Витте

Первое «официальное» заседание правительства во главе с графом С. Ю. Витте, как уже говорилось, состоялось 29 октября, последнее — 18 апреля. По месяцам они распределились так: в октябре — 2 заседания, ноябре — 15, декабре — 8, январе — 9, феврале — 7, марте — 12, апреле — 4. И это не считая трех совещаний в Царском Селе в декабре, феврале и апреле, посвященных избирательному закону, учреждению Государственной думы и Совета, а также Основным законам Российской империи. Помимо Совета министров С. Ю. Витте председательствовал еще и на заседаниях Комитета министров. Наконец, председателю правительства приходилось отстаивать свои законопроекты при прохождении их через Государственный совет.

Обычно дела в Госсовете рассматривались в порядке очередности, и со дня поступления дела до его обсуждения в заседании часто проходило несколько месяцев. Совершенно игнорировать Государственный совет С. Ю. Витте не мог да и не хотел, поэтому для срочных временных законопроектов (о печати, о собраниях и союзах, о стачках и пр.) он выхлопотал у императора повеление о внеочередном их прохождении вместе с предписанием обсудить их в одно или несколько заседаний. В последнем случае заседания назначались ежедневно. Для членов Госсовета, средний возраст которых превышал 60 лет, это было тяжким испытанием — заседать приходилось по несколько дней подряд без перерыва с часу дня и до семи вечера. Несмотря ни на что, любители поговорить часто затягивали обсуждение, что страшно нервировало премьер-министра. Граф И. И. Толстой не раз был свидетелем тому, как С. Ю. Витте, сказав в общем собрании Госсовета обыкновенно нескладную, но резкую и убедительную речь, выходил в буфет, чтобы успокоить нервы папиросой, и там, в возбуждении расхаживая взад и вперед, подобно «зверю в клетке», ворчал: «„Ну что тут поделаешь? Работаешь, не спишь по целым суткам, спешишь дело делать, а тут приходится еще время терять. Им легко рассуждать и сидеть каждый день по шесть часов; им нечего другого и делать, а мы теряем время; и ведь не с них, а с меня взыщут, если я что-нибудь вовремя не сделаю. Господи, вот каторга…“ — и, бросивши папиросу, опять большими шагами шел в зал, опускался на свое место, чтобы через некоторое время опять вскочить с возражением кому-либо из говоривших с новою энергиею» ⁶⁴. Ретироваться из зала заседаний у премьера, в отличие от других министров правительства, не было возможности, поскольку он был крайне заинтересован в успешном прохождении почти всех дел, разбиравшихся в общем собрании Государственного совета.

При непременном участии премьер-министра проходили еще и секретные заседания Комитета финансов, о которых другие члены правительства (за исключением И. П. Шилова и В. Н. Ламздорфа) ничего не знали. Поражаешься тому, как С. Ю. Витте, сильно уставший, немолодой и серьезно больной человек, выдержал такое нечеловеческое рабочее напряжение в те критические для самодержавия месяцы.

***

Вопросы, которыми занималось «объединенное правительство», делились на три категории. К первой относились министерские инициативы общегосударственного значения; дела, касавшиеся всех министерств и ведомств; издаваемые министрами циркуляры общего значения; всеподданнейшие доклады, где затрагивались межведомственные вопросы; предположения министров по усовершенствованию вверенных им частей государственного управления. Ко второй — все то, что относилось к чрезвычайному законодательству (87-й статье Основных законов). Наконец, к третьей — вопросы, которыми занимался Комитет министров. Но Комитет министров был ликвидирован только 23 апреля 1906 года, и С. Ю. Витте на протяжении шести месяцев приходилось совмещать обе должности в сложной и нерационально организованной структуре управления Российским государством.

Карательно-репрессивный уклон в работе кабинета С. Ю. Витте советской историографией сильно преувеличивался. Обсуждение мер подавления революции, конечно же, отнимало массу времени — одному только проекту введения военно-полевых судов было отведено целых пять заседаний. Но все же ставка делалась на умиротворение страны посредством мероприятий несилового характера.

Подсчеты тематики заседаний правительства, сделанные по материалам работы Н. Г. Королевой, дали следующий результат: «военным» делам было посвящено 22 заседания кабинета, «мирным» — 29 заседаний ⁶⁵. Рабочему вопросу было отведено 4 заседания, аграрному — 12 заседаний, экономике и финансам — 4 заседания, проектам государственных преобразований — 9 заседаний. Впрочем, революция наложила свой неизгладимый отпечаток и на сугубо мирные правительственные инициативы.

Основным итоговым правительственным документом была мемория, или памятная записка. Она содержала краткое изложение вопроса и резюме его обсуждения. Вначале, после уже состоявшегося обсуждения, составлялся черновой проект мемории. Затем он согласовывался, перепечатывался набело на машинке или в типографии, подписывался министрами и представлялся императору.

