Вирус «Reamde»

Где-то рядом – звук расстегиваемой молнии: долгий, приглушенный. Спальник. Еще один, звонче: палатка. Кто-то вышел – наверное, отлить. Шаги. Скрипнул раскладной стул. Пластмассовый щелчок, потом мелодично-приторный перезвон – загрузка винды.

Зула перевернулась на живот, привстала на локтях и осторожно, по зубчику, чтобы не шуметь, слегка приоткрыла молнию палатки. Футах в тридцати сидел Джонс, ему на лицо падал бледный отсвет экрана. Джонс не вставая склонился набок, выпрямил ногу, достал из кармана какой-то маленький предмет и воткнул в ноутбук. Флешка. Потом принялся за работу.

Не сиди он тут да еще с пистолетом под мышкой, Зуле пришлось бы делать самый трудный выбор в жизни. А так вариантов почти не оставалось. Она защелкнула замок, сунула ключ обратно в карман и застегнула на нем молнию.

Повод впасть в отчаяние у нее был, однако Зула постоянно напоминала себе, что не могут террористы все, как один, бесконечно сидеть в лагере. Многие вскоре уйдут, присматривать за ней оставят двоих-троих, и тогда ее шансы соответственно вырастут. Джахандар вряд ли будет дежурить ночи напролет. Рано или поздно придет очередь Закира, а тот, едва вступит на вахту, сразу заснет.

Она решила отдохнуть. Сна не было ни в одном глазу, однако следовало хотя бы полежать спокойно, расслабить мышцы, переварить пищу и набраться сил.

Видимо, Зула заснула, поскольку разбудило ее дребезжание арабской эстрады из чьего-то телефона: будильник, не звонок. Она не могла узнать, который теперь час, но еще не рассвело, да и по ощущениям проспала она недолго. В палатках зашевелились и негромко заговорили.

Зула выглянула в отверстие на молнии. Джонс по-прежнему сидел на стуле, а кругом метались пятна света: из одной палатки вылезли Ершут и белый американец Абдул-Гафар, из другой выполз Шарджиль и первым делом рванул подлизываться к Джонсу, но тот с головой ушел в работу и велел ему отвалить. Постепенно моджахеды расселись тесным кружком, в центре которого, словно на троне, возвышался Джонс. Время от времени они светили на Зулину палатку, и каждый раз Зула боролась с желанием отпрянуть: все равно через эту крохотную дырочку ее никто не заметит. Потом они подошли к плитке и принялись греметь котелками почти над ухом у Зулы. Ее разобрала совершенно нелепая злость: чего это они хозяйничают на ее кухне? Удивительно все-таки работает мозг. Моджахеды тем временем развели огонь, стали заваривать чай и закусывать бананами из магазинных пакетов.

Когда все окончательно пришли в себя, Джонс заговорил по-арабски, повторяя по-английски для Абдул-Гафара. Шарджиль тоже не очень-то знал арабский, а вот Джахандар владел только им и пуштунским, поэтому вести беседу приходилось на двух языках.

Хотя не беседу – скорее инструктаж.

– Сейчас три тридцать, – объявил Джонс. – Выступаем через несколько минут. По моим расчетам, будем на месте через полчаса; еще столько же, чтобы разведать местность, войти и показать ему это. – Он поднял флешку, будто все могли рассмотреть, что на ней записано, потом спрятал в нагрудный карман. – Ему, надо полагать, потребуется время на сборы. Еще полчаса будем добираться до назначенного места. Встречаемся здесь примерно в пять тридцать. Шарджиль, дашь людям поспать еще час. Ее разбудишь в четыре: в четыре тридцать должна быть горячая вода и завтрак. Едите, молитесь, собираете вещи. В пять тридцать, иншалла, придут Джахандар и Ершут и скажут, что мы готовы выдвигаться. Тогда вы ведете всех остальных к тропе. Ершут, ее, возможно, надо будет предъявить.

Через минуту Джонс, Абдул-Гафар, Джахандар и Ершут ушли вниз по склону (видимо, к штольне), оставив присматривать за лагерем только Шарджиля. Зула испытывала соблазн бежать немедленно, но тогда она окажется между неспящим лагерем и отрядом Джонса. Не очень хорошо. А после пяти тридцати почти все уйдут и останутся лишь четверо, двое из которых – придурки. Вот тогда и можно рвануть.

Вернее, бежать надо между пятью тридцатью и тем часом, когда ее должны убить. Правда, точной минуты для убийства не назначали, а если и назначали, то втайне от Зулы.

Даже если ее намерены оставить в живых еще на неопределенное время, она чувствовала, что обязана скорее освободиться. После крушения Зула под дулом пистолета брякнула единственное, что могло сохранить ей жизнь. Вряд ли Ричард или кто-то из членов семьи осудит ее за это. Но как результат дядя окажется на крючке у террористов, и если поведет их своей обычной дорогой в Айдахо, то направит прямо к дому, где обитает дядя Джейк с семьей. Зула обязана сделать все возможное, лишь бы вытащить их из беды, в которую сама и втянула.

