Виски для пиарщицы
Шрифт:
– Да. Ты попытался дать ему по морде, но ничего не вышло, против лома нет приёма, ещё и сам получил. И тогда ты решил затаиться. Сейчас якобы едешь на охоту. А на самом деле возьмёшь и убьёшь генерального!
– Дурочка моя! – засмеялся Виктор.
– Витя, пожалуйста, не убивай Михаила Ивановича! Он хороший, у него шпиц! Рыжий! Он с ним гуляет. Умоляю, не делай шпица сиротой!
– Шпиц? – у Виктора остановился взгляд. Я видела, что он представляет генерального на прогулке с пушистым улыбающимся зверьком. – Надо же… Почему именно шпиц? Ему бы подошёл питбуль. Ладно, уговорила.
– Спасибо, Витечка!
– Генеральный обещал завезти в дикую глушь, связи там нет. Поэтому я уговорил заскочить к тебе, чтобы попрощаться. А ещё - извиниться за мою утреннюю истерику.
– Не уезжай! К чёрту эту охоту, пусть Михаил Иванович едет без тебя.
– Рита, так мы не вдвоём, нас много. Внизу - пять чёрных джипов, набитых оружием и дядьками в камуфляже. Поэтому сейчас я должен идти.
– Не уходи! Пожалуйста!
– Милая моя девочка, как же я тебя люблю…
– Витя, ты же первый раз едешь на охоту. А новички не должны охотиться на кабана, это опасно! Начинать надо с гусей или уток.
– По уткам ты сама запретила стрелять, помнишь? – улыбнулся Витя.
– Ничего, Иваныч всё расскажет и покажет. Он с меня не слезет. И как выжил два месяца, удивляюсь! Сейчас будем бегать толпой по лесу за бедным кабаном.
– А ты знаешь, что самое большое количество несчастных случаев происходит именно во время загонной охоты? Тебя, наверное, назначат стрелком, ты же меткий, - совсем расстроилась я. – Это самое опасное!
– Да, мы с генеральным стрелки, остальные загонщики.
– Витя, - пробормотала я со слезами в голосе. – Пожалуйста, откажись!
– Но как! Это невозможно, ты и сама понимаешь. Генеральный аж подпрыгивает от нетерпения. Кроме того, у меня план. Если всё пройдёт хорошо, мы сможем продать «Лебединое гнездо».
– А «Лебединое гнездо» здесь причём? И как ты собираешься его продавать? Это нереально!
– Сейчас некогда рассказывать, но нарисовалась одна схема, надо рискнуть. А вдруг получится? Так что мы не только бедного кабана будем мучить, но и делами заниматься.
– Какими делами, Витя! Отвлекаться нельзя, на охоте столько людей погибает! У кабана трёхгранные клыки, и они всегда острые. Генеральный два года назад завалил шестилетнего самца с бивнями как у мамонта – по двадцать сантиметров! Вся «Армада» гуляла, мы даже получили премию. Представь, если такими клыками вспороть живот, а кабану это раз плюнуть. Недаром его секачом называют. Он отважный, яростный и стремительный.
– Я уже ревную, - улыбнулся Витя. – Ты с таким восторгом его описываешь!
– Не с восторгом, а со страхом! Мне страшно! Я пытаюсь тебя предостеречь.
– Милая… Какая ты подкованная! Столько всего знаешь. Не волнуйся. С генеральным ведь всё в порядке, и со мной тоже ничего не случится.
– Он опытный. А ты новичок.
– Справлюсь.
– Послушай! Если кабан на тебя побежит, резко отпрыгивай в сторону! Если он упал, и ушки у него торчком – вот так! (я показала на себе) – значит, умер. Но если шерсть на холке вздыблена, а уши прижаты – понимаешь, прижаты! – значит, он только ранен. В общем, когда он упадёт,
не надо сразу бежать к нему с радостными криками, типа, ура, мужики, победа, сейчас напьёмся. Нет! Ты знаешь, сколько неопытных охотников погибают от нападения подранков?! Ты даже не представляешь!– Рита… Покажи ещё раз, какие должны быть ушки… О, боже, нет, я этого не вынесу... – застонал Виктор.
– Ты невероятная! – и он снова принялся меня целовать.
Выше пояса на мне уже не осталось живого места. Зато ниже пояса ещё можно было разгуляться, однако, условия не позволяли. Моего милого ждал гендиректор, кабан, осенний лес, охотничьи угодья.
Проклятье! Да пусть вся Курганская область провалится в тартарары!
– Рита, ты же уволишься? – вдруг вспомнил Виктор.
– А? Да, да! Уже даже написала заявление, – я втайне порадовалась своей предусмотрительности.
Как чувствовала! И заявление подала, и лифчик не надела!
– Вот умница. Вообще туда больше не ходи, хорошо? Я вернусь и сам съезжу за твоей трудовой книжкой. Нечего тебе делать в этом борделе. А потом спокойно найдём тебе нормальную работу. Вон, в «Армаду» могла бы вернуться, сколько я уже прошу. Эта Лиза меня сегодня выбесила. Она реально тормозит. Дочка - тупица, папаша - козлище. А резину когда поменяешь? Как же ты до сих пор на летней ездишь, по утрам такой гололёд!
– Так у меня ещё нет…
– Точно, это же новая машина. Тогда прямо завтра купи зимнюю резину и переобуйся, договорились? Деньги у тебя есть, трать их, не жалей.
– Хорошо, я всё сделаю. А когда ты вернёшься?
– В понедельник.
– В понедельник?! Нет… Да что же это… Так нельзя!
– Сам в шоке.
– Ненавижу кабанов! Ненавижу охоту! Ненавижу Михаила Ивановича!
– Риточка, я должен идти. Постараюсь ещё раз позвонить, пока будет связь. Ничего, если совсем ночью?
– Витя, ты ещё спрашиваешь… Звони хоть в четыре утра. Нет, нет, не уходи от меня, пожалуйста! – у меня было такое чувство, словно я провожаю любимого на войну.
– Да вы там друг друга перестреляете! Или кабан вас затопчет.
– Всё будет хорошо! Маргарита, ты запомнила? В «Бэст» не ходить, колёса поменять.
Как же ему хотелось командовать мной, распоряжаться, изображать начальника. Но я не против, пусть руководит! Милый.
Финальный поцелуй был бесконечным и самым нежным, пропитанным грустью неизбежного расставания. Мы не могли друг от друга оторваться. Так и выбрались на лестничную площадку – в обнимку.
– Как же мне не хочется от тебя уезжать.
– Витя! Нет… - захныкала я.
И тут мы услышали голос Михаила Ивановича. Он поднимался вверх по лестнице и пыхтел, как паровоз.
– Витюша, давай же быстрее!
«Витюша»? Уже даже так? Ничего себе!
Наверное, гендиректор, приложив моего красавца по физиономии, проникся к нему отеческой нежностью.
– Витюша, я понял, что если за тобой не схожу, ты тут и заночуешь. Здравствуйте, Маргарита Андреевна, выглядите изумительно, - генеральный быстро ощупал взглядом мои ноги, руки, бюст и шумно засопел.
– Добрый вечер, Михаил Иванович, - мой ответный взгляд был похож на огненный шар, выпущенный катапультой.