Виза или Когда за дело берутся бабушки

Вместо ответа фыркнула. Прекрасно знаю, что единственное увлечение сестры, то, чему она полностью и безоглядно отдается – это карьера. Не встретился ей пока Принц, а без него как почувствовать себя Принцессой?

— Слушай, а тот Макс, друг Петьки, надеюсь, подходит мне по возрасту? – не унималась Вика.

Я закатила глаза в притворном ужасе и рассмеялась. Нет, хорошо все-таки, что моя сестрёночка приехала!

Высадила Вику у родительского дома, и рванула к квартире Петра. Устрою-ка я муженьку романтический ужин…

На последнем перекрестке к повороту во двор Бома в меня влетел грузовик. Перед тем, как треснуться головой о руль и потерять сознание, я успела обозвать его водителя дебилом – с его стороны горел красный! Врут, что перед смертью жизнь перед глазами проносится…

Очнулась в скорой от боли. Левая рука, левое бедро, и, кажется, ребра…

— Владимирова! Владимирова! — настойчиво хлопала меня по щекам женщина в белом халате.

— Я Бом, просто не успела права поменять, — прошептала я и снова провалилась в темноту.

В следующий раз я окончательно пришла в себя, когда мне вправляли руку. Непередаваемые ощущения! Не думала, что знаю столько мата… Наверное, где-то в подсознании хранится запас этих точных и ёмких слов, наследие предков оно же разное бывает…

Потом меня на каталке отвезли в операционную, где под местным наркозом зашивали рваную рану на бедре. Я, почему-то пела песни про Стеньку Разина, смеша бригаду врачей и медсестер. А я, можно сказать, душу вкладывала для них: люди работают, стараются, шьют аккуратненько, чтобы я могла в купальнике не стесняясь ходить…

Между прочим, молодой врач с красивыми синими глазами (а больше из-за маски не видно), сделал комплимент моим красивым ножкам…

Ха, подумаешь, закрытый перелом двух ребер! Живая ведь. Матисик жалко, да. И ужин для Петеньки… Ужин!

— Где мои вещи?

Санитары, катившие каталку к лифту, указали на пакет в моих ногах. Я попросила их достать телефон. К счастью, он оказался цел. Кому звонить? Родители и бабушка разведут панику, Викин телефон почему-то отключен, остается Бом. Хм, номера Петеньки я так и не знаю…

— Ба? Привет, а дай-ка мне, пожалуйста, номер сотового Петеньки.

Ворчание бабушки я пропустила мимо ушей, здоровой рукой набирая на экране заветные цифры.

— Слушаю, — услышав хриплый голос Бома, я чуть не разрыдалась в трубку — вдруг стало себя жалко.

— Петя, это я, Юля…

— Юля? Что с голосом? Ты плакала?

— Ты не занят, не отвлекаю?

— Говори уже, что случилось?

— С чего ты решил, что что-то случилось? Я что, не могу мужу просто так позвонить?

— Мы разговаривали три часа назад, и с тобой все было в порядке… Или ты решила поговорить сейчас, не дожидаясь вечера?

В этот момент меня привезли в отделение травматологии в палату и начали сгружать на высокую кровать.

— Девушка! Прекратите разговаривать, а то мы вас нечаянно уроним и еще что-нибудь сломаем! – возмутился санитар, который никак не мог переложить меня на постель.

— Юля! Кто тебя куда роняет? Ты где?!

— В больнице. В меня грузовик врезался… — и тут уж я всхлипнула и зарыдала.

Откуда-то появилась медсестра с уколом. Петин голос в телефоне вопрошал у меня адрес. Протянула трубку медсестре, так как понятия не имела, в какую больницу попала.

— Хороший у вас муж, любящий. Вон как переживает, — качала головой девушка, вводя мне лекарство. – Мой, наверное, больше будет за машину переживать, а не за жену.

И она ободряюще улыбнулась.

Дальше я заснула.

Проснулась от того, что меня целовали. В губы, в щеки, в шею, в нос, в лоб…

— В лоб только покойников целуют, — проворчала я, разлепляя веки.

Ох, чувствую себя так, словно грузовик переехал… Стоп, он ведь почти и переехал…

— Люлька, девочка моя, как же я испугался, — сидящий рядом с кроватью на стуле Петя всхлипнул и уткнулся лицом в мою здоровую, правую ладонь, и замер.

Я проморгалась и все вспомнила. И аварию, и скорую, и операционную…

Значит, приехал. Целует. Всхлипывает.

Испугался?

— Петь, — позвала я и шевельнула пальцами.

Пётр выпрямился и посмотрел на меня. Вот в этот момент перед глазами вся жизнь и пронеслась. Картинками из комикса, с озвучкой из отдельных фраз.

— Прости, Юленька, я не могу не любить тебя. Делай, что хочешь, но я с тобой не разведусь, — он поднес к губам мою руку, поцеловав…обручальное кольцо?

Хорошо, грудь стягивали гипс и бинты — сердце грозило выпрыгнуть и побежать в руки к Пете. Но дыхание перехватило основательно, пришлось часто-часто задышать, потому что глубоко вдохнуть не могла, больно!

Обвела глазами палату. Надо же, перевели из общей с тремя бабульками в отдельную, вон, телевизор на стенке висит, холодильник в углу, и дверь в санузел… Муженек постарался? Я, если честно, была не в том состоянии, чтобы размышлять о комфорте, однако мысль о заботе со стороны Бома освещала мои затуманенные болью мысли.

— Скажи хоть что-нибудь! – Пётр гладил мою руку и плечо, поправлял растрепанные волосы и вглядывался в мое лицо с надеждой.

— Петя, ты мне кое-что должен, — я попыталась улыбнуться разбитыми губами.

— Что?

— Медовый месяц. Возьмешь меня с собой в Австрию? Обещаю до поездки отойти от синяков, гипс, конечно, вряд ли снимут…

Он не дал договорить, заставив замолчать поцелуем.

Три месяца спустя.

— Ласточка вылетела из гнезда, — яростным шепотом провозгласила Ба в телефоне.

— Чижик летит навстречу, — ответила я и отключилась.

Из-за колонны в холле «свечки», мне было видно, что Макс поднимается на лифте к офису Вики, а Вика, как сообщила Ба, якобы нечаянно заглянувшая к внучке в гости, неслась к этому же лифту встречать на остановке свою старенькую бабушку.

Операция под кодовым названием «Макс+Вика» входила во вторую стадию. На рыбалку они уже съездили и жутко разругались там, по крайней мере, Вика приехала мокрая и в ярости. Запретила Ба напоминать ей о Максе. На тайном совете Ба и Марья Борисовна остались довольны, хотя я и не понимала, чему они радуются. На что мне резонно заметили, что молодая ещё и не разбираюсь в отношениях, а потому моё дело молчать и помогать старшим и опытным.