Вкус вишнёвой лжи. Книга 2

— Кстати, я тут чуток общаюсь с Аней… С подругой Иры, — на имени Ольханской я отрываю взгляд от бумаг и впервые за долгое время обращаю внимание на охранника. — Она рассказывала, что виделась с ней недавно. Выпивали вместе, то, да сё обсуждали.

Непонимающе веду плечом, немного прищуриваюсь. Парень говорит медленно, с осторожностью подбирая слова, и это раздражает: загадок в моей жизни и без того хватает.

Хочется спать. Не помню, когда за последние дни я нормально высыпался. Из-за жары глаза слипаются, но мне нельзя поддаваться, иначе могу упустить что-нибудь важное, от чего может зависеть не только моя карьера, но и жизнь.

— Ира рассказывала про тебя и твоего друга. Жаловалась на тебя…

— Про Назара? — скептично кривлюсь. — Она же не в курсе, что он вернулся.

Вздыхаю, возвращаясь к бумагам. Отодвинув в сторону пустую кружку из-под чая, аккуратно кладу досье рядом с небольшой стопкой. Зеваю. Может быть, снова поговорить с матерью? Пригрозить, что если она не расскажет всю правду, то я лишусь компании, а она своих любимых денежек… Вдруг, поведает что-нибудь важное…

— И что говорила? — как бы просто так спрашиваю я, зная, как сильно Дима любит, когда из него клещами вытягивают информацию.

— Да как обычно, — небрежно улыбается, откидываясь на спинку диванчика. — Напились и начали обсуждать всё подряд. Пришли к выводу, что мужики козлы. И что Ирке нужен парень, который будет… цитирую: «Жить только ею», — делает в воздухе кавычки.

— М. Ясно.

Дима фыркает. Недолго молчит, явно борясь с желанием что-то сказать, потом всё-таки не выдерживает. Я бы удивился, если бы парень выиграл это противостояние.

— Ничего ты не понимаешь в женщинах, — говорит так, словно сам эксперт в этом.

— И что же я не понимаю? — притягиваю к себе очередную папку.

Из крана капает вода, размеренно исчезая где-то в горе немытой посуды. Мне так лень заниматься уборкой, а нанимать специального человека после всех последних событий не самый адекватный вариант. Надо будет хотя бы немного прибраться, после того как выпровожу охранника восвояси.

— Вот Ирка была самостоятельной девушкой. У неё была цель: заработать деньги ради бабушки, — от воспоминаний об этом внутри меня почему-то зарождается раздражение, перекрывающее стыд из-за вранья. — Она знала, к чему стремиться. У неё всё было под контролем. А ты взял, вырвал её из привычной жизни и забрал все цели. Она, можно сказать, всё бросила и пожертвовала своей привычной жизнью ради тебя.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — раздражаюсь. — Я ведь ей всё только самое лучшее делал. Ей вообще даже ни учиться, ни работать не надо было, сиди только да развлекайся.

— Вот! — тычет в меня пальцем. — А я о чём? Она ведь не такая. Ей деньги не нужны. А ты дал ей всё и такой, типа, гуляй. Как часто вы с ней виделись вообще?

Отвлекшись от бумаг, я осматриваю кухню уставшим взглядом, пытаясь из месива в голове вытащить хоть какую-то информацию. Зачем — понятия не имею, ведь мне бы поскорее разобраться с крысами в компании, а не в поступках уже бывшей невесты.

— Не знаю. Вечером, на выходных…

Замечаю на себе упрекающий взгляд Димы и вскидываю брови.

— Да брось, — смеётся. — Ты дома ночевал два-три раза в неделю, возвращался ночью, когда она уже спала. На выходных практически всегда был со спонсорами. Клубы, рестораны, компания, другие страны. Ты здесь практически не появлялся. Поэтому меня к Ирке и приставил…

Он замолкает, давая мне возможность обдумать его слова. Я молчу, потому что всё так и было. С Иркой мы виделись от силы два раза в неделю, и то в основном по вечерам. Очень редко по выходным, ещё реже куда-то выбирались. Последний год так точно продолжался, а раньше…

— Короче. Она почти всё время была одна, а когда женщина остаётся одна — она начинает думать. И это самое страшное, — продолжает причитать. — Она не знала, где ты, с кем ты. Понятия не имела, что ты делаешь. Если она ничего тебе не предъявляла никогда, ещё не значит, что лишних мыслей у неё ни разу не было. Ей твои деньги счастья не приносили, ей нужно было просто твоё внимание.

— Сейчас-то ты что от меня хочешь? — не понимаю я. — Я в курсе, что уделял ей мало времени, но у меня и без того куча проблем в компании было и есть.

— Поэтому она тебя и бросила, — очередной камень в мой огород. — Женись тогда на компании. А Ирка не из тех людей, которые сосут деньги и плюют, где там её мужик шляется.

— Я в курсе. И вообще, почему ты уверен, что крыса где-то поблизости? Может, это вообще уборщица… — пытаюсь перевести тему.

— Сдался ты уборщице, она знать не знает, кто ты такой, — коротко смеётся.

Дима вдруг поднимается на ноги и идет делать очередную порцию кофе — я смотрю ему в спину о чём-то думаю, вот только о чём — сам не понимаю.

В голове вдруг проносится последний разговор с Ирой. Она просит меня всё бросить и уехать куда подальше, а я в итоге выбираю вместо любимой женщины компанию. Ну, не могу я лишиться «Бигарро». Это уже дело принципов. Отец в больнице, брат мёртв. Я должен взять ситуацию под контроль и разобраться во всём. Должен узнать правду об аварии, Власовой и Рыкове. Если не я, то кто? Кто ещё способен противостоять грязным проделкам прогнивших бизнесменов?

Хотя, по сути, сам я таким же и являюсь.

— Ты планируешь возвращать Ирку? — интересуется Дима.

Я недолго молчу.

— Не знаю, — парень оборачивается, смотрит на меня. — Сейчас ей со мной опасно. Без правды она не вернётся, а рассказывать ей всё — самоубийство.

Как минимум меня потом Костян прикончит.

— А потом? Когда всё разрешится?

Пожимаю плечом.

— Не уверен… не уверен, что смогу дать ей то, чего она хочет, — пауза. — А что? Она что-то ещё говорила?

Дима медлит, пристально прожигая меня взглядом, затем пожимает плечом и отворачивается, возвращаясь к приготовлению кофе.

— Нет, ничего.

Лукавит?

Не важно.

Сейчас не важно, потому что у меня другая задача. Вычислить… Взгляд вдруг падает на строчку в досье Алексея Вершинина, и я замираю. Несколько раз перечитываю предложение, сам не веря своим безумным догадкам, внезапно ворвавшимся в голову и заставившим закипеть мозги. Сон как рукой снимает, а каша в голове медленно, но уверенно рассасывается.

«Прим Девелопмент».

— Твою ж мать… — всё внутри меня холодеет, и я будто падаю, проваливаясь в бездну. — Как я раньше об этом не подумал…