Вкус предательства

Спектр того, что испытываю настолько объемен, что и сравнить не с чем. Еще немного и я окончательно потеряюсь в нем.

Чуть шершавая ладонь опускается на шею и большим пальцем он поглаживает кожу. Языки сплетаются в бурном танго, от которого кружится голова. Хватаюсь рукой за здоровое плечо, желая, почувствовать его кожу под пальцами.

Артур отстраняется первый, и практически рыча, прислоняется лбом к моему. Все еще не открывая глаз, хочу вновь затеряться, спрятаться от мира, сгорая от его прикосновений.

Тянусь вновь, оставляя детские поцелуи на его лице. Он растягивает губы в довольной улыбке, отвечая на них.

— Красивая, я не из самых терпеливых… — хрипит, открывая глаза.

Глупо хихикаю, но останавливаюсь.

— Как ты себя чувствуешь? — привычный вопрос за предыдущие несколько дней. — Теперь хорошо. — отвечает.

Но я не верю.

Врач сказал, что последствия могут быть через некоторое время и важно наблюдать за его поведением и настроением.

Возможно, это и слишком, потому как в сознание его не пришлось выводить, он сам пришел в себя. Однако, никто не знает, что с ним было там и все ли клетки мозга функционируют так, как раньше.

Периодами он где-то пропадает. Молчит и отстраненно смотрит в окно. Но я отчаянно хочу верить, что это лишь из-за того, что ему тяжело смириться с травмами.

Он ведь всегда мог все.

— Пообедаем? — пытаюсь встать, но он удерживает на себе. — Не хочу. — вздыхаю. — Ты же знаешь… — переводит глаза на меня: — Но можем позже. — Ник… — отчего-то начинаю нервничать: — Ты уже покупала обратные билеты?

Вопрос застает врасплох.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю, не на шутку переживая. — Я многое знаю, просто не говорю об этом. — печально усмехается он.

На моем лице тянется улыбка. И я поудобнее устраиваясь, кладу голову ему на здоровое плечо.

— Мне нужно вернуться в Барселону закрыть вопрос работы, аренды жилья и прочего… — перечисляю: — Чтобы потом остаться…

Грудная клетка мужчины резко поднимается и опускается. Поднимаю взгляд, а он изваянием смотрит в одну точку.

Обеими ладонями поворачиваю на себя.

— С тобой, Артур. — улыбаюсь, глазами убеждая в этом желании.

Он смотрит, прикрывая глаза.

— Через сколько ты вернешься? — Не знаю, наверно около двух недель. Но я поеду только после того, как ты встанешь на ноги.

Я не оставлю его здесь.

— Только привыкнув к твоей любви и заботе…отпустить? Нет. — качает головой: — Я сам куплю билеты с железобетонным условием, что ты вернешься Ника. Иначе…

Прикладываю палец к его губам. Достаю цепочку с балериной, показывая.

— Я не смогу не вернуться, пойми.

Он кивает, выдыхая.

— Тогда… на следующей неделе. А сам к твоему возвращению прихожу в форму, договорились?

Хмурюсь, я не думала, что так скоро.

— Ничего ведь не случилось? — плохие мысли кружат над головой. — Нет, Красивая. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее станешь моей. Единственное, что…Ник, если ты не хочешь жить здесь, скажи мне. Я решу. Купим дом в Барселоне, буду ездить в командировки. Совещания, в конце концов, возможны и по видеосвязи.

Смеюсь, отрицательно качая головой.

— Мы ведь напишем новую историю? Давай не будем менять место действия. — поджимаю губы: — Хотя…дом в Барселоне звучит заманчиво. — Где захочешь, Красивая. — отвечает он: — Какой захочешь. Я…черт! — поправляет мои волосы, касаясь щеки: — До одури люблю тебя. — усмехается, приподнимая бровь.

Краснею, смущаюсь, чувствую тепло.

Боже.

Испытываю почти полноценное счастье.

