Владигор

Они доплыли почти до середины, как вдруг Владий услышал громкий свист. Оглянувшись назад, он увидел вооруженного всадника, который подзывал своих товарищей, указывая им на Владия. «Это тот самый отряд, — догадался Владий. — Они почему-то решили вернуться…» Двое всадников спешились и сняли со спины луки. Владию некогда было рассуждать, по какой причине они, даже не затруднив себя выяснением, кто он такой, готовятся к стрельбе. Он отпустил гриву и усиленно заработал обеими руками, торопясь поскорее оказаться вне досягаемости стрел.

Две длинные стрелы вспенили воду совсем рядом. Владий понимал, что все решают мгновения и глазомер лучников. Входя в реку, он не разделся, и теперь одежда сковывала его движения. Еще одна стрела чуть не достигла своей цели, скользнув над его головой. Однако расстояние между ним и людьми на берегу продолжало расти. Еще несколько отчаянных гребков — и он окажется в безопасности.

Крики за спиной стали громче. Владий не мог разобрать слов, но ему показалось, что в них появилось нечто новое. Да и лучники почему-то прекратили стрельбу. Кинув взгляд назад, он понял, кому теперь кричали преследователи: из-за поворота реки наперерез ему стремительно приближалась большая восьмивесельная лодка! В одно мгновение Владий разглядел в ней вооруженных людей — человек пять, не считая гребцов. Грубые, обветренные лица искажал азарт погони, мечи были изготовлены к бою. Княжич сразу опознал борейцев, хотя командовал ими человек в латах синегорца. Зычный голос показался Владию знакомым. Однако вспомнить, где и когда он слышал его, времени не было.

До спасительного берега рукой подать, но лодка с каждым мгновением все ближе и ближе. Гребцы налегают на весла, взбадриваемые криками своего командира. Вот-вот настигнут… И в этот миг — хвала Перуну! — у одного из гребцов ломается весло. Он падает на дно лодки, сбивая соседа. Лодка разворачивается бортом к течению, на несколько мгновений теряет ход. Но этих мгновений хватило Владию, чтобы достичь наконец берега.

Увязая в придонном иле, хрипло дыша, Владий выкарабкался на твердую землю вслед за Лиходеем. Вскочив на коня, он даже не успел схватиться за уздечку — Лиходей с места рванул диким аллюром, только ветки ивовых кустов по бокам захлестали! Вслед им неслись проклятья. Лишь удачно пущенная стрела могла бы сейчас догнать беглеца, но среди тех, кто находился в лодке, лучников не было. Кто бы ни подкарауливал княжича на левом берегу Чурань-реки, затея их сорвалась. Владий все-таки переправился через водную преграду, и путь его теперь лежал на север.

Человек, командовавший борейским отрядом, никогда прежде не встречался с княжичем. Но этот голос Владию однажды уже довелось слышать — возле входа в пещеру Перуна, где прятались они с Любавой после бегства из Ладорской крепости.

Рыжеусый Гудим, безжалостный убийца и вор, ослепивший в тот день старейшину Прокла, теперь ревностно служил новому хозяину — колдуну Аресу. Поставленный во главе двух десятков борейских наемников (свои наотрез отказывались ходить под началом необузданного громилы), он уже много дней прочесывал берега Чурань-реки в поисках юноши, похожего на бывшего князя.

Черный колдун оказался прав, именно в этих местах скрывался наглый самозванец. Но отряду Гудима последнее время не шибко везло. Сперва упустили девку-ведунью, которая парня у себя в избушке пригрела, коня ему дала и жратвы. А затем, хотя короткой дорогой мчались, своих лошадей чуть не загнали, в последний момент упустили-таки самозванца! Что теперь Гудим Аресу скажет, чем оправдается?

Всыпав оплошавшему гребцу так, что тот еще долго кровью харкать будет. Гудим приказал своим людям ждать на берегу, а сам ушел подальше в лес. Укрывшись от посторонних глаз, он развел небольшой костер и достал из-за пазухи кисет, полученный от Черного колдуна. Трижды сплюнув через левое плечо, с опаской извлек из кисета горсточку красного кристаллического порошка и крошечный свиток папируса с начертанными на нем кабалистическими знаками и фразой на неведомом языке.

