороне чего?
Эфирка ткнула рукой в сторону, откуда они пришли.
– Там. Провал. Вечером увидишь.
– А сейчас что?
– Сейчас день. – Уран посмотрел на неё и покачал головой. – Не знаю, как ты тут оказалась, но кажется, тебя тут быть не должно.
Медянка молча сжала в руках рыбину. Нет уж, она тут быть должна. Это она точно знает. Но зачем?
Говорить, правда, ничего не стала.
Пока она мяла в руках рыбу, задела какое-то кольцо. Оказывается, из рыбьей пасти торчало металлическое кольцо! Хм.
Медянка подёргала за него – крепко держится. А на поясе… Точно!
Она прицепила рыбу на карабин и теперь та болталась у бедра и не надо было тащить её в руках. Как и вещи остальных…
– А зачем тебе отвёртка? – Спросила Медянка Урана.
– Отвёртка? Отворачивать болты, конечно.
Эфирка захихикала. Болты отворачивать. Так себе ответ. Медянка поджала губы и коварно спросила Эфирку.
– А зачем тебе бутылки?
– Яд там у меня. Это безболезненный, а второй для того, чтобы умирать в жутких муках.
Уран и Эфирка рассмеялись, хотя смешного тут ничего не было.
Ну и ладно! Медянка решила не приставать с расспросами, тем более она и сама не смогла бы объяснить, к чему ей эта плюшевая рыба. Глупость какая-то. И всё же Медянка не могла её бросить или кому-то отдать. Казалось, рыба – родное существо. Они вместе были под завалами, вместе это всё пережили, как теперь расставаться?
– Ну, пошли. – Эфирка двинулась вперёд, в узкий проход между мелкоячеистой сеткой, за которой виднелись трубы, с одной стороны, и чем-то, похожим на огромную печь, с другой.
Медянка пошла следом. Под ногами хрустела каменная крошка. Пахло то ли краской, то ли бензином. Проход был таким узким, что пришлось идти гуськом, Уран шёл последним.
– Не бойся, мы тут много раз ходили. Тут безопасно. – Сказал Уран.
–
Хорошо. А куда мы идём?– Сейчас налево, до стены, потом вдоль неё.
– И зачем мы туда идём?
– Потому что другой дороги нет. Весь этот огромный зал заканчивается Провалом. Провал мы не можем пересечь. По другим сторонам – стены. Сплошные. В стенах мы нашли всего один проход дальше… Три-Зерг. Но там, в том проходе, лабиринт… мы не рискуем пока идти, надо вначале найти карту.
– Три-Зерг? – Удивилась Медянка. – Почему такое название?
– Там надпись такая. – Не оборачиваясь, ответила Эфирка. – Это не мы придумали. Пользуемся для удобства.
– Ясно.
Ясно Медянке было мало чего, но голова гудела. Она шла за Эфиркой, вначале следом, потом, когда дорога стала шире, рядом, смотрела по сторонам и старалась ни о чём не думать. Голова раскалывалась. А стоило головной боли хотя бы немного утихнуть, как она снова пыталась понять, что здесь происходит – и голова взрывалась снова.
– Перестань! – Вдруг сказала Эфирка. – Перестань думать! Или мозги закипят и сварятся.
– Что?
– Ты пытаешься вспомнить или что-то понять. – Сказал Уран. – Нельзя. От этого голова болит. Соображать перестаёшь. Мы видели, чем это может закончиться. С нами ещё один парень был… так он не выдержал. Мы все, как появились, валялись с болью. Я лично прямо по бетонном полу катался, пытался как-то в себя прийти. Когтями себе черепушку до крови расчесал, думал, всё, там и сдохну! А потом Вольф догадался… крикнул, чтобы мы просто закрыли глаза и считали. От одного до ста. И прошло. Тупо считали, сосредоточились на цифрах. Он сказал, что думать нельзя, как только голова начинает от боли раскалываться, нужно сразу подумать о чём-то другом. О чём угодно, но о безобидном. О цветочках и ягодках хотя бы. Иначе плохо будет.
– Да, я тоже помню. Ломало так, будто череп в тисках сжимали. А тот парень, который с нами был. – Слабым голосом продолжила Эфирка. – Мы ему даже имя дать не успели… так вот, он не послушал. Орал, бросался из стороны в сторону, волосы на себе рвал… И в результате… прыгнул в Провал.
Они замолчала.
– Да. – Через время сказал Уран. – Это было жутко. Очень жутко. Он так орал. Мы стояли вокруг и просили его переключиться, не думать, просто считать, а он продолжал таращить глаза и орать. А потом вскочил… глаза красные, изо рта пена идёт – и как бросился вперёд! И прямо в Провал!
– Не хочу это вспоминать. – Прошептала Эфирка. – Ты просто переключайся на другие мысли, если голова болит, и всё. Хорошо?
– Да, хорошо.
Ради интереса Медянка провела пару экспериментов. Они были правы, стоило начать как следует задумываться над тем, что происходит, как голову охватывал болезненный обруч, который сжимался и пропадал только если перестать об этом думать.
Так, хватит экспериментов.
Медянка стала смотреть вокруг. Это точно какой-то завод. Они шли вдоль чего-то, напоминающего потоковую линию. Длинная резиновая полоса на валиках входила в разные машины и выходила с другой стороны. Над ней неподвижно висели старые, ржавые крюки и молотки, а на полу валялись полоски скрученного в спираль потемневшего металла. Кроме того, весь пол был заляпан маслом и смазкой, пару раз она даже поскользнулась.