— Кстати, как там дела у адвоката? — знаю, что не любит со мной говорить на эту тему. — Процесс идет. Срок ей немалый светит, учитывая послужной список. — А Мия? — С момента ее восемнадцатилетия я обеспечу ей будущее, кардинально отличающееся от того, что было у ее матери. В остальном, зависит от Абрамовых, что старшего, что младшего. Есть пара семей, которые готовы хоть завтра подписать документы, но не я один должен это решать. — Надеюсь, что она сможет это пережить…когда-нибудь. — до слез жаль ни в чем неповинного ребенка: — А мать? — С ней немного сложнее, но…Абрамов подтвердил ее участие в финансовых махинациях. Поэтому, года три да будет. — Хм…интересно и какая у нее причина обворовывать собственного сына… — А вот этого пока не знаю. Однако, там что-то такое, что Багров хочет сообщить мне лично.

Хмурюсь. Снова кладя голову ему на плечо.

— Когда же это закончится… — шепчу, чувствуя неприятный осадок. — Скоро, девочка моя. Я ускорю настолько, насколько могу. Надо только выйти отсюда.

Оставляю поцелуй на груди, принимая его ответ.

— Ник… — спустя паузу говорит он: — Пообещаешь кое-что? — Да. — без доли сомнений отвечаю. — Если нога… — ему даже сказать это трудно, я чувствую напряжение: — Если я останусь…

Привстаю.

Как же вбить в его голову?

— Первое, Ризанов, ты не останешься инвалидом. Второе, никогда…никогда не смей даже думать, что я оставлю тебя.

Даже злюсь на него и, уверена, сверкаю глазами.

— Хочу, чтобы ты, наконец, заняла свое место…стала Ризановой… — смотрит так проникновенно, говоря со всей своей серьезностью. — Это предложение? — нервно вскидываю бровь. — Это цель, которая должна стать реальностью.

Улыбаюсь, а одинокая слеза скатывается из глаз.

— Я тоже хочу эту реальность…

Артур целует губы в коротком целомудренном поцелуе.

— Надеюсь, кое-кто видит это сверху и радуется за нас.

Всхлипываю сквозь улыбку и судорожно киваю.

Эпилог

7 лет спустя

Артур

Вхожу в дом, хмурюсь потому что стоит гробовая тишина.

Двигаюсь дальше в гостиную, разбросанные игрушки уже стандартный атрибут украшения. Правда, в последнее время их становится все больше.

Выглядываю сквозь стекло раздвижной двери на террасу и вижу их.

Улыбка сама собой тянется на лице, а я молча наблюдаю.

Моя красавица жена в окружении двух сорванцов, брызгающих на нее водой из водяных пистолетов. Она смеется, закрываясь от капель.

Внутри разливается такое необъятное счастье, что я испытываю каждый день и минуту. А особый всплеск, это видеть их после рабочего дня.

Уля, наша маленькая обезьянка трех лет, старается угнаться за своим шестилетним братом.

А мой сын — копия меня, только с такой же красивой душой, как у моей жены.

Это не объяснить, но, мать его, я самый счастливый мужчина на земле.

В тот день, когда она официально сказала "да", сразу после последнего слушания по делу о покушении, был на седьмом небе от счастья. Безусловно, возвращение в Россию встретило ее кольцом еще в аэропорту, но мы обоюдно решили узаконить только после того, как закроем всю ту вакханалию.

Жизнь сейчас полностью перебила тот жгуче горький вкус предательства, что мы оба попробовали.

И теперь, вот этот мир, за высоким забором, охраняется в бессчетное количество раз серьезнее, чем что-либо когда-либо.

Раздвигаю двери и в дом тут же врываются веселые крики и смех.

Чем я их заслужил, не отвечу, но одно могу сказать точно, не перестану завоевывать свою женщину. Изо дня в день, из часа в час, не дам себе возможность потерять это стабильное счастье, наполненное горячей любовью и доверием. Тем доверием, которого думал никогда не познаю.