Витторио-вампир

Небо, однако, было удивительно ярким, на его темно-синем фоне ясно выделялись четко очерченные облака, а за ними сияла россыпь неисчислимого множества звезд.

Я обнаружил старую винтовую лестницу, чересчур узкую для человека, которая обвивала обитаемую часть старинной крепости и вела вверх – до первой каменной площадки, расположенной перед входом в башню.

Разумеется, такая архитектура никоим образом не показалась мне странной. Камни были обработаны грубее, чем в нашем старинном доме, и выглядели более темными, но сама башня квадратной формы, широкая и прочная, словно не желала подчиняться разрушительному воздействию времени.

Я знал, что в таких древних сооружениях каменные ступени обычно ведут на весьма большую высоту, – так было и здесь. Вскоре я оказался в комнате с высоким потолком, из которой открывался вид на весь распростершийся внизу город.

Там были и более просторные помещения, но в прежние времена в них можно было попасть только с помощью приставных деревянных лестниц, которые втягивали наверх в случае малейшей угрозы, а потому сейчас у меня не было возможности туда добраться. Я слышал только крики обитавших там птиц, встревоженных моим внезапным появлением, и ощущал еле заметное дуновение легкого ветерка.

Как чудесно было наверху – у меня просто захватывало дух от восторга!

Из четырех узких окон этого помещения передо мной открывались прекрасные виды на все окрестности.

И что было особенно важно, я мог во всех подробностях рассмотреть отсюда сам город, имевший форму огромного глаза – овала с заостренными краями. То тут, то там вспыхивало пламя факелов, мерцали беспорядочно разбросанные огни, тускло светились редкие окна домов; я даже смог увидеть, как медленно перемещается свет фонаря, словно кто-то ленивым шагом прогуливался по одной из оживленных городских улиц.

Лишь только я заметил этот движущийся фонарь, как он пропал из виду. Казалось, улицы опустели окончательно.

Чуть позже погасли все окна, а вскоре я уже нигде не мог обнаружить и отблесков пламени факелов.

Эта темнота подействовала на меня умиротворяюще. Все пространство под усеянными звездами небесами погрузилось в бездну темно-синего цвета, и я видел, как леса, окаймляющие возделанные поля, местами подкрадываются все ближе, как холмы наползают друг на друга или утопают в долинах полной черноты.

Я ощущал абсолютную пустоту башни.

Теперь уже ничто не шевелилось, даже птицы смолкли. Я был совершенно один и мог бы услышать малейший шорох или звук шагов на нижних ступенях лестницы. Никто не знал о моем присутствии. Все погрузилось в глубокий сон.

Здесь я был в безопасности. И мог постоять за себя.

Я был слишком несчастен, чтобы испытывать страх, и, признаться, готов был бороться с Урсулой до последнего, чувствуя себя гораздо более уверенно, чем в комнате гостиницы. Сотворив молитву, я привычно сжал пальцами рукоятку меча. Теперь я не боялся никого и ничего.

Что я надеялся увидеть в этом спящем городе? Все, что может в нем произойти.

Вы догадываетесь, чего я ожидал на самом деле? Ведь я не мог ни с кем поделиться своими мыслями. Но, обходя комнату по периметру, то и дело пристально всматриваясь в одинокие огоньки, вспыхивавшие внизу, в громады спускающихся с гор крепостных сооружений под мерцающими летними небесами, я всеми фибрами души ненавидел этот кишащий ложью, мерзкий город, где поклонялись дьяволу и творили колдовские заклинания.

– Так вы думаете, я не знаю, куда вы деваете нежеланное потомство? – кипя от ярости, шептал я в тишине. – Вы действительно думаете, что перед людьми, ставшими жертвами моровой чумы, гостеприимно раскрывают ворота жители в соседних городах?

Я был ошеломлен эхом собственного шепота, исходившим от холодных каменных стен.

– Но как же ты на самом деле поступаешь с ними, Урсула? Так же, как расправилась с моими братом и сестрой?

Возможно, мои высказанные вслух мысли могли показаться кому-то бреднями умалишенного, но я был твердо уверен в справедливости собственных суждений. Месть отвлекала меня от страданий. Месть – это огромное искушение, могучий соблазн, даже если она совершенно неосуществима.

«Одним ударом меча я мог бы отсечь ей голову, – думал я, – вышвырнуть в окно и таким образом лишить всего ее огромного могущества».

Я то и дело наполовину вытаскивал из ножен свой меч, но затем возвращал его на прежнее место. Достав самый длинный кинжал, я с силой шлепнул лезвием по своей левой руке. И ни на секунду не прекращал ходить по комнате.

Внезапно, уже в который раз осматривая окрестности, я заметил великое множество огней, мерцающих позади пятнистой тьмы леса, покрывавшего склоны отдаленной горы. Точно определить направление я не мог – знал только, что сам пришел не с той стороны.

Сначала я решил, что это пожар – слишком уж ярким показалось мне свечение. Однако, поразмыслив, пришел к выводу, что ни о чем подобном не может быть и речи.

На облаках в вышине не было видно мятущихся отблесков, а сияние, освещавшее широкое пространство, было ровным, хотя и пульсирующим, и больше походило на то, какое исходит от великого множества свечей.

Замок! Глядя на него, я ощутил холод, пронизавший кости. Это было невиданное жилище. Я свесился над краем окна и сумел рассмотреть его сложные, запутанные очертания. Он возвышался в стороне от всех других сооружений – роскошно освещенный замок, изолированный от остального мира и, возможно, видимый только с одной стороны города. Это было незабываемое зрелище: окутанный лесной чащей дом, в котором некое празднество требовало, чтобы были зажжены каждый факел и каждая тонкая свеча, чтобы каждое окно, каждая стена с бойницами, каждая плита парапета были увешаны сияющими фонарями.

Север! Да, именно север – ведь город обрывался прямо позади меня, и этот замок находился к северу от него, а меня предостерегали от поездки именно в этом направлении. Неужели хоть один человек в городе мог не знать о существовании этого замка? Тем не менее никто о нем и словом не обмолвился, за исключением охваченного страхом францисканца, присевшего за мой стол в гостинице.

Но на что именно я взирал в эту ночь? Что предстало моим глазам? Да, он был очень высок, этот замок, но близко подступающие густые деревья с толстыми стволами плотно окружали его со всех сторон. Проникающий сквозь лесную чащу трепещущий свет производил поистине угрожающее впечатление. Но что это за хаотическое, едва заметное движение во тьме? Со стороны замка, с таинственной возвышавшейся скалы спускалось по горным склонам нечто непонятное.

Что за существа шествовали к этому городу в ночном мраке? Бесформенные черные существа, походившие на громадных мягких птиц, следовавших рельефу земной поверхности, но не подчинявшихся ее притяжению. Направлялись ли они в мою сторону? Быть может, меня просто заколдовали?

Нет же, я отчетливо вижу их! Или мне только так кажется?

Десятки, сотни существ!

Они подступали все ближе и ближе.

Они были вовсе не крупными – большими их делала иллюзия, вызванная тем фактом, что эти твари передвигались плотными скоплениями. А теперь, по мере приближения к городу, эти скопления словно бы рассыпались, и я сам видел, что неведомые существа, как гигантские мотыльки, в великом множестве скакали по обеим сторонам крепостных стен.