Владигор и Звезда Перуна

— Кто к ратному искусству влечение имеет, тому также навстречу пойдем. Служба князю синегорскому — честь великая.

Сыновья зашептались между собой, с опаской поглядывая на мать с отцом.

Учан разгрузили. Подъехала пустая телега, куда начали укладывать мешки, тюки, короба с домашним скарбом, который удалось прихватить с собой из навсегда покинутых жилищ. Вскоре толпа беженцев тронулась пешком вслед за телегой, чтобы начать обстраиваться на новом месте.

Любава проводила их глазами и повернулась к реке. Новый учан с товарами направлялся к берегу, выискивая свободное место среди прочих судов. «Приказчик прав, — подумала княжна. — Тесновата пристань, пора расширяться, и торг нужно передвинуть к ней поближе…» В отсутствие брата ей пришлось вникать в самые разные хозяйственные дела, разрешать споры, принимать решения. Иногда и пустяками ее донимали: то купец с лавочником сцепятся из-за линялого сукна, да так, что бороды в клочья; то медведь скомороший зеваке ногу отдавит. И все требуют княжеского суда, будто уличанских старост на то нет. Она не чаяла дождаться, когда вернется Владигор и освободит ее от бремени княжеских обязанностей и забот. Гонец от Бажены передал, что брат принял приглашение Грыма Отважного погостить у него. Любава была этому рада, она ценила открытое сердце вождя берендов, его простодушие и гостеприимство. Но шли дни, и княжна все больше начинала беспокоиться. Люди передавали друг другу тревожные слухи о засухе в Ильмере, о пересыхающем Аракосе, о песчаных дождях, о каком-то двуглавом вороне, бросающемся на людей. Любава верила этим слухам лишь на треть, но и этого было довольно, чтобы чувство тревоги не оставляло ее. Жизнерадостный Ждан выглядел теперь озабоченным и чересчур серьезным. Он обменивался гонцами с другими воеводами Братских Княжеств, привел в полную готовность синегорскую рать, самолично проверил боевое снаряжение каждого ратника — от заточенного меча до конской упряжи, будто готовился в любую минуту выступить в поход. А Владигор все не возвращался, и это казалось Любаве странным и подозрительным. Не такое сейчас время, чтобы гостеванье затягивать.

Ждан пытался ободрить ее, мол, тревоги напрасны и ничего с Владигором не может случиться. Однако Любава чувствовала, что он недоговаривает и знает что-то такое, в чем не хочет или не может признаться ей. Она заставила себя удержаться от бесполезных расспросов и по-прежнему вела себя так, будто все идет своим чередом и ей действительно не о чем беспокоиться.

— Я больше не задерживаю тебя, — обратилась она к Ждану, который неловко переминался с ноги на ногу. — Ступай к своим воинам, раз мое присутствие тебе в тягость.

— О, Любава, нет!.. — смутился воевода.

— Я ведь вижу. — Княжна пресекла его оправдания и, кивнув дружинникам, направилась в сторону крепости.

Ждан чувствовал себя неловко. Большей радости, чем быть рядом с Любавой, всюду сопровождать ее, украдкой любоваться милым лицом, он не мог себе представить. То, что он вынужден скрывать от нее правду о Владигоре, мучило его. Он каждый раз со страхом ждал, что Любава начнет допытываться, почему так задерживается брат, но в последние дни она ни о чем его не спрашивала, лишь надолго задумывалась, никого не замечая, погруженная в свои мысли. Ждану хотелось успокоить ее, обрадовать радостной вестью, что князь жив-здоров и вот-вот прибудет, однако радоваться было пока нечему, он не знал, где сейчас Владигор, и пытался отогнать мрачные опасения, донимающие его с каждым днем все настойчивей. Филимон да Чуча — разве смогут они помочь князю, когда дело дойдет до вооруженной схватки с врагами? Если уже не дошло…

Ждан действительно был рад, что Любава ушла. По крайней мере, его хмурый вид больше ни у кого не вызовет недоумения.

Он решил обойти крепость кругом и проверить, как ведутся работы.

Ждан направился к южному краю Ладейной рощи, которая полумесяцем огибала крепость. Когда-то они с Владигором таились в ней, чтобы внезапно напасть на Кровавого Климогу, погубившего родного брата и коварно захватившего княжеский престол. Много лет прошло, а все эти события помнятся ясно и отчетливо, будто вчера случились. Где-то неподалеку и подземный ход, по которому Чуча провел Владигора в крепость незамеченным. Кто знает, может, и сейчас ведет он князя в неведомую тьму…

Неслышная тень мелькнула среди деревьев, и Ждан, очнувшись от давних воспоминаний, привычно схватился за крыж меча. Из рощи навстречу ему шагнула немолодая женщина, чье лицо он где-то уже видел.

