Визитка злой волшебницы

Минут через пятнадцать Инна уже усаживалась в большой черный «Додж», видимо, хорошо переносивший экстремальные зимние условия. В салоне было тепло, приятно пахло кожей и дорогим одеколоном, поток воздуха из печки был ровным и мощным, подогрев сидений включен, и Инна впервые за день почувствовала, что согревается.

По предложению Николеньки было решено пообедать в «Николаевском клубе». Заявив, что все серьезные разговоры нужно отложить до обеда, Манойлов всю дорогу развлекал Инну разговорами о музыке, особенно о Бетховене, которого очень любил. Парк перед «Николаевским клубом» из-за сильного мороза казался совершенно сказочным местом. Инне чудилось, что его заколдовала какая-то далекая родственница Снежной королевы. Все казалось стеклянным: и усыпанные снегом елки, и покрытые толстым слоем инея ветви, и скрипящие под ногами дорожки, и само здание – белое, с ярким синим вензелем N.

В зале ресторана горел камин. Инна выбрала столик у самого огня, вдумчиво сделала заказ, горячий и сытный, а заодно, в кои-то веки будучи не за рулем, попросила стопку водки. Манойлов одобрительно хмыкнул и заказал то же самое, но без водки.

– Что у тебя за дело? – спросил он, когда совершенно бесшумно двигающийся официант расставил тарелки с едой на столе, налил водку из хрустального лафитника и тут же исчез.

Легонько вздохнув, потому что чувствовать себя просительницей она не любила, Инна приступила к рассказу. Как и следовало ожидать, услышав о том, что она занимается судьбой Глебушки Карманова, Манойлов нахмурился. Над стильными очочками пролегла вертикальная складка, которая чуть разгладилась, когда он понял, что все Иннино вмешательство в Глебушкину судьбу сводится к тому, что она наняла адвоката (о своем визите в ИВС она благоразумно умолчала). Услышав фамилию Малванса, Коленька одобрительно посмотрел на Инну, слегка кивнул, признавая, что оценил сделанный ею выбор, и сразу пообещал ссудить ей недостающую сумму.

– Я верну, – немного сконфуженно сказала Инна.

– Бог с тобой, для меня это не деньги, – Коленька беспечно махнул рукой. – Мне даже стыдно, что я сам не подумал об адвокате для этого парня. В конце концов, мы с Алексеем были деловыми партнерами, так что я вполне мог бы помочь его семье. Мы слишком суетны, слишком много думаем о земных благах, слишком быстро перемещаемся во времени, а ведь никто не знает, сколько нам его еще отпущено. Я виноват, поэтому искуплю свою вину тем, чем у меня это получается лучше всего. Деньгами.

– Ты зря себя ругаешь, – Инну позабавила горячность, с которой Николай произнес эти слова. – И я предпочитаю вернуть тебе эту сумму. Для моего мужа она тоже немного значит, просто сейчас у него какие-то проблемы в бизнесе.

– Какие проблемы? – интерес в голосе Манойлова был неподдельным.

– Ну, у него торговый центр. Ты, наверное, знаешь, «Оазис». И он решил открыть еще и продовольственный супермаркет, а здание, которое он приглядел и окончание строительства которого профинансировал, кто-то перехватил.

– Здание на углу Карла Маркса и Благовещенской?

– Да, – Инна растерялась. – А ты откуда знаешь?

– Просто конкурент, который перехватил это здание, – я, – Коленька расхохотался. – Вот уж не знал, что Георгий Полянский – твой муж! Что ж, хоть это и не в моих правилах, придется ему уступить. Не могу же я лишать дополнительных семейных доходов такую очаровательную барышню, как ты!

– Очаровательная барышня – моя дочь Настя, – довольно сухо заметила Инна. – Я уже вышла из этого нежного возраста и смело могу претендовать на статус барыни. Мне бы не хотелось, чтобы ты из-за меня менял свои планы.

