Визит
Шрифт:
Был пик зимы, мороз за тридцать и шторм. Пока они шли через пустырь к дому, ветер сквозь новое добротное зимнее пальто обжигал тело Вероники, словно она была обнаженная, и она все думала, какого сейчас Балакину в его демисезонном пальтишке.
Трезвый Балакин долго выламывал дверь, потом еще дольше ее ремонтировал.
Пока он возился с дверью, Вероника готовила ужин. Она думала, что Балакин бросил все дела и поехал с ней через весь город. Второй час он возится с ее дверью. И сейчас ему снова на улицу, в шторм. А этот городской транспорт - он прождет автобус минут сорок, потом хорошо, если втиснется. Дома
В холодильнике, что редко бывало, оказались квашеная капуста да кусочек свинины, нашлись и ягоды можжевельника, и Вероника приготовила солянку. Солянка и солянка, ничего особенного.
Вероника знала: Нина не ревнует к ней Балакина. Они все были дружны с первого курса; даже раньше, когда в одной группе сдавали вступительные экзамены, уже тогда сблизились, а первый же совхоз, где они провели первый месяц первого курса, объединил их, кажется, навеки. К тому же, Нина помнит, как Вероника любила Смолина. Наверное, не верит, что та любовь могла исчезнуть. А может быть, уже не думает, что ее Балакиным еще можно прельститься. Или устала ревновать. Или - кто знает?
– была бы рада от него избавиться.
Как-то, случайно встретив Веронику на улице, Балакин сказал деловито:
– Если Нинка что спросит, учти: я три ночи у тебя ночевал. Замок сломался. Пока не поменяли. Ты боялась одна, - у него тогда был роман с манекенщицей из Дома моделей.
...Балакин небрежно, проливая на стол, наполнил рюмки водкой.
– Все, развожусь. Учти: тридцать три процента. Поедем со мной на Север.
– Балакин! Трое детей!
– Не твое дело!
Трезвый Балакин любит своих мальчишек, жалеет жену, вздыхая, жалуется за нее Веронике: "Ну, каково ей, когда я гонорар пропью? Или пьяную толпу приволоку ночью в дом?" и возится с ребятишками, и ремонтирует квартиру... но когда он бывает трезвый?
Пьяный, он вспоминает былые успехи и лавры, что пророчили ему учителя, и ненавидит свою мазню по колхозным стенам и не думает, что талант его утонул в водке, а, как и все его собутыльники, считает, что пьет он от непонимания и трагедии своей жизни и винит в своих бедах жену, эту тощую лохматую ведьму, которую не интересует в жизни ничего, кроме денег. Вот была бы у него жена статная, со стройными длинными ногами, с красивой шеей, с гордо вскинутой головой, вон, как Вероника. Он видит, как мужики смотрят ей вслед! Вот с такой бы он вознесся.
А Вероника глянет на первую красавицу их курса, хохотушку и заводилу Нину, морщинистую, с запавшими глазами, всегда неприбранную, которая когда-то пойми теперь: зачем?
– отлично училась и которой даже дети дают не внутренний свет, а одну лишь тревогу: как прожить, на что купить..., и ужаснется: вот такой была бы сегодня она, если бы семь лет назад гордость ее не вскипела и она бы не закрыла дверь перед пьяным Смолиным, а вышла за него замуж.
Балакин вновь зачем-то отправляется на кухню, опять гремит чем-то, опять бурчит, но отчетливо слышно лишь одно: "развожусь".
– Как же ты допек Нину, если с тремя детьми она хочет от тебя избавиться?
– негромко думает вслух Вероника, а Балакин, выглянув в дверь, огрызается: "Из-за тебя!"
– Причем здесь я?! По-моему,
ко мне тебя даже не ревнуют.– Да она знает, что ты не женщина. Что к тебе ревновать?
– А может, это тебя уже не приревнуешь? Как говорит Смолин: "Рожденный пить любить не может"?
Забыв зачем отправлялся на кухню, Балакин, потрясая пустыми руками, врывается в комнату:
– Я думал: ты - интеллектуал. А тебе грузчика надо!
– Грузчика мне не надо, - рассудительным тоном отвечает Вероника.
– Мне надо плотника и маляра: повесить новую дверь и отремонтировать квартиру.
Балакин снова разливает водку:
– Смолин на три месяца в Ленинград улетел.
– А я завтра в Москву лечу.
– Как?!
– Балакин подпрыгивает, потом, сообразив, что Вероника улетает не навечно, опускается на стул: - А, в отпуск. Сходи на его выставку, - и кивает на своего приятеля. Приятеля он так и не представил, Вероника интересоваться не стала и теперь была тому рада: зачем лишние разочарования? Возможно, ей нравятся его полотна.
– Да, я только затем и лечу за семь тысяч верст, чтобы познакомиться в столице с творениями местного гения, - тоном полного согласия отвечает Вероника, вздыхает и поднимается со стула:
– Ну ладно, мальчики. Водка выпита, пора вам отсюда убираться. Сейчас уйдет последний автобус. Денег на такси у вас, конечно, нет. Уматывайте.
– Я тебя, дуру, люблю, - взмахивает руками Балакин.
– А ты!
– Полюбишь в другое время.
– Я тебя семнадцать лет люблю, а ты - что ты понимаешь?
– Балакин! Мне в восемь утра надо быть в аэропорту. А после вас квартиру всю ночь мыть. Ложитесь или убирайтесь.
– Я все равно разведусь. Я у тебя остаюсь. Навсегда.
– Зачем ты мне нужен? И с чего ты вдруг разводишься?
– Ты - моя несбывшаяся мечта!
– с пафосом произносит Балакин.
Не в тон ему, буднично, Вероника спрашивает:
– Так ты разводишься из-за того, что я с тобой за эти годы не переспала ни разу?
– Да!!
– орет Балакин.
– Опомнись, Балакин, - прежним тоном говорит Вероника, - трое детей. Давай я тебе отдамся разок, только быстренько, а то у меня дел много, и ты меня разлюбишь.
– Дура!
– взвизгивает Балакин.
– Идиотка!
Балакин подскакивает, хватает пальто, вылетает из квартиры, громыхнув дверью, но тут же возвращается, целует Веронике руку, говорит "прости" и уходит.
Приятель Балакина, флегматичный, все сидит за столом.
– Слушай, - устало говорит Вероника.
– Ты либо катись вслед за ним, либо укладывайся, и чтоб я о тебе до утра не вспомнила. Если начнешь хождение по квартире...
– Да ты сама не выдержишь, - широко улыбается приятель Балакина.
Вероника чувствует, как боль подступает к висам и начинает их жечь. Все-таки, при большом желании любого можно довести до убийства.
– Если ты только выйдешь из кухни... Мне осталось спать пять часов.
– Сыграем в карты?
– с готовностью откликается приятель Балакина.
– Тебе Балакин не рассказывал, как я вышвыриваю из своей квартиры? Может быть, сам уйдешь?
– Ладно. Пожалуй, я пойду.
– Он медленно одевается.
Вероника оглядывает комнату: пепел, окурки, следы грязных ног, словно взвод побывал на постое.