Владимир Владимирович™
Шрифт:
Владимир Владимирович™ сел в машину, дверь захлопнулась, и лимузин плавно тронулся с места. Владимир Владимирович™ слышал, как шуршит под широкими шинами гравий, слышал, как раскрылись автоматические ворота…
Вдруг лимузин остановился. Раздались человеческие голоса.
– Че там?
– удивленно спросил Владимир Владимирович™ у своего водителя.
– Какие-то работы, - ответил водитель, - Техника стоит, рабочие… дорогу ремонтируют…
– Какую дорогу?
– не понял Владимир Владимирович™.
– Ну которая у нас перед воротами, - ответил водитель.
– Чечены?
– тихо спросил Владимир Владимирович™.
– Да вроде
Владимир Владимирович™ решительно открыл дверь лимузина, вышел из машины и подошел к раскрытым воротам.
Дорога из Ново-Огарево исчезла.
Вместо асфальта перед Владимиром Владимировичем™ простиралась разбитая грязная колея, в которой стояли автомобиль "Урал", бульдозер и асфальтовый каток.
– Что здесь происходит?
– строго спросил Владимир Владимирович™ у трех рабочих в ярких одеждах, невозмутимо куривших в сторонке.
– Дорогу починяем, - ответил один из рабочих, сделав серьезное лицо, - Вишь, асфальт всркрыли…
– Вижу, - ответил Владимир Владимирович™, - А почему перед моим домом? Вы знаете, кто я такой?!
– Да знаем, - ответил рабочий, - Как не знать-то. Но мы много где починяем. План у нас.
– Немедленно все исправить!
– распорядился Владимир Владимирович™ и пошел пешком назад, к дому.
– Ну, это как получится… - говорил рабочий, разводя руками, - Вскрыть-то мы вскрыли, а класть указу не было…
– Ща будет тебе указ, - бормотал Владимир Владимирович™, нащупывая в карманах неприкосновенный запас гербовой бумаги, - Ща будет…
Вторник, 24 мая 2005 г. 13:52:41
Однажды Владимир Владимирович™ Путин позвонил президенту Латвии Вайре Вике-Фрейберге.
– Привет, сестренка, - сказал Владимир Владимирович™, - Ну че, мы в расчете?
– Брателло!
– воскликнула Вайра Вике-Фрейберга, - Это так мило с вашей стороны! Шарман! Бьютифул! Они такие… такие…
– Не стоит, - немного смущенно сказал Владимир Владимирович™, - У каждого президента должна быть своя коллекция сакральных предметов. Но ведь ее надо с чего-то начинать. Вот я и решил помочь… так сказать, добровольно и бескорыстно…
– Спасибо, брателло!
– радовалась Вайра Вике-Фрейберга, - А что это такое?
– Это… - ответил Владимир Владимирович™ и на несколько секунд задумался, - Это уши осла, на котором Иисус въехал в Иерусалим.
– Как?!
– воскликнула Вайра Вике-Фрейберга, - Не может быть! А откуда же они у тебя?!
– Как, ты разве не слышала?
– удивился Владимир Владимирович™, - Я же его прямой потомок.
– Кого?!
– удивилась Вайра Вике-Фрейберга.
– Иисуса, - ответил Владимир Владимирович™.
– А… - протянула президент Латвии, - Но это же такой ценный подарок!
– Мы же друзья, - сказал Владимир Владимирович™, положил трубку и немедленно нажал на кнопку вызова заместителя своей Администрации Владислава Юрьевича Суркова.
– Слышь, брателло, - сказал Владимир Владимирович™, - А ты бы не мог там поспрашивать так, между делом, у кого из президентов в коллекции хранятся уши осла, на котором Иисус въехал в Иерусалим?
– Чего?!
– удивился Владислав Юрьевич, - Какого осла, брателло?
– Ну ведь Иисус въехал в Иерусалим на осле?
– спросил Владимир Владимирович™.
– Вроде бы да, - ответил Владислав Юрьевич.
– Ну раз так, - сказал Владимир Владимирович™, - Значит у кого-нибудь должны быть уши от
этого осла. Логично?– Логично… - пробормотал Владислав Юрьевич.
– Вот поспрашивай, - сказал Владимир Владимирович™ и отключил связь.
– Ну и жара… - сказал Владимир Владимирович™ и ослабил узел своего президентского галстука, - Мозги плавятся…
Господа.
1 июня, в День защиты детей, в Театре Современник состоится единственное представление "Подари мне жизнь".
Мы расскажем о детях, которые болели раком и выздоровели, о детях, которые победили болезнь, о детях, которые могут победить болезнь с Вашей помощью.
Все сборы пойдут на оплату установки для облучения донорской крови и операции по трансплантации костного мозга детям, больным лейкозом
Мы:
Александр Калягин, Олег Табаков, Чулпан Хаматова, Кирилл Серебренников, Дина Корзун, Лия Ахеджакова, Ольга Будина, Ольга Кабо, Елена Яковлева, Ольга Дроздова, Галина Петрова, Сергей Гармаш, Евдокия Германова, Мария Миронова, Амалия Мордвинова, Ирина Розанова, Евгений Миронов, Алена Бабенко, Алексей Кравченко, Олеся Судзиловская, Александр Лазарев, Дмитрий Дюжев, Гоша Куценко, Ингеборге Дапкунайте, Максим Покровский, Алексей Кортнев, Тамара Гвердцители, Алексей Айги, Лариса Рубальская, Сергей Старостин, Алексей Лундин, Денис Мацуев, Илзе Лиепа, Ирина Богушевская, Гарик Сукачев, Юрий Шевчук и Валерий Панюшкин.
Десять лет назад в России выживало 5% детей, заболевших раком. В Америке и Европе тем временем выживало 70%. Теперь мы обучили врачей и освоили современные технологии лечения. Сегодня в России выживает половина, 50% заболевших раком детей. А в Америке и Европе - 80%. Мы отстаем на 30%.
Каждый год в России 5 тысяч детей заболевают раком. Из них 50% - две с половиной тысячи детей - выживают благодаря современному лечению. А еще 30% - полторы тысячи детей каждый год - могли бы выжить, но умирают, потому что им не хватает лекарств и оборудования, современных клиник и квалифицированных специалистов, донорского костного мозга и донорской крови. Все это можно было бы купить за деньги. Каждый год в России полторы тысячи детей могли бы выжить, но умирают, просто потому что у нас не хватило денег. В Беслане погибло 186 детей. Это почти десять Бесланов каждый год. Просто потому что не хватает денег на лечение.
Почему в России нет ни одного современного детского онкогематологического центра и только три клиники делают пересадку костного мозга, а в Германии - девяносто клиник? Почему в России, где только 10-ти процентам детей, больных раком крови и нуждающихся в трансплантации костного мозга, делают эту тяжелую операцию, нет банка донорского костного мозга? Почему матери больных детей, нуждающихся в ежедневном переливании облученной донорской крови, ездят из Российской Детской Клинической Больницы - клиники Института Детской Гематологии с пакетами донорской крови через всю Москву, чтоб облучать кровь? Почему в Институте нет аппарата для облучения крови? Он стоит 200 тысяч долларов. Как автомобиль, на котором ездит любой правительственный чиновник и любой уважающий себя руководитель крупной компании.