Она решила занять голову делами теперь более насущными и решить вопрос с обувью. Закир – верзила, а вот Саид, «бывший студент», на целый дюйм ее ниже; когда она выйдет из палатки, обязательно посмотрит, что у него на ногах.

* * *

Скидка Лотерея довольно долго просидел без дела на нижних уровнях биржевой ямы, и его владелец начал понемногу смекать, как тут делаются дела. Поначалу Чонгора смущало, что «Т’Эрра» заточена под звук. Самый простой способ общаться с тем, кто находится в непосредственной близости, – говорить вслух. Впрочем, имелся и олдскульный чат: набираешь сообщение, как первопроходец Интернета в былые годы, и оно возникает в окошке на мониторе у каждого, кто слушает. Марлон и остальные «Голда шу» без чата, очевидно, как без рук. В очередной раз сосредоточившись на торгах, Чонгор решил покопаться в интерфейсе чата, поскольку заметил, что в яме на удивление тихо. На взгляд, там гвалт и несуразно бурная активность, однако почти никто не раскрывает рта.

Все прояснилось, когда Чонгор исследовал интерфейс чата и обнаружил не менее десятка каналов, которые мог прослушивать. В каждом его накрывало волной сообщений сплошь на местном жаргоне.

Снарф: ГП КЗ 50 ДЛР ПП СЧС.

Чонгор открыл поверх игры браузер, погуглил и выяснил, как надо понимать подобные фразы: «ГП» – «готов продать», «КЗ 50» означало предлагаемое к продаже количество монет красного золота (около полусотни), «ДЛР» – что игрок Снарфа хочет обменять их на американские доллары (часто встречались сокращения от евро, фунтов, иен и юаней), «ПП» – «Пейпалом», ну а «СЧС», понятно, «сейчас».

Тщательно сверяясь со словарем на вики-сайте, он набрал:

Скидка Лотерея: ГП ИЗ XX ДЛР ВЮЭП 1Ч.

То есть «готов продать пока не раскрываемое количество индизолота за доллары примерно через час, деньги «Вестерн юнионом», электронным переводом».

Однако кнопку ввода он не нажал, иначе отправил бы сообщение всем воротилам в нижних уровнях ямы – сейчас он сидел на их канале. Скидка Лотерея – сам никто и звать никак – предлагал сделку на (минимум) сотни тысяч долларов в индизолоте, которого пока даже не имел. Он видел, как таких горе-продавцов, предлагавших куда меньшие суммы, хватали как смутьянов и приканчивали на месте. Хуже того (поскольку смерть в «Т’Эрре» – неудобство временное), его могли навсегда отлучить от биржи.

Поэтому он выжидал и наблюдал. Дело в том, что была альтернатива: отправлять сообщение не всем, а кому-то одному. Оставалось только найти подходящего торговца. А это вполне ему по силам – теперь, когда Чонгор разобрался в чате и усвоил жаргон. Первым делом можно забыть обо всех каналах, где нет крупных игроков. Закрыв их, Чонгор принялся выискивать сообщения с подходящими кодами. Особенно его привлекло:

Хвостотряс: ГК ИЗ 2 ЕВ ВЮ СЧС.

Водя курсором по персонажам, Чонгор выяснил: Хвостотряс – эффектный купец-к’Шетрий в переливающемся пурпурном одеянии, которое подчеркивало тот факт, что его хозяин имеет дело со сверхдорогим индизолотом. Через минуту к Хвостотрясу подошел некто имевший, видимо, встречное предложение, и они, судя по позам, принялись шептаться. То есть вести разговор и обсуждать подробности в приватном чате. Торговались несколько долгих минут, и Чонгор уже забеспокоился. Наконец они ударили по рукам и разошлись: продавец зашагал вверх по ступеням к выходу из ямы, покупатель остался на месте.

Чонгор осваивался на бирже довольного долго, и все это время Марлон и Джеймс почти беспрерывно перекрикивались через кафе, видимо, помогая друг другу продираться сквозь череду крайне серьезных препятствий, засад и вынужденных отступлений. Их эпопея, похоже, распугала местных клиентов: героический квест в духе меча и магии явно разрушал интимную обстановку, к какой стремились секс-туристы. Чонгор немного опасался, как бы их не вышвырнули из заведения. Однако Юйся старательно отвлекала владельца кафе, не столько строя ему глазки, сколько пудря мозги. Когда это перестало действовать, она переключилась на покупку (на деньги Джеймса) «ДН» – бесстыдно дорогих дамских напитков, которые, очевидно, служили главным источником дохода местной официальной туриндустрии. Таким образом, Марлон и Джеймс получили возможность спокойно продолжать виртуальное приключение. Однако в последние несколько минут сделалось довольно тихо, и когда Чонгор наконец ненадолго оторвался от игры и спросил, в чем дело, Джеймс сообщил, что они прорвались к перекрестку силовых линий и теперь благополучно движутся к Карфинону.