Виртуальный муж
Шрифт:
– Но Женя могла хотя бы поставить меня в известность.
– Не злись. Девочка набирает обороты, ей хочется немного свободы и самостоятельности. Если хочешь, мы можем сегодня с тобой пообедать.
– За тобой заехать?
– Заезжай…
Он положил трубку. Сердце его колотилось, как если бы Земцова только что согласилась выйти за него замуж. А ведь она всего-навсего согласилась пообедать с ним. Его чувства к ней обострились, и это доставляло ему одни лишь страдания. Он знал, чувствовал, что все это временно, ненадолго…
Глава 9
Женя позвонила в дверь соседки Зориной, как если бы вошла поздней холодной осенью в ледяную реку… Убийство, расследованием которого она занималась, оказалось громким, двойным и получило огласку в городе. Она не
– Кто там? – раздалось за дверью.
– Моя фамилия Жукова, мне надо поговорить с Валентиной Котовой по поводу соседки, Зориной Инны Павловны…
Дверь тотчас распахнулась, и Женя увидела перед собой маленькую пухлую особу с круглой головой, покрытой оранжевыми тугими кудряшками. Желтый халат, розовые тапочки, на носу – круглые смешные очки. На вид ей можно было дать лет двадцать, не больше.
– Это я Котова, – ответила она тоненьким жирным голоском. – Проходите. Я рада, что кто-то вообще занимается этим делом… Во всяком случае, я сделаю все возможное, чтобы найти убийцу Инны… Вы из прокуратуры?
– Нет, я работаю в «крымовском» агентстве, может, слышали?
– Конечно, слышала. Только не понимаю, кто вас мог нанять? Стужин, что ли?
– Нет, вы не так поняли: нашему агентству поручили найти убийцу Британа…
– Понимаю. Действовал же один убийца, следовательно, вычислив убийцу Британа, автоматически находится убийца Инны. Все правильно. Как я уже сказала, буду только рада помочь следствию. Проходите, пожалуйста…
Квартира, захламленная старой мебелью, пыльными вазами с не менее пыльными засохшими растениями (среди которых были уродливо выгнутые листья папоротника, похожий на бельмо лунарий, хрупкий терракотовый физалис и увядшие цветы гортензии), пропиталась к тому же застарелым запахом табака, кошачьей мочи и несвежей пищи.
– Я была подругой Инночки, – вещала громко, как на собрании убежденных активистов-коммунистов, хозяйка огромной и неуютной квартиры, предлагая посетительнице расположиться в одном из глубоких, продавленных до самого пола кресел с пучками кошачьей шерсти на бледных шелковых подушках. – Мы дружили с ней до Германии, она во мне души не чаяла, мы были с ней как сестры… А уж когда она бросила своего Гансика…
– Кого-кого? Какого еще Гансика?
– Да это я так, – улыбнулась эта маленькая яркая женщина, показывая, как ни странно, белоснежные маленькие зубки и премило морща выпуклый лобик. Огромные голубые глаза ее светились умом, но очень специфичным – так светятся глаза фанатиков или шизофреников. – На самом деле ее мужа звали Макс Гупель. Он – породистый немец, приятной наружности, умный, богатый, добрый. Но вся беда заключалась в том, что Инночка его не любила. Они познакомились через Интернет, это я нашла его в сайте знакомств, заставила Инночку написать ему. Она знала немецкий как свой родной – ее отец был военный, и они больше пяти лет прожили всей семьей в Германии. Вообще-то, семья Зориных – еврейская, и им ничего не стоило уехать туда впоследствии насовсем, но что-то у них не получилось… Родители Инночки расстались, разъехались, а она осталась жить здесь, одна… Вела замкнутый образ жизни, ни с кем не встречалась, короче – прозябала… А ведь она очень красивая была, очень…
Глаза Котовой наполнились слезами.