— Не узнал меня, воевода? — произнесла она тихим, спокойным голосом. — Я Зарема, помощница верховного чародея Белуна.

Ждан вспомнил. Лишь раз он и видел волшебницу, было это двенадцать лет назад, когда чародеи пришли на помощь людям и изгнали Черного Злыдня из пределов Синегорья и Братских Княжеств. Такое не забывается. Ждан приветливо улыбнулся ей, но в его глазах застыла тревога: не с дурными ли новостями явилась к нему волшебница?

— Я рад тебе, Зарема, — сказал он. — Если я могу быть полезен тебе и Белуну, только скажи. Есть ли вести от Владигора?

— Пока ничего нового, — ответила Зарема. — Прошло слишком мало времени с начала путешествия. Подождем еще немного и будем надеяться на лучшее.

Ждан вздохнул:

— Увы, ничего другого не остается. Мне кажется, Любава начинает догадываться, что князь уже не в гостях у берендов. Я не смогу долго утаивать от нее правду. Порою мне кажется, что она готова сорваться с места и поскакать за братом к Отважному Грыму.

— Я с самого начала не хотела, чтобы от Любавы скрывали правду. Она умна, и рассудка в ней больше, чем горячности. Если случится то, о чем ты говоришь, нашим врагам станет ясно, что Владигора нет в Синегорье и вообще в Братских Княжествах, что ускорит нашествие айгуров.

— Тогда что же ты предлагаешь? Рассказать все Любаве?

— Да, и я, чтобы помочь тебе, буду присутствовать при вашем разговоре. Однако пришла я сюда не затем, чтобы смягчить гнев княжны и вступиться за ее воеводу. Скажи, давно ли ты был в хранилище рукописей, которое обнаружил подземельщик Чуча?

Ждан покачал головой:

— С тех пор как привел туда Белуна, я больше туда не наведывался. А что, ты тоже хочешь в подземелье?

— Мне необходимо заглянуть в Книгу пророка Смаггла. Она еще там?

— Думаю, что да. Чуча, помнится, с собой ее не брал, оставил там же, на каменном столе. Да кто ее возьмет, ведь ключ от двери в подземную пещеру хранится только у меня.

— Ключ всегда при тебе, ты не потерял его?

Ждан с удивлением посмотрел на волшебницу, снял с шеи связку ключей на серебряной цепи и встряхнул на ладони.

— Вот же он! — воскликнул воевода, не понимая, чего хочет от него Зарема.

— И никому не доверял ключ?

— Нет.

— Даже Любаве?

— Да нет же! — Ждан уже начал испытывать раздражение от такого пристрастного допроса. — Что тебя беспокоит?

— Не знаю, — промолвила волшебница. — Может быть, просто дурное предчувствие.

Не прошло и получаса, как Ждан и Зарема оказались в кладовой, откуда начинался подземный тоннель, разветвляющийся на множество ходов, большинство из которых было неведомо нынешним обитателям Ладорского холма. Ждан отодвинул от стены огромную пустую бочку, за ней обнаружилась дубовая дверь, обитая железными полосами. Он отомкнул навесной замок, открыл дверь и, сняв со стены факел, уверенно шагнул в тоннель. Зарема двинулась за ним.

На этот раз Ждан не растерялся, когда путь им вдруг перекрыла стена. Он даже рад был продемонстрировать волшебнице, что ему известна магическая уловка мастеров-подземельщиков. Пройдя сквозь мнимую стену, он торжествующе взглянул на Зарему и был очень доволен ее искренним удивлением.

Вскоре они вошли в хранилище рукописей.

— Наш Чуча чуть ли не год здесь безвылазно просидел, — сказал Ждан. Он укрепил на стене факел, зажег свечу и, пробираясь между тесно стоящими сундуками, направился к цельному гранитному столу.

— Можно ему позавидовать, — отозвалась Зарема, с любопытством оглядывая просторное помещение. Она заметила, что кое-где на стенах начертаны древние руны, значение которых ей не было известно, и пожалела, что нет рядом Белуна: ему, кажется, все письмена Поднебесного мира ведомы.

— Верховный чародей, — Ждан тоже вспомнил про Белуна, — Чучу на летопись надоумил. Даже название подсказал — Сплошная Сушь… или что-то вроде этого.

Зарема вскинула брови:

— Великая Пустошь?

— Ну да. Эти слова в пророческой книге сами собой проступили. И еще изображения разные двигались, как живые. Так что наш Чуча теперь летописец. Эх, знать бы, где они с князем сейчас! Что это за Пустошь такая?..