Виселица на песке

Она была настоящей женщиной — маленькой, древней, золотой статуэткой. Я сел в ногах, достал сигарету и предложил ей, но она молча покачала головой. Закурив, выждал несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

— Мисс Митчел… Пэт…

— Нет, мистер Ландигэн, позвольте мне!

Она наклонилась вперед, боясь забыть отрепетированные фразы и потерять их значение:

— Сегодня утром я вела себя безобразно. Ненужная жестокость. Не знаю, почему я это сказала. Хотя нет, знаю. Потому, что вы видели меня раздетой, вы не имели права… Да… Я очень сожалею и готова покинуть остров в любой момент, когда вы пожелаете. Я никому не скажу, что была здесь… Никому!

Она устало легла на подушки, испуганно глядя на меня в ожидании ответа. Я попытался улыбнуться, но у меня ничего не вышло. Улыбка — признак доверия.

— Мне тоже жаль, что все так случилось, — ответил я. Я впервые вернулся сюда… после отпуска с женой. Трудно объяснить, что я почувствовал. Я не мог допустить и мысли о том, что кто-то…

— Вторгается?

— Да, — совершенно верно — вторгается. Но это не ваша вина, а моя. Вы были больны, вы… Черт возьми, я был настоящим грубияном. Извините! Теперь давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Она улыбнулась. Брешь недоверия была заделана. Она попросила сигарету, я дал ей прикурить. Разговор увел нас далеко от опасной темы.

Я рассказал, что о ней говорили на побережье, о молодом влюбленном аптекаре, о жителях островов, которые удивлялись тому, что она в одиночку плавает на маленькой лодке. Пэт рассмеялась.

— Удивлялись? Они подумали, что я сумасшедшая.

— Я с ними согласен, ваша лодка непригодна для глубоководья.

Она пожала плечами.

— Ничего страшного, если быть осторожной и следить за погодой. Мне почти всегда везло.

— Почти всегда?

Они кивнула.

— Хуже всего было здесь. Дул сильный ветер, на море волнение. Я не особенно испугалась — берег был близко, но я долго не могла найти проход.

— И что же вы сделали?

— Плавала вдоль рифа, пока его не нашла.

— Опасно.

— Да, очень. Но мне не оставалось ничего другого. Даже когда я попала в течение прилива — это напоминало объездку дикой лошади. Но я все равно справилась.

Маленькие крепкие руки лежали поверх одеяла. Слишком упрямый рот, улыбающиеся губы. Отважная девушка с чистым сердцем. Пэт становилась все более и более привлекательной. Это было опасно.

— Вы — натуралист. Странное занятие для женщины, как вы думаете?

Она гордо вздернула подбородок.

— Не вижу причин, почему. Я люблю свою работу, хорошо зарабатываю, у меня много свободного времени для разных вещей.

— Ну, да?

— Совершенно верно.

— Над чем вы работаете сейчас?

— Докторская диссертация. Экология Haliotis Asinina. Для вас, Ренн Ландигэн, это просто рыба-баран.

Она моментально поставила меня на место. Мне оставалось только удивляться ее оперативности. Наступила ее очередь задавать вопросы.

— Чем вы сейчас занимаетесь, Ренн?

— Учусь плавать с аквалангом.

— Ради удовольствия?

— Да. Вы что-то имеете против?

— Нет, это отличный отдых, но что вы будете делать дальше? Я имею в виду, чем зарабатывать на жизнь? Вы же не можете провести всю жизнь на этом острове.

Я ступил на тонкий лед: ее не сбить пустой болтовней. Пожав плечами, сделал горестное выражение.

— Я не могу больше преподавать. Ни один университет теперь не согласится принять меня на работу. Но я неплохой историк и вокруг полно материала, чтобы написать одну-две книги. Знаете, — я развел руками, — вы слышали о старинных кораблях, пиратах, поисках жемчуга? Все это никогда не было систематизировано.

Она вспыхнула, в глазах появился живой профессиональный интерес.

— Да, Ренни, это очень интересно! Ведь побережье Австралии называют варварским. Здесь полно материала — пираты, жестокость, романтика — все что хочешь. Если бы я была писателем, то не прошла бы мимо. Хочу вам кое-что показать.

Она щелкнула косметичкой, вынула маленькую коробочку и, достав из нее круглый предмет, положила его мне в руку. Я окаменел — это была точная копия той старой испанской монеты, которую мы нашли с Джанет. От моего лица отлила кровь, губы пересохли, мои мечты разлетелись как карточный домик. Монета с ладони смотрела на меня немигающим золотым взглядом. Я поднял голову и тихо спросил:

— Где вы ее нашли?

Объяснение Пэт оказалось простым и бесхитростным.

— Здесь, на острове. Я копалась во время отлива среди скал и увидела плоский, круглый предмет, похожий на коралл. Не знаю, почему я его подняла? Наверное, у него была не совсем обычная форма. Потом под налетом травы я увидела потускневший металл. Принесла его в палатку, очистила, и вот результат.

— Ясно.

— По-моему, вы не поняли, Ренн, — она была озадачена неожиданной переменой в моем поведении. — Вы не понимаете, что это значит. Это доказательство того, что древние испанские мореплаватели были в этих местах и потерпели кораблекрушение у островов. Вы историк и, конечно, понимаете значение этого события, правда?

Еще бы я не понимал! Вернувшись на побережье, она начнет хвастать монетой, пока ее не увидит какой-нибудь шустрый репортер и не напишет сенсационную статью. Вот тогда-то и грянет гром. Каждый бездельник-турист бросится на мой остров в поисках сокровищ. Пока…

Должно быть, я произнес последнее слово вслух, потому что Пэт Митчел взяла меня за руку и с нескрываемым любопытством спросила:

— Что пока, Ренн?

Я непроизвольно сжал монету, почувствовал, как края врезались в мою ладонь. Вспомнил слова Джони Акимото: «Она хорошая девушка и выполнит свое обещание». Если я доверяю Джони, я должен был доверять Пэт Митчел. Ее глаза были полны серьезного участия:

— Что-то не так, Ренн?

Я покачал головой.

— Нет, все в порядке. Хочу вам кое-что показать. Достав свою сумку, я вытащил браслет и дал его Пэт.

— Вот пара к вашей монете.

У нее расширились зрачки, задыхаясь от волнения, она сравнивала монеты:

— Это ваша, Ренн?

— Да.

— Где вы ее взяли?

— Нашел с женой здесь, среди рифов много лет назад. Скорее всего в том же месте, где и вы.

— И что — что это значит?

— Это означает, что корабль «Донна Люсия», шедший из Акапульто на Филиппины с золотым грузом, потерпел кораблекрушение у этого острова в 1732 году. Мы приехали сюда с Джони Акимото, чтобы найти клад.

Наступила длинная пауза. Между нами на простыне лежали две монеты. Мы смотрели не на них, а друг другу в глаза. Наконец Пэт Митчел очень спокойно начала.

— Спасибо, Ревя, за доверие. Вы оказали мне большую честь. Не бойтесь, когда я поправлюсь, я уеду как обещала. Оставляю вам в подарок свою монету. Никто никогда об этом не узнает.