– Это я во всем виновата, – она внезапно разразилась слезами. – Если бы не этот дурацкий сайт, не это знакомство и не этот дурацкий брак, она была бы счастлива, вышла бы замуж за какого-нибудь местного шофера и нарожала детей… Во всяком случае, была бы жива. Но я хотела ей только счастья… Постоянно твердила ей, что она достойна лучшей жизни, лучшего мужчины… Когда Макс приехал сюда в первый раз и увидел Инну, нам всем сразу стало ясно,
что они поженятся. Он немного владел русским… Так вот, он в первую встречу купил ей шубу, кольцо и компьютер, потом, спустя две недели после его отъезда, прислал ей письмо, в котором сделал предложение, затем последовал вызов в Германию, Инна уехала туда… Они поженились. Хотите я покажу вам фотографии, которые она присылала мне по Интернету? Идемте!Женя вдруг поняла, что не произнесла еще ни слова. Но молча последовала за Валентиной в забитый книгами и офисной техникой кабинет. Котова включила привычным движением компьютер и принялась энергично щелкать по клавишам. Вскоре на экране замелькали кадры из красивой заграничной жизни: особняк, на крыльце которого стоят, обнявшись, худощавый, неопределенного возраста блондин и стройная молодая женщина («Это Инночка с Максом»); роскошное белоснежное авто («Мерс», который он ей подарил к свадьбе»); вид спальни – широкая кровать, заваленная подушками, среди которых в пижаме заспанная Инна («Ей здесь нездоровится»).
– Валентина, почему она вернулась сюда? Неужели ей было там так плохо?
– Макс очень хорошо к ней относился… Но потом она поняла, что у него, помимо нее, есть еще парень… Понимаете, Макс – бисексуал. Вот, собственно, и вся причина. Конечно, если бы Инночка была жива, я никогда бы не посмела это никому рассказать. Но ее нет, и я страстно хочу выяснить, кому понадобилась ее смерть…
– Вы не знаете, Макс тяжело переживал их разрыв?
– Знаю, Инночка мне рассказывала – да, очень тяжело. Он сентиментальный парень, чувствительный. Но он слишком многого хотел от нее: чтобы она продолжала оставаться его женой, родила ему ребенка и чтобы позволяла ему еще и спать со своим дружком. Будь Инночка помудрее, она бы оставила все как есть. Все-таки там она была богата, к тому же она никогда не любила Макса. Спрашивается, ну дался ей этот бисексуал? Подумаешь?! Жила бы в свое удовольствие, может, нашла бы со временем другого, нормального Гансика… Так нет, разорвала все отношения… Правда, приняла от него деньги, разместила в Немецком банке. Словом, вернулась не с пустыми руками. Но в душе-то – пустота! – Валентина стукнула себя в полную, выпирающую из распахнувшегося халатика грудь. – Я приняла ее как родную, помогла пережить кризис… Водила ее по театрам, концертам, знакомила со своими друзьями-театралами, в частности с вдовцом-кардиологом, – словом, развила бурную деятельность, чтобы только она немного пришла в себя… И она, как мне кажется, вернулась в норму. Посвежела, на лице ее заиграла улыбка, и она снова стала прежней Инночкой Зориной…
– Она с кем-нибудь встречалась?
– В том-то и дело, что нет! Я почему и забила тревогу, когда она не вернулась из магазина, что никто, кроме меня, ее так хорошо не знает! Она непременно должна была вернуться домой. В тот день мы после завтрака (я приглашала ее к себе доесть торт, который оставался у меня с дня рождения) покурили с ней, выпили еще по одной чашке кофе, потом она сказала, что у нее дело в городе, что она хочет купить какую-то книгу… Да и мне пора было отправляться на работу…
– А вы где работаете?
– Я – косметолог в фитнес-центре «Селестина», – важным тоном ответила она, как если бы представилась по меньшей мере хозяйкой этого самого дорогого фитнес-центра. – Думаю, вы слышали…
Вот теперь Женя поняла, откуда у Валентины связи и та самоуверенность и напористость, с помощью которой она подняла на ноги влиятельных лиц города, заявив о пропаже своей соседки-подруги. Видимо, все они ее клиенты, которым она делает чистку кожи, маску для лица, массаж.
– Да-да, конечно…
– Так вот… вечером она не объявилась, ночью – тоже… Я сразу поняла, что с ней что-то стряслось. Понимаете, она не такая, она непременно бы позвонила мне, потому что знала, что я волнуюсь. Я была очень привязана к Инночке…
– Извините меня, Валентина, но скажите: в каких отношениях вы были с Инной?
– В смысле?
Вместо того чтобы спросить ее прямо, не лесбиянки ли они, Женя, злясь на себя за нерешительность, просто промолчала. Но Валентина была умна и все схватывала на лету.