Вкус Пепла

– Чушь! — возразила, чувствуя, как от подобного бреда во мне начинает вскипать негодование. — Я не такая как ты! И никогда такой не стану! Это всё… — на мгновение забыла нужные мне слова, — абсурд!

— Понимаю тебя Даяна, — сама не знаю почему, но этот момент голос Джея показался каким-то странным. От его тембра в голову ударило необъяснимым помутнением, словно мысли начали слипаться друг с другом, падая в самую глубь сознания прежде, чем сумели бы сформироваться в нужное мне слово. — Я бы тоже не хотел признаваться самому себе в том, что совсем не тот, кем хочу быть.

— Что…? Что это…? — язык неожиданно потяжелел и, как бы сильно я того не хотела, а привычные очертания комнаты начали расслаиваться, вызывая легкое головокружение.

— Чь-ь… — перехватил меня Джей, когда в попытке встать из-за стола, я практически рухнула на пол. — Тебе сейчас нельзя делать резких движений, — тут же взял меня на руки, направляясь к лестнице.

Борясь со странной слабостью, которая всего в одно мгновение подчинила себе всё моё тело, меня хватило только на то, чтобы сжать его тонкую кофту, впиваясь помутневшим взглядом в безразличный профиль. Сейчас лицо Джеймса стало для меня своеобразным якорем, удерживающим в сознании. Всё остальное было как в тумане. Тяжело говорить, тяжело думать, тяжело сопротивляться…

Я понимала что происходит, и при этом выпадала из реальности, не в состоянии что-либо предпринять. Словно всё происходящее было простым сном. Стёртым, смазанным, неразборчивым…

— Не бойся, — заговорил Джеймс, когда мы практически дошли до дверей спальни, — Я всего лишь слегка накачал тебя, чтобы ты могла расслабиться…

Тёмную комнату освещало два тусклых ночника, от чего тому не составило большого труда спокойно дойти до огромной кровати, укладывая меня на прохладные простыни. Мужские руки потянулись к поясу атласной юбки, освобождая от единственного аксессуара в котором я не казалась раздетой.

— Зачем…? — только и успела спросить, когда Джей остановился около моих ног, снимая туфли.

— Я не собираюсь тебя насиловать, всего лишь немного разогреть, чтобы прошлые обиды не испортили нам вечер, — выпрямился, стягивая с себя кофту. — Вскоре ты отойдёшь и снова начнёшь шевелиться, а до этого момента позволишь своему телу, как следует насладиться процессом, — расстегнул ремень, опускаясь к замку ширинки. — Сейчас тебе страшно и тревожно, но как только всё начнётся, ты уже сама не захочешь останавливаться.

Но он был не прав. Мне не было страшно. На самом деле мне было абсолютно всё равно.… Словно кто-то невидимый вырубил мой внутренний рубильник, лишая инстинкта самосохранения. Лёжа на шелковых простынях, словно в пьяном бреду я чувствовала, как немеют губы, и эта ерунда стала единственным, что меня по-настоящему интересовало. Руки уже начали двигаться, но получалось не так хорошо, как бы того хотелось. Словно я пыталась пошевелить ими после долгого онемения. Они подрагивали, слегка передвигались, а затем я снова переставала их ощущать.

Чувствуя, как сбоку от меня прогнулась кровать, я перевела затуманенный взгляд на лежащего мужчину. Картинка слегка подтормаживала и непривычно растягивалась, пока глаза не встретились с помутневшим взглядом склонившегося надо мной Джея. Его плечи показались удивительно широкими и красивыми, а руки такими горячими, словно он весь состоял из раскалённых углей.

— У меня губы онемели.

— Это нормально, — коснулся их пальцем, проникая в рот, и тут же скользнул мягкими подушечками по подбородку вниз, обжигая шею. — Боишься меня?

— Нет… — наблюдая за тем, как его глаза следуют за блуждающей по моему телу рукой, я ощутила как от своей неспособности сопротивляться и его немыслимой близости меня начинает кидать в лихорадочный озноб.