– Ну что ты! – Коленька даже всплеснул руками, очочки блеснули. – Для меня это всего-навсего одно здание! Мы сейчас открываем сеть супермаркетов, и ничего страшного не случится, если их окажется не десять, а девять. Неужели ты еще не поняла, что я на многое для тебя готов? Ты мне очень нравишься, Инна.

– А как же твоя учительница с двумя детьми? – Инне вовсе не хотелось быть невежливой, но вопрос вырвался сам собой – от слишком неожиданного признания, которое было «трэба обмозговаты», как выражалась мама ее подруги Алисы.

– Ох, мама-мама!.. – Коленька укоризненно покачал головой. – Узнаю ее острый язык. Инна, я, конечно, не монах, но с этой женщиной меня не связывают никакие романтические отношения, что бы по этому поводу ни думала моя матушка. Она жена одного моего знакомого. Бывшая жена, которой я, по мере своих сил, помогаю.

– Прости, пожалуйста, – покаянно произнесла Инна. – Я не должна задавать таких бестактных вопросов.

– А по-моему, это твоя профессия, – расхохотался Коленька. – Ладно, не буду тебя смущать. Возьми карту десертов и закажи что-нибудь вкусненькое. Я отойду на пару минут, сделаю звонок насчет здания супермаркета, а заодно попрошу обналичить деньги на адвоката. Я, кстати, собираюсь дать тебе всю сумму. Вернешь долг подругам, а остальное отдашь Светлане Кармановой. И не вздумай спорить! – протестующий жест Инны был пресечен в самом начале. – Я так решил.

Глядя, как он ловко лавирует среди столиков, на ходу набирая номер телефона, Инна невольно загрустила. С того самого момента, как в младшей группе детского сада она отказалась садиться на горшок и полезла осваивать унитаз, за нее никто никогда ничего не решал. Иногда ее самостоятельность заканчивалась неожиданными, да и что скрывать, – печальными последствиями (к примеру, в самый первый раз рыдающую Инночку заперли в кладовке, пока нянечка застирывала ее платьице), но это были только ее последствия, с которыми она разбиралась с той же стремительностью, с какой их и создавала.

Никто и никогда не диктовал ей свою волю. Многие пробовали, но никому не удавалось. И сейчас Инна пыталась оценить новое, неизведанное доселе ощущение. К своему собственному изумлению, она поняла, что ощущение ей нравится. Впрочем, размышлять особенно долго не пришлось. К столику вернулся Манойлов.

– Ну вот, – благодушно улыбнулся он. – Я обо всем договорился. Мне кажется, будет правильно не говорить твоему мужу, почему вдруг его проблемы растаяли, как айсберг, попавший в Гольфстрим. А что касается денег на адвоката, то завтра вся сумма будет у тебя. Мой человек приедет с деньгами и проводит тебя к Малвансу. Хрупкая женщина не должна одна ходить по городу, имея при себе столько наличности.

Инна вновь ощутила приятное и абсолютно незнакомое чувство.

«Черт, – мелькнуло у нее в голове, – ну почему я никогда раньше не думала о том, как приятно быть слабой! Вот уж правильно говорят, что только у настоящих мужчин женщины счастливые, а у остальных – сильные. Хотя о чем это я? Коленька – совсем не мой мужчина, и мне почему-то вовсе не хочется завоевывать этот трофей, хотя он действительно ценный».

Додумать эту мысль до конца ей помешал телефонный звонок. Звонил адвокат Малванс, в голосе которого слышалась какая-то нервозность. Даже знаменитый баритон звучал не так раскатисто, как обычно.

– Эдгар Робертович, я завтра привезу всю сумму, – заверила она, решив, что адвокат все-таки сомневается в ее платежеспособности.

– Инна Сергеевна, – голос Малванса дернулся, – не надо завтра приезжать. И денег привозить не надо.

– У вас изменились планы? Вы заняты? Хорошо, я приеду в другое, более удобное для вас время.

– Да. У меня изменились планы. Да, я занят. Поэтому я вынужден отказаться от предложенного вами дела.

– Что? – Инне показалось, что она ослышалась. – Эдгар Робертович, вы с ума сошли? Мы же обо всем договорились! Вы и задаток взяли…