Владея её невинностью

— Он такой большой, Папочка. Разве он поместится?

Я улыбаюсь ей, пока убираю её волосы с её лица. Я попытаюсь действовать медленно, но я на грани взрыва. Её невинность как моя проверка на вшивость.

— Папочка сделает всё как надо. Ты будешь хорошей девочкой для меня и позволишь мне трахнуть твою милую киску сейчас?

Она глубоко вздыхает, и я знаю, что она хочет этого так же сильно, как и я.

— Да, Папочка. Со мной всё будет хорошо. Я приму всё, что ты мне дашь.

— Я так горжусь тобой, малышка. Ты такая смелая.

Я быстро целую её в губы и наклоняюсь, чтобы отодвинуть её трусики в сторону. Она смотрит вниз с замешательством на лице.

— Папочка, ты не собираешься снять мои трусики?

— Нет, детка, я собираюсь оставить их, потому что, когда я закончу, они пропитаются соками твоей киски, и я сохраню их в качестве трофея в наш первый раз, когда я проник в тебя. Твой отец однажды сказал мне, что заставил тебя пить противозачаточные, верно?

— Да. Он испугался одного глупого поцелуя и заставил меня пойти на это.

— Как бы я не хотел знать, что ты целуешь кого-то другого, я рад, что об этой маленькой проблеме позаботились.

Я заканчиваю отодвигать её трусики в сторону и направляю головку своего члена в её плотное отверстие. Я знаю, что это причинит ей боль, но некоторые вещи стоит перетерпеть. И мне нужно быть внутри неё больше, чем мне нужно жить.

Я сосредотачиваюсь на кончике своего члена, едва проникая в её киску. Я знаю, что если я посмотрю вверх и увижу боль на её лице, я могу остановиться, и это не в наших интересах на данный момент. Смочив кончик моего члена всего лишь несколькими крошечными толчками, я вонзаюсь в нее по самые яйца.

— Боже. Чёрт, — хриплю я. Я выпустил все дыхание из своих легких. У нее – самая тугая дырочка, в которую я когда-либо засовывал свой член. Я изо всех сил пытаюсь вернуть себе дыхание и не кончить за секунду. Где-то на периферии моего сознания я слышу, как она кричит, но я не могу оторвать глаз от вида своего члена, похороненного в её киске. Я приподнимаюсь на несколько дюймов и вижу, как на моем члене блестит кровь. Это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел. Я прижался обратно, на этот раз, ожидая смерти, которую её киска подарила мне секундами ранее. Я издал стон и начал трахать её в устойчивом ритме. Мои глаза закатились к затылку. Она слишком плотная. Попытка не потерять самообладание от необходимости искупать её киску в своей сперме – лучшее и худшее чувство в моей жизни. Борьба между тем, чтобы не кончить и не захотеть её заполнить – идеальная пытка. Моим телом овладел инстинкт, поскольку эти мысли поглощают меня, и я продолжаю толкаться.

Я, наконец, смотрю вверх, и мы встречаемся взглядами. По её лицу текут слезы. Я лежу на ней большей частью своего веса, но не делаю паузу.

— Ты в порядке, малышка? Как себя чувствует твоя киска?

Она кивает головой, но я могу сказать, что ей хорошо.

— Папочка нуждается в этом, малыш. Ты должна побыть большой девочкой немного дольше. Я позабочусь о тебе. Просто позволь мне.

Хейли мурлычет от моих слов ободрения. Я чувствую, как её боль уходит, и она, наконец, получает то, что хочет. То, чего мы хотим оба. Её бедра все сильнее двигаются мне в ответ, и она начинает стонать всё громче и громче. Моя маленькая девочка скоро кончит.

— Моей киске так хорошо. Я хочу кончить, Папочка. Можно?

Я наклоняюсь и всасываю её сосок, в то время как моя рука натирает её сладкий комочек. Я чувствую, как её тугая киска начинает доить меня – начало её оргазма – и перестаю сдерживаться. Я вдалбливаюсь в нее так, будто это будет последним трахом, который я когда-либо получу. Она начинает кричать о своем освобождении, а я откидываюсь назад, хватая её за бедра и насаживая её на себя. Я вижу, как губки её киски обхватывают мой член как полипы. Слой пота покрывает моё тело, и я не могу отдышаться. Я смотрю на Хейли и вижу, как она совершенна. Обнаженная, за исключением её испорченных хлопковых трусиков, её красивые покрасневшие соски, тело покрыто румянцем, наполненное моим членом, а она сама смотрит на меня так, будто я её гребаный король.

После такого взгляда я теряю себя. Я кончаю с криком, который эхом разносится по комнате. Я толкаюсь, в то время как наполняю её киску каждой каплей спермы, которую имею. Я не могу перестать кончать. Как будто её киска пытается выдоить каждую каплю, которая у меня есть для неё.

Наконец, с последним стоном я толкаюсь как можно дальше и падаю на неё сверху. Я целую её, как никогда раньше не целовал. Она целует меня в ответ так же лихорадочно. Как будто мы не можем насытиться друг другом.

— Я люблю тебя, Хейли, — шепчу я.

— Я тоже тебя люблю, Папочка Уильям, — шепчет она в ответ.

Я стараюсь не давить на неё своим весом, но она, кажется, притягивает меня ближе к себе, не желая, чтобы я отдалялся.

Наконец, после нескольких минут поцелуев и обнимашек, я отстраняюсь, чтобы посмотреть на результат нашей связи. Я полутвёрдый и всё ещё в ней. Это самое удивительное чувство. Самый интимный момент. У меня только что был самый большой оргазм в моей жизни, и это самое настоящее безумие, знать, что мы можем делать это снова и снова.

— Теперь ты полностью моя, малышка. Я единственный, кто когда-либо был и будет глубоко в твоей милой маленькой киске.

Я медленно выхожу, наблюдая, как наши смешанные соки вытекают из неё. Я сдвигаю её трусики назад на её киску, чтобы пропитать их немного. Через минуту я стягиваю её трусики с её ног. Когда я вижу доказательство нашей любви на её трусиках вместе с небольшими следами её девственности, я кладу их себе на лицо и вдыхаю. Сила этого аромата заставляет меня твердеть с новой силой. Я смотрю вниз на свой напряженный член, а потом смотрю на её только что прорванную киску. Я чувствую улыбку и перевожу взгляд на Хейли, которая также улыбается.

Моя маленькая невинная девочка любит быть испачканной.

— Итак, Хейли. Что же нам теперь делать?

— Все что хочешь, Папочка.

Глава 7

Хейли

Мои слова не могут быть правдивее. Я хочу дать ему всё, что он хочет, потому что это то, что он дал мне. В прошлом году я чувствовала себя такой потерянной. Как будто мне чего-то не хватало, и я попросту не вписывалась в этот мир. Я не знала почему. Оказывается, ответ был прямо передо мной все это время.

Уильям. Мой Папочка.

Сейчас все кажется таким ясным. Я навсегда осталась его малышкой. Больше не нужно взрослеть и выходить в мир, в котором я даже не хочу быть. Я останусь здесь, окруженная его заботой. Мой отец всё время говорил мне, что мне восемнадцать, и пришло время взрослеть, чтобы начать жить своей собственной жизнью, и именно эту жизнь я выбираю.

— Перевернись, малышка, я хочу трахнуть тебя, как собачку, — говорит Папочка, заставляя меня покраснеть. Я не знаю как это вообще возможно после всего, что мы сделали.