Витражи

– Чего вам от меня надо?!!
– заорал я затянутым тучами небесам. Мелкие капли оседали на лице.

Ответа не было. Я и не ждал ответа. Просто хотелось выговориться, выкричатся.

– Вы не имеете права решать за людей!!! Чего же вы от меня хотите?!! Я ничего не могу, я не великая Гордеко!!! Что вам надо?!!

В ответ усилился дождь.

– Ветер, ты что делаешь?
– появился рядом со мной призрак Бардакова.

– Ору, - признался я.

– Дождь начался. Ты что не заметил?

– А может, я люблю дождь… Хотя они знают, что нет… Они все делают мне на зло!!!

– Денис, хватит, - попросил Сашка.

Я повернулся к нему лицом.

– Саш, ты что не понимаешь, что они играют нами?

– Кто мы такие, чтобы осуждать их решения?
– смиренно ответил он.

Все верно, он теперь по ту сторону. Их законы для него - главное.

– Знаешь, Саш, - сказал я уже спокойнее, - терпеть не могу, когда меня используют.

Он не ответил.

Я хотел провалиться сквозь землю, спрятаться куда угодно, потому что каждое мгновение ощущал, что за мной кто-то наблюдает.

Я шастал по квартире тура сюда, не в силах остановиться. Наматывал километры. Лену я перенес к бабушке - она очень хотела поговорить со Светой, так что хоть ей я на нервы не действовал. Потому что других я уже успел просто задолбать, кроме Костика, разумеется, ведь он сидел в своем холодильнике, как в танке.

– Ты свихнешься, - прокомментировал Стас, уже уставший от моей "несидячки", как он обозвал мое состояние.
– Ноги еще не болят?

– Мр-р…- вмешался Пурген.
– Это он спортивную ходьбу вырабатывает, а то за перемещениями, совсем конечности атрофировались.

– Это у кого атрофировались?!
– возмутился я.
– Хочешь из окошка полетать? Тогда у тебя не то место атрофируется!

– Ой! Напугал!
– фыркнул гадкий котище и подмигнул Стасу.
– Это он стращает, я-то знаю, что он меня любит.

– До безумия, - вздохнул Емельяныч.
– Вишь, как от большой любви бегает… Денис, - наконец, обо мне перестали говорить в третьем лице, - ты бы действительно психовать-то перестал. С высшими силами даже магу не тягаться.

– Знаю, - выдохнул я и без сил грохнулся на диван, - только от моего знания мне не легче.

– Емельяныч, ты чудо!
– воскликнул Стас.
– Не думал, что он сегодня остановится.

– Да еще и сядет, - поддержал Пурген.

– Хватит вам, а?
– попросил я.
– А некоторую усатую морду вообще не спрашивают.

– Да ты ошибся, - не сдавался кот, - у Стаса усы еще не растут.

– Это я о тебе!

– Обо мне?!
– взвился он.
– О коте?! О высшем существе?! Грозе дворовых кошек?!

– Да!…

Но нашей перепалке не дали продолжиться. Зазвонил телефон.

– Да?
– я сорвал трубку.

– Денисик, - я сразу же узнал голос бабы Клавы, - маме снова плохо. Ты придешь?

Это вполне могла быть ложь, чтобы устроить мне какую-нибудь очередную гадость… А если правда, а я не поверю…

– Приду, - коротко сказал я и повесил трубку.

– Ты же вылечил эту старушку?
– не понял Стас.
– Бракованную продукцию предоставляешь?

– Я лечил ей сердце, ничего другого в тот раз не болело, так что вполне вероятно, что это правда.

– Значит, ты не уверен?

– прицепился Пурген.

Я был уже ни в чем не уверен.

Я не ответил и переместился на первый этаж своего подъезда, в соседний лучше пробежать под дождем, а то опять прицепятся, что я маг.

Я добрался до квартиры Бушковой и вдавил клавишу звонка.

Изнутри послышались голоса, которые слишком резко смолкли, и кто-то пошаркал к двери. Пошаркал домашними тапочками, а не побежал! Надо было сразу же сматываться отсюда, но благие намерения все еще держали, вдруг все-таки нужна моя помощь.

А дверь распахнулась, я уже окончательно понял, что это ловушка. Во-первых, боли не в воздухе не было, а во-вторых, рядом с мужем Клавы стоял тот самый оператор с камерой. Выходит, и они не унялись, а всего лишь спрятались на время.

Я инстинктивно сделал шаг назад. Эх, сейчас бы плюнуть на все, взять бы и испариться у всех на глазах, а камеру разбить ветром со всей дури.

Но нельзя. Надо уйти по ступенькам через подъезд.

– Что ж вы не проходите?
– пригласил меня Бушков.

– Не хочется, - сквозь зубы ответил я и уже думал повернуться и уйти, как вдруг Бушков выхватил обычный кухонный ножик и резанул меня по руке. Он сделал это так внезапно, что я совершенно не успел среагировать.

– Снимайте!!!
– завизжала баба Клава за спиной оператора.
– Если он маг, у него рана сейчас затянется!!!

Надо отдать Клаве должное, она была догадлива, однако раны быстро затягивались только у магов Стихий. Иногда я чертовски жалел, что я именно Стихия.

Черт! Порез действительно должен был затянуться через полминуты, то есть у них на глазах. А взять сейчас и сбежать значит признать себя виноватым.

"Ветер!
– мысленно заорал я.
– Придержи края пореза! Не дай им сойтись!"

"Выполняю…"

Несмотря на своенравие и обычное упрямство, ветер еще ни разу меня не подводил. Порыв был практически неощутимым, зато моя рука онемела, словно мне сделали местный наркоз.

Заговорщики во все глаза смотрели на порез, из которого сочилась кровь, бегущая тонкой струйкой по всей руке.

– Может, еще горло мне перережете, - со злой издевкой поинтересовался я, - чтобы посмотреть, не оживу ли я?

Вылезшая вперед баба Клава была мертвенно бледна.

– Он притворяется!
– заявила она.

Оператор глянул на нее тем взглядом, которым обычно смотрят на умалишенных, и отключил камеру.

И вдруг в хлопнула подъездная дверь. Кто-то вошел, получился сквозняк.

"Не удерживаюсь…" - испуганно доложил мой ветер. Уличный порыв сбил концентрацию ветра в этом месте, и он, не удержав края пореза, оторвался от руки и закружил по подъезду.

"Анестезия" тут же прошла, руку свела острая боль, а через мгновение рана исчезла. Все присутствующие выпучили на меня глаза.

– Заснял?!
– заорала Клавдия.

– Нет, - оператор чуть не плакал, - я только что выключил…

А мне сделалось весело. Ну, видели они чудесное исцеление, ну и что? Кто ж им без доказательств поверит?