— Ненавидишь? — задержался в ложбинке на моей груди и тут же поднялся к лямке кружевного корсета, задевая сосок, от чего по телу пронеслась волна мурашек.

— Нет… — прошептала, видя, как от полученного ответа напряглись его скулы, сдерживая довольную улыбку.

И это была чистая правда. В этот момент я совершенно не могла испытать никаких посторонних эмоций. Их все проглотил туман у меня в голове. Такой пьяный…. Беззаботный.… Сводящий с ума…. Казалось, что это был всего лишь сон. Очень чёткий, реальный, но совершенно несбыточный и ненастоящий.

Сама не понимая, что происходит, я чувствовала каждое его прикосновение, словно кто-то усилил чувствительность моего тела до какого-то немыслимого предела. Когда Джей наклонился к моим губам, когда скользнул по ним языком, заставляя почувствовать у себя во рту его вкус, мне стало настолько жарко, что я буквально ловила ртом воздух, от чего наш поцелуй показался чем-то немыслимым. Грубым. Острым. Хищным. Словно тот пытался догнать ускользающую от него добычу. Покусывал, втягивал мой язык к себе в рот, посасывал, а затем снова погружался в меня, щекоча нёбо.

Я чувствовала, как от моего рта растекается возбуждение, как оно клубиться под мужской рукой сжимающей мою шею. Как длинные пальцы разносят его следом за собой, опускаясь к груди, животу, ягодицам.… И как оно срывается с их кончиков, опускаясь ещё ниже,… в самую глубь,… от чего тотчас напряглись бёдра.

Мужские губы скользнули по щеке, остановившись около ушка, поднялись к мочке, коснулись её языком, от чего я уже не смогла сдержать стона. Мне было приятно. На самом деле удивительно хорошо.… Так мягко, словно я качаюсь на волнах горячего моря состоящего из очень нежной и хрупкой тьмы…. И из этой тьмы до меня дотягиваются горячие руки и мягкие губы, непрерывно лаская моё тело.

Я открывала глаза, скользя одурманенным взглядом по знакомой мне комнате, видела лицо целующего меня мужчины, чувствовала через тонкую паутинку кружева давление от его тела. Но мне было этого мало. Словно меня касались через какую-то отвратительно-неприятную преграду. От чего показалось, что моя кожа покрывается чешуёй.

— Сними это… — потребовала недовольно заёрзав. — Мне неприятно, сними…

— Ещё рано, — прохрипел Джей мне в шею огненным дыханием, касаясь её поцелуем. — Если я освобожу твоё тело, прежде чем к тебе вернётся контроль, — с трудом проговаривая каждое слово, он напрягался, словно пытался убедить себя самого, не допускать ошибку, которой он явно хотел ничуть не меньше меня самой, — то ты можешь переступить черту, о которой потом пожалеешь.

— Пожалуйста… — чуть ли не всхлипнула, искренне веря, что ещё одна секунда и это бельё на самом деле причинит мне боль. — Пожалуйста Джей… Я не пожалею…. Клянусь что не пожалею.… Только сними его…

Когда он приподнял меня, я поняла, что мои руки наконец-то начали слушаться. Придерживаясь за его твёрдые плечи, вжимаясь в грудь, я терпеливо дожидалась, когда его пальцы освободят меня от застёжки корсета. И это стало последним моментом, отделяющим меня от реальности.

Стоило прикоснуться высвобожденной из тисков кожей к обнаженному мужскому телу, и я раз и навсегда растворилась.… В голове всё перемешалось. Закрутилось. Переплелось. Настоящий водоворот ощущений, образов, звуков… Я понимала, что извиваюсь от поцелуев, покрывающих мои ключицы, грудь, живот, словно это были капли дождя падающие на водяное полотно. Понимала, как его язык щекотал впалый пупок,… как руки сжимали грудь.… Как мужское тело трётся о мою наэлектризованную кожу, выпуская миллионы обжигающих разрядов…. Как его бёдра оказались у меня между ног и,… как сильно мне хотелось потерять рассудок во всём этом нескончаемом потоке наслаждения… Сумасшедшем. Буйном помешательстве, в котором мы словно были лишены наших телесных оболочек…