Вкус власти

– Они называют это место тюрьмой, - ответил заботливый голос.

– И держать нас здесь, как бешеных крыс, – зло добавил другой.

Перед глазами поплыли розовые круги. Неудачная попытка проникнуть во внутрь крепости, шальное бегство в темноту и кошмарный вопрос вымотали до предела, высушили, словно глубокий колодец до самого дна. Освобождённые от пут руки и ноги, гудят. Ковка слабо пошевелил пальцами.

Кошмар допроса потихоньку отступил, началась нервная разрядка. Ковка вновь затрясся, но уже не только от боли. Вдруг снизошло осознание ужаса произошедшего. Он – проиграл. Попытка перебраться через стену и открыть ворота на самом деле такая, такая глупая, была.

– Ничего, парень, всё пройдёт, - прозвучал всё тот же заботливый голос. – Потерпи немного.

Мокрое и прохладное прошлось по лицу, на миг утихомирив пульсирующую боль. Под гудящий затылок положили свёрнутую валиком куртку.

– Одевать тебя пока не будем. Отойти тебе нужно, а то хуже будет.

– Постой! – чья-то рука вцепилась в плечо, Ковка сдавленно охнул.
– Расскажи! Что там? Снаружи? Когда нас освободят?

– Оставь его. Доконаешь. Оклемается малость, сам расскажет.

Ковка расслабленно склонил голову набок. Ужасные плётки и тяжеленный камень остались далеко позади. Пусть тело по-прежнему горит, словно объятое пламенем, но мучения уже закончились. Но кое-что не даёт погрузиться в небытие. Ядовитая мысль буравит голову, мерзкой змеёй терзает душу. Сознание на миг прояснилось, Ковка открыл глаза. Из темноты выступили склонённые над ним лица. С трудом разлепив разбитые губы, Ковка просипел:

– Простите меня. Люди. Я. Я не смог. Я. Я не удержался. Я. Я им всё рассказал. Они. Они.

Горькие слёзы заструились из глаз. Стыд, невероятный стыд за собственную слабость, трусость и малодушие сковали грудь. Невозможно дышать.

У первобытного человека, мужчины, воина, материального почти ничего нет. Ни один охотник не владеет доходной недвижимостью, фабрикой мыла или хотя бы скромными пятью сотками земли в сотне километров от города. У него нет счёта в банке, он не получает проценты от акций, у него даже нет ежемесячного жалованья забитого и пропахшего нафталином чиновника из полутёмной конторки. Первобытные люди живут на самом необходимом минимуме.

Если охотник сломает или потеряет копьё, то в тот же день сделает новое. Протёрлась подошва мокасин? Значит шкура следующего добытого кабана уйдёт на обувку. Запасные копья или связки резервных мокасин не висят связками в сухой кладовочке или чуланчике. Да и нет у первобытных охотников никаких чуланчиков и кладовочек.

Единственный капитал первобытного мужчины, охотники, воина – чувство собственного достоинства. Ни за какие деньги невозможно купить репутацию, благоприятное мнение сородичей и восторженные взгляды женщин. Только действительно честный и благородный мужчина не бросит семью без пропитания, обязательно поможет товарищу на охоте, никогда не обманет и всегда, во что бы то ни стало, выполнит данное обещание.

Двухчасовой допрос, истязания опытных в своём деле палачей, разорили, обанкротили Ковку до основания. Только в тюрьме, в темноте и ужасной вони, до сознания дошёл ужас собственного падения. Как он теперь сможет смотреть в глаза соплеменников? Что они подумают? Что решат? Что скажут? Кровоточащие раны жгут истерзанное тело снаружи, а горький стыд жжёт изнутри.

– Успокойся, парень.

Теплая, немного шершавя ладонь накрыла губы.

– Все мы тут… раскололись как орехи. Умеют, гады, языки развязывать.

– Ты ещё вовремя сломался, – встрял другой голос. – Тебя, вон, плётками исхлестали. Больно, но жить будешь. А утус Ленус дольше всех продержался. День целый. Так они, изверги, душу из него вынули, зубы выбили, ногти на руках и ногах отодрали, кости поломали. И всё равно заставили говорить. Теперь лежит, бедняга. Того и гляди к звёздам уйдёт.

Слова незнакомца помогли смягчить моральную боль. Но силы окончательно покинули измождённое тело. Ковка, закрыв глаза, провалился в тревожное небытие. Не сон, но и не смерть.

Глава 19. Моральная диверсия.

Вторая ночь осады прошла спокойно. Топорная попытка бестолковых подростков проникнуть в крепость не в счёт. Первая половина третьего дня выдалась на подозрение ещё спокойней. Наблюдатели с башен постоянно докладывают об активности в лагере охотников. Но никто пока не спешит выбежать в поле, сбиться в кучу и ринуться на очередной бесполезный приступ. С другой стороны, каких-либо делегаций с грязно-серым куском кожи вместо белого флата то же не видно.

С позднего утра Саян лично наблюдал за огромным лагерем противника. Только зря потратил целый час. Чем заняты охотники – непонятно. Впрочем, огромный столб дыма из-за засеки говорит сам за себя – охотники отправляют к Великому Создателю очередную партию погибших соплеменников. Но что же они собираются делать дальше?

Спокойная ночь и спокойный день – вот и всё, что нужно для счастья. У воинов появилась долгожданная возможность отоспаться и прийти в себя. Сражения, штурмы, ночные вылазки и диверсии отнимают массу сил. Саян снова замечает вокруг себя весёлые лица. Подданные улыбаются, шутят, прикалываются. Наконец ушло загнанное выражение и тяжесть опушенных рук. Воины элементарно отдохнули и отоспались. Если осада затянется, то самым страшным врагом станет скука. Ну а пока…

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Догонять пока никого не нужно, а сидеть сложа руки, когда за воротами толпы врагов, невыносимо. Впрочем, Саян хитро улыбнулся, есть ещё один способ насолить охотникам.

– Пленного охотника из племени Серого Волка ко мне, – приказал Саян.

Молодой посыльный, один из двух, что постоянно находятся рядом, убежал исполнять приказание.

Через час Западные ворота чуть приоткрылись. Сквозь узкую щель наружу вытолкнули помятого охотника: на лице один сплошной кровоподтёк, меховая куртка порвана в нескольких местах, широкие штаны еле держатся на узком ремешке. Трусливо поглядывая на неприступные стены, бывший пленник быстро, быстро засеменил в сторону лагеря. Саян, наблюдая за отпущенным с Западной башни, только усмехнулся. Сгорбленный и сломленный охотник торопливо убегает от крепости.

– Зачем ты его отпустил?

На башню поднялся Ягис.

– Бомба, - Саян оглянулся на друга. – Этот человек несёт бомбу.

– Ты изобрёл динамит, или хотя бы порох? – сквозь бойницу Ягис глянул вниз на убегающего охотника.

– Ещё нет. Этот человек несёт моральную бомбу. От её взрыва стойкость охотников пошатнётся, а жертвы будут позже.

– Хватит говорить загадками. Что опять задумал?

Ягис в превосходном настроении. Он хорошо отоспался и плотно позавтракал, но загадки всё равно не любит.