Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу
Шрифт:
— Случившееся вчера — лишь первые ласточки! И то, мы их увидели лишь потому, что совершенно случайно сунули нос туда, куда совать его не привыкли! Один бой прошёл на наших условиях, второй удалось предсказать. Но если кто-то предполагает, что я тут могу один бегать и затыкать пальцем дырки в плотине, спасая её от обрушения — он сильно заблуждается.
Даркен присел на край сцены.
— Мне же придётся по чужим территориям скакать. Да и проблема, дриады меня подери, общая.
Некромаг поднял указующий перст и ткнул им обвинительно в зал.
— У меня есть информация о новом ударе. Об ударе, который уже почти готов. Об ударе, который
Даркен почувствовал, как меняется настроение зала. Молчать для публики стало немыслимо и нестерпимо. Кое-кто хотел бы высказать уже критику того, что сын рода Маллой всё ходит вокруг, да около, но не высказывает никакой конкретики.
А, значит, конкретику дать необходимо.
— Прямо сейчас многие важные, но сравнительно мелкие шестерёнки нашего общества заражены магическим паразитом. Тем самым, который обращал людей в кровожадных мутантов. И уже даже Лешая с ней с резнёй, которую эти мутанты учудят, — небрежно отмахнулся молодой человек, а затем поднял руку и выполнил жест, который, не будь кисть облачена в защитную перчатку, привёл бы к громкому звонкому щелчку. — Куда важней, что в одно мгновение противник может обрушить целый пласт богемийской экономики и застопорить привычные нам механизмы управления государством на срок, достаточный, чтобы это стало первым шагом к нашему краху. И это не какое-то там отдалённое будущее! Это суровая скотская реальность! Это наше актуальное настоящее. Мы стоим на пороге бездны в самом прямом из возможных смыслов! Это не преувеличение, не фигура речи, это констатация факта!
С удовольствием молодой человек отметил, как зашуршали шепотки. Определённо, уже после речи кто-то запросит доступа к источникам информации сына ректора УСиМ, к его выкладкам. Ну так на то Ёлко и готовила в ночь записи допросов, показаний и прочую скучную, но крайне необходимую чушь. Но ныне сомнения если и окажутся высказаны, то осторожные: всё же, репутация у Даркена имелась такая, что было бы глупо ожидать от него официальных высказываний, не подкреплённых доказательствами.
Это вам не посреди торгового центра, забравшись с ногами на стол, глотку драть.
— Я уже подготовился к данному событию. Моя команда разработала ряд схем, в теории способных замедлить или прервать процесс мутации, и эти схемы уже поданы на все принадлежащие УСиМ и её дочерним академиям магические башни. При первых же признаках опасности магический контур ударит по всей площади.
Молодой человек поджал губы.
— Но это не панацея. Даже если забыть о том, что данный контур невозможно применить без сопутствующего ущерба для больных, беременных, стариков и ряда животных, как домашних, так и диких, башни рода Маллой попросту не способны покрыть всю Богемию. Прага. Окрестности. Примерно двадцать пять процентов всех значимых населённых пунктов. Я не знаю, как далеко раскинулись щупальца Ганниба…
— Это возмутительно!
Всё же, Даркена перебили.
Личность столь нетерпеливого юного некромага, что осмелился покуситься на священные права оратора, приглашённого к трибуне лично принцем Лотарингским, была известна будущему ректору УСиМ. Бельмонт Вольгац. Их разница с сыном рода Маллой составляла всего пару лет, однако в данном возрасте даже столь малый срок являлся принципиальным. Молодой потомок семейства Вольгац уже
получил диплом аж самого ЦИВК, академии, где обучались потомки короля.Не то, чтобы Даркен и Бельмонт часто пересекались, но и этого малого времени хватило, чтобы проникнуться друг к другу жаркой ненавистью. И ненависть эта была столь яркой, что “номер один” вскочил на ноги прежде, чем сумел осознатьсвои действия и их причину. Вряд ли попытка перебить выступающего в исполнении кого-либо ещё могла бы вызвать у Маллоя-младшего желание схватиться за меч столь же жгучее.
Дворянин огромным усилием воли заставил себя остановить руку всего в паре десятков сантиметров от оружия, и выслушать, что же именно столь сильно возмущает юного Вольгаца.
— Вы все это слышали? — вещал Бельмонт, обращаясь к аудитории. — Сколь нагло и беспардонно этот мальчишка пытается протоколкнуть оружие массового поражения и призывает не сопротивляться ему. “Если какие последствия для здоровья и будут, так это побочный эффект от заклинания, призванного остановить мутантов”. Семеро, какая бесподобная чушь! Под этой эгидой можно проклинать кого угодно, а любого, развернувшего контр-заклинание обвинить в препятствии оборонной активности.
Сын рода Маллой скрипнул зубами. Кажется, где-то даже треснула эмаль: столь сильно молодой человек стиснул челюсти.
Но спустя секунду пришлось усилием воли открыть рот, чтобы возразить самодовольному бреду оппонента.
— Схематика будет передана каждому семейству. Вы сможете лично изучить её и даже улучшить, не говоря уже о том, чтобы убедиться, что в контуре нет абсолютно ничего, что можно было бы посчитать намеренной угрозой для кого-то, кроме мутантов, — молодой человек развёл руками. — Проклятье, Вольгац, сопутствующий ущерб понести может только челядь, потому как у шляхты попросту не существует долгосрочных проблем со здоровьем! Я уж молчу о том, что каждый из вас имеет доступный инструментарий для оживления любого важного человека!
Однако раздражённая отповедь ничуть не смутила выскочку. Тот демонстративно покачал головой и рассмеялся неестественным натянутым смехом.
— Ха, ха, ха, Даркен Маллой делает вид, что не в курсе существования “глубоких проклятий с отложенным эффектом”. Искусство убийства людей другими людьми — вещица древняя. И крайне востребованная. Если в мире появляется “что-то”, человек найдёт способ это “что-то” поставить на службу Морте Санте. На каждую защитную меру мгновенно рождается контрмера, — Бельмонт смотрел в глаза ректорскому сыну с вызовом. — Оживление — не панацея. И предупреждая твоё “к глубоким проклятиям тоже есть контрмеры”, скажу: да, есть, но Лешая меня раздери, если возможность массово проклясть кучу народа не откроет на короткий период великое множество возможностей для захвата власти.
Громкий стук привлёк внимание спорщиков и свидетелей этой перепалки. То Фортуна не сдержалась и ударила кулачком по подлокотнику столь сильно, что тот треснул и накренился. Однако молчаливое приглашение высказаться было проигнорировано девушкой. Она даже отвернулась и устремила взор куда-то в сторону плинтуса, делая вид, что ей бесконечно любопытно, каким образом обработан стык между стеной и полом.
Вместо неё решила высказаться мать семейства Штернберк. Она неторопливо поднялась с места, откровенно купаясь в том интересе, который вызывали у окружающих её невысказанные слова и ладная фигура, обтянутая длинным облегающим алым платьем с двумя вырезами до средины бёдер.