За все время работы правительством С. Ю. Витте было составлено 92 мемории. Они были разными по содержанию и объему. Чаще всего они имели характер сопроводительного документа к проектам законодательных актов. Так, проекты указа Правительствующему сенату и Положения о выборах в Государственную думу, выработанные Советом министров во исполнение второго пункта Манифеста 17 октября, сопровождала 22-страничная машинописная мемория. На таких бумагах император обычно ставил знак рассмотрения.

Памятные записки могли иметь значение и самостоятельных документов. Тогда от императора зависело, поддержать или нет предложения министров своего правительства. 14 апреля 1906 года министрами была составлена, отредактирована и подписана мемория с подведением итогов рассмотрения ходатайства директора Славянских Минеральных Вод о том, чтобы евреям разрешили временное пребывание на курорте в период лечебного сезона. Совет министров записал, что «…для посещения Славянских Минеральных Вод евреями в течение периода времени около 2,5 месяцев лечебного срока не усматривается каких-либо серьезных препятствий и что названные воды, расположенные в непосредственном соседстве с чертою еврейской оседлости, не требуют большего ограждения от еврейского населения, чем город Киев. Совет министров полагает испросить всемилостивейше Вашего Императорского Величества соизволение на предоставление министру внутренних дел в виде временной меры сделать распоряжение о непрепятствовании временному пребыванию евреям на Славянских Минеральных Водах в период лечебного сезона». После десятидневных напряженных раздумий император решил утвердить мнение министров и начертал на мемории резолюцию: «Согласен» ⁶⁶.

Мемориями были оформлены проекты временных законодательных актов (так называемых «Временных правил») о печати, союзах и о собраниях. Работа над этими ключевыми вопросами шла долго, тяжело и сопровождалась потерями.

Быстрее всего, ввиду его неотложности, правительство закончило обсуждение временного закона о свободе печати. Уже 24 ноября были обнародованы «Временные правила о повременных изданиях». Применение административных санкций в отношении повременных изданий ими отменялось, но за «совершение путем печатного слова преступных деяний» могло быть возбуждено судебное преследование. Концессионная процедура учреждения периодических изданий сменилась явочной.

Временный закон о печати, как самокритично признался И. И. Толстой, вышел «куцым» и никого не удовлетворил — всегда хочется большего. Вместе с тем граф предлагал всем его критикам сравнить номера любой газеты за январь или февраль 1906 года с номерами за те же месяцы 1905 или 1904 года, и каждый, по его мнению, мог увидеть, что «…несмотря на возбуждение многочисленных преследований за преступления против закона о печати, новый закон все же дал широкую возможность писать о многом таком, о чем раньше немыслимо было заикнуться, и это безнаказанно в таком тоне, который раньше считался бы, несомненно, караемым с беспощадной строгостью. Поэтому, несмотря на всю его неудовлетворительность, которая сказалась весьма скоро, можно сказать, прежде чем чернила, которыми закон был подписан, успели подсохнуть, все же новый закон должен почитаться либеральным, а принимая во внимание революционное время и настроение его составителей, более либеральным, чем можно было ожидать» ⁶⁷.

Проект Временных правил о собраниях был подготовлен министром юстиции С. С. Манухиным уже в ноябре 1905 года. Он вызвал разногласие между ним и министром внутренних дел. Предмет разногласия состоял в следующем: оставить в силе или отменить норму закона о собраниях 12 октября 1905 года, дозволявшую начальнику полиции запрещать публичное собрание в том случае, если он усмотрит, что оно может угрожать общественной безопасности. В проекте С. С. Манухина запрет распространялся только на те собрания, которые противоречили уголовным законам либо общественной нравственности. П. Н. Дурново, ссылаясь на существующие чрезвычайные обстоятельства, настаивал на сохранении действующего закона.

Совет министров после длительных дебатов принял точку зрения П. Н. Дурново, но не безоговорочно. Если в собрании участвовали только члены признанного законом общества и союза, то оно не могло считаться публичным, каким бы многолюдным ни было. Обсуждать государственные, общественные, экономические и религиозные дела разрешалось свободно, соблюдая правила приличия и в рамках строго легальных и партийных дискуссий. Разрешения на их проведение не требовалось вообще. Что же касается многолюдных и разношерстных публичных сборищ (митингов), то в силе оставались все основные положения Указа 12 октября. По образцу законов Австрии и Пруссии разрешения не требовалось на проведение обычных религиозных процессий; публичные собрания в непосредственной близости от местопребывания монарха и законодательных собраний запрещались категорически и безусловно. Публичные политические собрания в стенах вузов не разрешались; митинги на открытом воздухе могли проводиться только с дозволения губернаторской власти ⁶⁸.

Мемория с проектом Временных правил о собраниях была утверждена царем 11 января 1906 года. Окончательный вариант Временных правил о публичных собраниях был опубликован только 4 марта и в редакции, отличающейся от правительственной, — если партийное или иное подобное собрание устраивалось в специально приспособленных для того помещениях (театрах, концертных залах и т. п.), то оно признавалось публичным и могло состояться только по предварительному разрешению полицейских властей ⁶⁹.