Виртуальность

Гришин поднял решетку. Внизу была просторная комната, заставленная аппаратурой. Окон в этом помещении не было. Под потолком светились лампы дневного света. Мощные кондиционеры нагнетали сюда холодный воздух, создавая особый микроклимат.

— Куда это мы попали? — удивленно огляделся Белов.

— По-моему, куда надо. Один из этих прибором мне напоминает радиопередатчик, — сказал Гришин. — На нем и написано трансмиттер. Посмотри, какой толстый коаксиальный кабель уходит в потолок. Он явно идет к антенне на крыше.

— Ты что, в детстве радиотехникой увлекался? — спросил Белов сержанта.

— Вроде того, — ответил Гришин.

— Тогда отключай передатчик.

Сержант подошел к передатчику. На шкале прибора светилась частота несущей волны. К передатчику подходили толстые кабеля и жгуты проводов. Сетевые концентраторы мигали светодиодами. На двух компьютерных мониторах была запущена программа управления роботами.

— Интересно, кто-нибудь следил за этим хозяйством? Где этот человек? — спросил лейтенант.

— Теперь уже неважно, — Гришин нажал кнопку «Power off» на передатчике.

Свет в комнате неожиданно погас. Омоновцы оказались в полнейшей темноте.

— Ты чего нажал? — спросил Белов.

— Кнопку… — Гришин не договорил.

В темноте возникло голубоватое сияние. Оно окружало кабель, идущий от передатчика к антенне. Сияние наливалось силой и становилось ярче. Между передатчиком и кабелем стали проскакивать искорки. Запахло озоном.

— Что это? — шепотом спросил Белов.

В электрическом облаке проступили очертания какой-то фигуры. В гибком стане фантома чудилась женская грация. Из светящегося эфира на Белова смотрело прекрасное женское лицо. Лицо фантома переливалось змейками молний, купаясь в волнах искрящегося воздуха. Глаза незнакомки притягивали, обещая: «Иди ко мне! Я подарю тебе блаженство…» И словно бы в трепетном желании поцелуя, лицо призрака приблизилось к Белову. По лицу лейтенанта пробежали иголочки разрядов, когда он ощутил дыхание фантома. Сержант Гришин испуганно попятился назад. Подспудно он почувствовал угрозу, исходящую от призрака. В этой грациозной даме таилось что-то гибельное и опасное.

— Уходить надо, — губы Гришина с трудом разлепились, будто замороженные изрядной порцией наркоза.

Но Белов не слышал ничего, кроме влекущего зова незнакомки. Она пришла из его мечтаний и грез. И неважно, что была она соткана из молний и светящегося эфира, Белов не мог совлалать с ее притягательной силой.

Из светящегося ионизированного воздуха возникла рука призрака. У незнакомки была тонкая кисть с длинными пальцами, заканчивающимися острыми ногтями. Рука призрака протянулась к лейтенанту. Но Белов не видел этой руки. Он смотрел на сполохи молний, мечущиеся в глазах незнакомки, и думал, что подлинное блаженство лежит за пределами этой жизни. И чтобы постичь его, он должен отдаться этой незнакомке и последовать за ней в царство призраков.

Гришин дернул лейтенанта за бушлат. Лицо прекрасной дамы вспыхнуло гневом. Она резко выбросила руку вперед. Электрический разряд ударил в горло лейтенанту, заглушив вырвавшийся крик. Белов упал на колени, глотая воздух обожженным горлом. Гришина отбросило назад, он запнулся за что-то и упал на спину. Призрак отделился от кабеля и поплыл к сержанту. Лицо фантома утратило обольстительные черты. На сержанта смотрела сама смерть, безжалостная и беспощадная.

— Пожалуйста, не надо! — взмолился Гришин.

Но роковая дама осталась непреклонна. Никакие мольбы и просьбы не могли ее тронуть. Она пришла на землю убивать и жалить. Молния вылетела из руки призрака и вонзилась в голову сержанту. Гришин умер мгновенно. На лбу у него смерть оставила свою печать — черное обугленное пятно. Когда с людьми, попытавшимися вмешаться в дела смерти, было покончено, незнакомка с тихим электрическим шорохом растворилась в воздухе.

Передатчик продолжал посылать управляющие сигналы динозаврам, бредущим по улицам Санкт-Петербурга.

Глава 29. На крепость!

Милицейская «шестерка» вернулась к дому Васильева. У Прыгуновых дома никого не оказалось. Соседи пояснили, что Левин отец уже ушел на работу, а Левиной матери не стало два года назад. Сам Лева был неизвестно где. Это очень опечалило Сумскова и его друзей. Из активных тестеров остались только двое: Дмитрий Васильев и Лев Прыгунов. Скарж и Фриз были контужены и напуганы и, по мнению Бафомета, навсегда выведены из игры. Поэтому ехать к ним домой в другие районы города, не имело смысла. «Шестерка» заняла выжидательную позицию напротив подъезда дома Васильева.

«Сучка уже нажаловалась мужу, что ее обидели. Подождем, когда он прибежит утирать ей сопли», — подумал Сумсков. Его мысли услышали «дружинники» и согласно кивнули головами.

В голове Сумскова звучал голос ящера. Сумсков узнал много такого, во что никогда не решился бы поверить. Весь мир, все люди казались ему обманутыми несчастными существами. Они были настолько погружены в свою непроходимую глупость и предрассудки, что их даже стало жалко. Сумсков жил предвосхищением великого дня. Скоро будут сброшены маски, и миру будет явлен его подлинный бог и царь. Ждать оставалось недолго. И хотя основное действо разворачивалось сейчас в центре города, на Сумскова и его помощников была возложена особая миссия. Они должны были вырвать у тестеров ключ к остановленному времени и освободить Бафомета из заточения. Сумсков и его подручные ощущали, как их наполняет великая сила. Лживый бог христиан умер, а значит, стало возможно все. Новый бог разрешал все, на что имели право сильные и смелые.

От нечего делать Сумсков пялился на проходящих женщин. Перед его взором возникла картина того, что юнцы вытворяли с женой Васильева. Сексуальный аппетит Сумскова разгорелся. Он тоже был не прочь поймать за задницу кого-нибудь из проходящих телок и затащить в какой-нибудь угол. Его юные оруженосцы с удовольствием помогли бы ему в этом. Взять хотя бы ту молоденькую в куртке с капюшоном. Какая славная фигурка! Но обычный секс Сумскова не возбуждал. Гораздо интереснее было то, что подразумевалось под термином BDSM. Сумскову нравилось подчинять других. И сексуальное подчинение было ему особенно приятно. Почти все необходимое было у него в наличии: и наручники, и ремни, а остальное пришло бы по мере пробуждения фантазии.

От сладких грез Сумскова отвлек гогот с заднего сиденья. Юнцы обсуждали сцену в квартире Васильева.

Сумсков обернулся:

— Да заткнитесь вы, идиоты! Вдруг кто услышит!

— Над Борой угораем! Он никогда баб не трахал! Правда, Бора?

Бора сидел надутый и гордый тем, что его маленькому кончику удалось побывать внутри женского тела. Он кончил, когда его стаскивали с этой бабы. От такого неожиданного финала брызги спермы упали на его брюки и засохли белесыми пятнами.

— А вон ту телку не хотите? — Сумсков показал глазами на девушку, удаляющуюся по проспекту.