Не впервые проделывал Гудим то, что должен сделать сейчас, и всякий раз его охватывал животный страх перед колдовскими силами. С какой легкостью они могут расправиться с ним, если Арес вдруг усомнится в его преданности или разгневается на его нерасторопность! Вздохнув, Гудим наконец решился и бросил в огонь красный порошок.

Пламя мгновенно окрасилось лиловым цветом, повалил густой черный дым, заставивший слезиться глаза. Гудим, запинаясь, произнес слова, которые заставил его выучить Арес:

— Нецесситас франгит легем… Фацио ут фациас… Спиритус, вени!.. [1]

Пламя из лилового стало изумрудно-зеленым, и тогда он бросил в огонь свиток. Полыхнула беззвучная молния. Черный дым закрутился волчком, сжался до размеров человеческого тела и словно бы затвердел, очертаниями своими напоминая фигуру Ареса в черном плаще.

Гудим отступил на несколько шагов и, согнувшись в почтительном поклоне, терпеливо ждал. Его новый хозяин не всегда отзывался на магический призыв — то ли не желал отвлекаться от своих дел, то ли непослушный язык Гудима искажал слова заклинания, — но на сей раз долго ждать не пришлось. Черная фигура, возвышающаяся над зеленым пламенем костра, дрогнула, оживая, и произнесла суровым голосом колдуна Ареса:

1

Искаженное Necessitas frangit legem… Facio ut facias… Spiritus, veni!.. (лат.) — Необходимость ломает закон… Делаю, чтобы ты сделал… Дух, явись!..

— Зачем беспокоишь меня? Видать, вновь упустил мальчишку, раззява! Рассказывай без утайки все, что случилось. А я решу, какого наказания ты заслуживаешь…

Торопясь и запинаясь. Гудим объяснил, что произошло на реке. Всю вину он свалил на дрянного гребца и малахольных лучников. Рассказал и про белого жеребца, которого подарила самозванцу ведунья.

— Деревню я, конечно, приказал сжечь дотла. Но девку-ведунью поймать не удалось, где-то в лесу прячется. Если ты, мой хозяин, повелеть изволишь, мы вернемся и ее из-под земли достанем!

— Не девка нужна мне, болван!

Гудим еще больше согнулся, выражая свою беспрекословную покорность. Голос колдуна продолжил:

— Сейчас он наверняка устремился под защиту Белого Замка. Что ж, дам тебе последнюю возможность исправить свои промахи — перехватишь мерзавца на дороге к чародейским скалам.

— Смилуйся, всемогущий хозяин! Как мы сможем опередить его, если даже пути не знаем к Белому Замку? Да и жеребец у него не чета нашим — быстрый, как птица. Проклятая ведунья, говорят, поила его настоями волшебными…

— Заткнись! Делай как я скажу. Ступай на берег и собери всех своих остолопов в общую кучу, чтобы как можно плотнее друг к другу стояли. Сам в центре ее застынь — и жди. Перенесу вас туда, где мальчишка появиться должен. Если же вновь опростоволосишься — не сносить тебе головы!

Пламя костра зашипело, будто змеиный клубок, и стало гаснуть. Черная фигура заколебалась в воздухе, затем превратилась в обычный сизый дымок. Колдун исчез.

Гудим с облегчением перевел дух и вытер пот со лба. Кажется, еще не все потеряно. Если они вовремя окажутся на дороге, ведущей к Белому Замку, то он уж этого проклятого щенка не упустит!

Собрав борейцев, как было ведено. Гудим приказал им замереть и не двигаться, что бы вокруг ни происходило. Пусть хоть земля под ногами разверзнется или камни с небес повалятся — стой где стоишь, ни шагу в сторону. Зажатый среди недоумевающих воинов, он мог видеть только небо над головой и верхушки сосен. Он не представлял себе, каким образом колдун перенесет целый отряд из двух десятков всадников (да еще с лошадьми!) на три-четыре дня севернее. Но если Арес сказал, то сделает.

Внезапно в лесу наступила мертвая тишина. Даже ветер перестал шуметь в кронах деревьев. Слышны были только испуганные конские всхрапы, да кто-то из борейцев молитву шептал на варварском своем наречии. Ноздри Гудима уловили незнакомый и весьма противный запах. Захотелось чихнуть, однако пришлось сдерживаться: а вдруг что чихом испортишь в тонких колдовских штучках и превратишься в какого-нибудь лесного ублюдка? Один из воинов ахнул, другой выкрикнул испуганно: