ВКонтакте со смертью

Особенно такой человек, который может заплакать от жалостливого фильма. Или испугаться, случайно залетевшей в комнату пчелы.

– Да что я о себе возомнила!?
– Сказала Вера, отключая компьютер.
– Права была Лора. Удаленный - это не мое. Пойду готовить картошку!

И Вера ушла. Оказывается, ее странные философствования, отнявшие весь световой день, были простыми сомнениями. Холодная решимость оказалась лишь напускной. И один простой звонок смог разрушить былую уверенность. Монитор погас.

Сам же системный блок девушка из розетки не выдернула. Правда, это было не особо нужно. Ведь маньяк решительно не желал появляться. Может у него начался отпуск? Или он просто исчез. Некоторые программы и вирусы в сети странным образом исчезают. Возможно, это произошло с Удаленным? Уже плевать.

Никитина включила телевизор. И под монотонный вой информационных программ, принялась готовить еду.

Через открытую дверь на кухню доносились звуки «западной угрозы». Да, если придёт отец, прилипнет к экрану на два часа.

Никитина легко почистила картошку. Затем нарезала немного лука. И принялась все это жарить на старой, но вполне добротной сковороде.

– Таким образом, Президент России отметил, что однополярная политика не является полноценным выходом в решении кризиса межгосударственных отношений, - кричал голубой экран, перебивая даже шкворчание масла.

– Ладно, на фиг. Поставить муз ТВ что ли? Иначе к приходу папы я сама стану параноиком.

Оторвавшись от готовки, Вера вытерла руки кухонным полотенцем. Чуть не споткнулась о табурет, брошенный посреди комнаты.

Девушка вышла в прихожею, в приподнятом настроении. Но внезапно показалось, что в ее комнате кто-то есть.

– Чего?
– Вера потерла глаза.

Дверь была приоткрыта. И за ней слышалось какое-то шевеление.

– Комп отключен! Это все бред... Довела себя до глюков уже! Так вся картошка сгорит!
– Успокоила себя Никитина.

На всякий случай заглянула в помещение. Нет, все нормально. Кресло, вещи, кровать, полки. Ничего необычного.

Студентка прошла в зал. В глубине дома слышались странные звуки. Это жарится проклятый корнеплод. Но, кроме того, становится мрачно. Медленно вечереет, и эти сумерки нагоняют тонкое предчувствие чего-то недоброго.

– Да что со мной за гадость!?
– Вера выключила телевизор.

Стало тише. На кухне хрустело и хлюпало. Разносился характерный запах еды. Ничего мистического вроде не наблюдалось.

– Я - домохозяйка. Я больше не убийца маньяков. Обычная телочка-домохозяйка. Может позвонить Лорке? Сейчас, только дожарю!

Вера пулей кинулась на кухню. Хотелось бежать с большой скоростью. Некая тревога толкала в спину.

Но войдя в мир тарелок и кастрюль, она слегка успокоилась. Со знанием дела приступила к кулинарной работе. И в скором времени, все было готово.

Когда Вера взглянула на телефон, то поняла, отец явится скоро. Как раз знатное блюдо дойдет до «кондиции» и слегка подстынет. А пока... Пока можно посмотреть пару клипов. Или глянуть очередное научное видео? Стоп, клипы. Именно клипы и ничего больше.

Она должна перестать быть зубрилой! Она должна стать крутой летней тусовщицей, как Лариса. Или даже в сто раз круче. Догнать и перегнать, вот!

А теперь закрыть сковороду крышкой, помыть руки и отправиться в комнату. Никаких лишних мыслей и глупых фантазий!

Никитина так и сделала. Только когда она вошла в свою спальню, колонки, стоящие возле монитора, были развернуты. Кресло странным образом откатилось в сторону. Мышь висела на проводе, сброшенная со стола.

Темнело, солнце постепенно клонилось к дальней полоске леса. В комнате царил полумрак. Монитор не горел. Но казалось, он только что работал сам по себе. А потом отключился. Затаился, чтобы его активность не приметили раньше времени.

Вера подошла к столу. Чем меньше света оставалось вокруг, тем страшнее становился ее враг. Если недавно Никитина могла придушить его голыми руками, то теперь было не на шутку страшно.

Руки слабели. Лицо покрывалось жилками холода. Сердце билось чаще, заставляя все тело пылать изнутри.

– Так, ладно. Наверное, я погорячилась. Надо выключить из розетки.

Девушка зачем-то поправила колонки. Она хотела потянуться за проводом. Но стало слишком темно.

– Включу свет. И он мне ничего не сделает.

Выдохнув, Никитина повернулась спиной к монитору. Но подойти к выключателю не смогла. Явное присутствие кого-то опасного вывернуло наизнанку душу. Обернуться, ударить ублюдка? Но как, чем именно?

Да и храбрость, кипевшая пару часов назад, теперь полностью улетучилась. Не хотелось поворачивать голову. Не хотелось смотреть на то, что делается позади.

Монитор загорелся синим. Этот свет был настолько тусклым, что почти не освещал комнату. Из плоскости экрана медленно полезли темные руки.

Они выглядели как человеческие конечности. Но были лишены вен и любых естественных выпуклостей. Они растягивались, будто резиновые, и неспешно направлялись к Вере.

Девушка закрыла глаза. Ноги сковала судорога ужаса. Руки приближались к шее, желая крепко схватить нежную плоть. Не выдержав напряжения, Никитина произнесла:

– Хватит!

Она резко обернулась. Компьютерные руки рассыпались в мелкую пыль. Но монитор продолжал светиться. При этом системный блок не работал. А в воздухе висело потустороннее напряжение. Казалось, что сейчас случится нечто зловещее.

Широко открыв глаза, Вера кинулась прочь, в прихожею. Потом выскочила во двор и остановилась только на подъездной дороге.

– Прохладно, это хорошо. Мне просто надо прогуляться. Просто чуть-чуть погулять. Ничего, пройдусь, встречу отца. А потом отключу комп. К черту! Выкину комп на помойку! Буду учиться, буду по-прежнему жить. Этот урод мне ничего не сделает. Он тупо до меня не доберется.

Рассудив так, Никитина пошла по частному сектору, рассматривая зарево красного заката. Медленно, но верно взбешенное страхом сердце начало приходить в себя.

Пустоту в венах заполняла бодрая, молодая кровь. Несмотря на вечернюю прохладу, делалось тепло. Никитина старалась дышать полной грудью. Воздух казался сладким, при этом бодрящим.

Отдаленные звуки машин не раздражали, как раньше. Сейчас они несли с собой жизнь. Самую простую, обычную жизнь, от которой часто тошнит. Но теперь она была лучшим средством от страха.