Вирус «Reamde»
Шрифт:
День тянулся бесконечно. Моджахеды проснулись, когда солнце было еще на ладонь от хребта Селькирка, и принялись околачиваться возле кухни, как всегда делают голодные люди, рассчитывающие, что готовить будет кто-то другой. Зула показала им приперченные и нанизанные кебабчики, потом дала понять, что на углях они получатся гораздо вкуснее, чем на походной печке. Вскоре Ершут и Саид уже отправились за дровами.
Они шарахались по лесу с таким шумом, что Зула не сразу обратила внимание на тихое похрустывание сосновых иголок и шорох раздвигаемых кустов, а когда обратила, то поняла, что слышит их уже довольно давно. Ей подумалось: «Что это Ершут ползает как улитка? Не
Значит, псих Закир подкрадывается к ней сзади? Но зачем? Она прикована к дереву. Она уже и так попалась.
Джахандар устраивает себе новый снайперский пост? Нет, он с пустой канистрой для воды ушел в сторону Блю-Форка.
Значит, все-таки Закир.
Две минуты спустя, подбрасывая ветки в почти прогоревший костер, Зула услышала треск открываемой «молнии» и увидела, как Закир вылезает из палатки: судя по всему, он залез туда, чтобы надеть что-нибудь потеплее. Готовился к вечерней прохладе, тем более что солнце уже и впрямь багровым шаром уползало за хребет.
На миг Зула очень взволновалась, решив, что это спасение. Канадская полиция выслала снайпера с заданием проникнуть в лагерь до того, как начнется атака с вертолетов. Исходя из этой ложной гипотезы она не оборачивалась и вообще не выказывала никого интереса к тому, что происходит за спиной.
Позже, когда дрова между двумя бревнами прогорели до углей, она тряхнула головой, стыдясь, что наивно убедила себя в такой глупости. Никто ее не спасет. Надо спасаться самой. И, наверное, так даже лучше. В ночном лесу она, возможно, выживет. В автоматной перестрелке посреди лагеря, прикованная к дереву, – точно нет.
Главный вопрос, впрочем, так и остался без ответа.
Зула позволила себе обернуться на лес. Никто из моджахедов не обратил внимания – им всем было на нее плевать.
Однако она ждала слишком долго. Солнце село за горы, и от костра сейчас было больше света, чем от неба. И все же Зула, повернувшись спиной к огню и закату, терпеливо вглядывалась в кромешную темень, ждала, когда привыкнут глаза.
Она ничего не видела. Ничего там не было.
И тем не менее что-то ее тревожило. После всего, что она натерпелась от людей, разве можно бояться живой природы? И все-таки Зула боялась чего-то в лесу. Не на разумном уровне типа «только бы Джонс не приказал им меня убить», а на куда более глубинном.
У нее буквально зашевелились волосы на голове, первый или второй раз в жизни. Они пытались встать дыбом, как у собаки, которая смотрит на большого и опасного противника, поэтому хочет выглядеть крупнее.
Однако как Зула ни смотрела в темноту, ничего разглядеть не удавалось. Решив вернуться к готовке, она повернулась на пятке.
И краем глаза поймала две красные точки.
Давно известная истина – периферийное зрение чувствительнее к движению, чем прямое. Зула повернулась обратно, поводя головой, словно принюхивающийся волк, и вновь заметила сдвоенные красные точки.
Вот они. Теперь она видела отчетливо. Два красных огонька.
Зула не замечала их раньше, потому что смотрела слишком низко. А они были высоко на дереве.
Она почти убедила себя, что это блестят в отблесках костра две капли смолы, но тут огоньки мигнули и зажглись вновь.
К добру или к худу, план «привлечь к лагерю дикое зверье» сработал. Времени Зула не знала (ей бы сегодня очень пригодились часы), но небо на востоке еще не начало светлеть.
Наверное, было часа три ночи.Ее разбудило шуршание рядом с палатками моджахедов.
Она повернула ключ и сняла замок, затем коротко помолилась – или просто твердо сказала себе, – чтобы больше этой цепи на ней не было.
Теперь можно было стащить часть флисовых толстовок, которые Зула не снимала с тех пор, как на ней застегнули цепь (две куртки на молнии она сняла еще раньше, когда легла спать). Оставшись в темно-синем спортивном костюме, она затолкала толстые флисовые вещи в спальник, так чтобы казалось, будто там человек.
Фальшивую голову она изготовила заранее, набив полиэтиленовый пакет сосновыми иголками и натянув сверху лыжную шапочку. Зула вложила ее в капюшон толстовки и затянула шнурок, а сверху прикрыла краем спальника: тот, кто посветил бы в палатку фонариком, решил бы, что она укуталась поплотнее и свернулась клубочком.
Вход в палатку Зула предусмотрительно не застегнула. Только закончив с приготовлениями, она отважилась раздвинуть полы на дюйм и выглянуть наружу.
В свете луны по лагерю бродили два существа, подбирая то, что она разбросала. По шуму Зула ждала увидеть медвежат, однако увидела енотов.
Все-таки зря она разбрасывала еду. Еноты разбудят боевиков, но не будут для них угрозой.
Так или иначе, ждать было нельзя – скоро моджахеды проснутся. Зула выскользнула наружу. Промозглый воздух обдал ее холодом, но она знала, что скоро вспотеет. Стараясь не дрожать, она решительно направилась к палатке Закира и Саида. Перед входом застыли во фрунт новенькие – только что из «Уолмарта» – турботинки Саида. Зула подхватила их быстрым движением – движением, которое мысленно отрабатывала всю ночь, – и двинулась дальше, к палатке Ершута и Джахандара, чтобы забрать их ботинки и унести в лес. Закир ее не беспокоил, а вот этих двоих лучше было оставить босыми.
Что-то темно-серое мелькнуло футах в двадцати дальше, на фоне еще более темной серости. Послышались звуки возни, затем визг, как будто ребенок наступил на кошку. Зула застыла. Останавливаться было неумно, однако ум просто отключился.
Кто-то катался по земле рядом с палаткой Ершута и Джахандара, мусор и ветки летели в стороны.
Зула рванула с места и побежала.
Она так и не узнала, да и не особо стремилась узнать, как развивались дальнейшие события в лагере. Ершут и Джахандар наверняка проснулись. С автоматами в руках они выскочили из палатки и увидели сцену охоты в живой природе либо ее кровавые последствия. О том, что в ста метрах от лагеря Зула надевает ботинки Саида, догадаться им было неоткуда. Наверняка, осознав свою ошибку, они от избытка адреналина принялись хохотать и разбудили Саида и Закира, если те не проснулись раньше. Тогда-то, вероятно, Саид и обнаружил пропажу ботинок. Или Ершут посветил фонариком в Зулину палатку и понял, что она сбежала.
Точно она знала одно: примерно через четверть часа после побега на склоне за спиной запрыгали лучи фонариков. Они приближались к тропе, по которой она бежала со всех ног.
Зула побежала быстрее.
Накатила тошнота, пришлось остановиться и сблевать. Руки покалывало. Мышцы, не получая достаточно кислорода, слишком долго работали в анаэробном режиме. Зула немного сбавила темп. Позади – примерно в миле – прыгал одинокий луч фонарика. По всему выходило, что отрыв позволит добежать до шлосса, забраться внутрь и вызвать полицию. После тошноты немного качало, но легкие быстро восполняли нехватку кислорода и Зула, почувствовав себя лучше, прибавила скорость.