Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне
Шрифт:
Не пригодилась фильму и другая песня — «Разбойничья». Там главная мысль вращалась уже вокруг самого автора, которого, под личиной главного героя, опять преследовали сплошные неприятности. Речь в песне шла о том, как в «лютой, злой губернии» некоему молодцу «выпадали все шипы да тернии», и он горя хлебнул из разряда «не бывает горше». Сторона, где живет этот молодец, представляет собой опасное место: она «лобным местом красна да веревкой склизкою». В итоге судьба героя незавидна: ему реально светит петля. Вот такие две разные России изобразил в своих песнях Владимир Высоцкий.
Тем временем на родине ЦТ продолжает крутить фильмы с участием Высоцкого. 22–23 марта показали «Живые и мертвые», где у него был крохотный эпизод: он играл веселого солдата, выходящего из окружения летом 41-го.
31 марта на «Мосфильме» начали подготовительный период фильма Александра
А Высоцкий по-прежнему находится в Париже. 19 апреля они с Влади присутствовали на дне рождения фотографа журнала «Тайм» Леонида Лубяницкого. По словам последнего: «В следующий раз мы встретились с Высоцким во время выступления Михаила Барышникова. После спектакля мы все вместе поехали домой к жене Высоцкого — Марине Влади, где провели всю ночь. Примерно до 5 часов утра Володя пел, а я его записывал на магнитофон и фотографировал (Кстати, снимок, на котором бородатый Володя и Марина, я снял в ту ночь). В этот вечер он посвятил мне одну песню. Зная о том, что мои друзья называют меня Леонардо, Володя сказал: „А это для тебя, Леонардо, песня: «Про любовь в эпоху Возрождения“.
Тогда же Высоцкий сообщил мне, что в Китае он объявлен персоной нон грата за цикл песен о Мао Цзэдуне и китайской культурной революции…»
Почему Высоцкий вспомнил вдруг об этих песнях, которые были написаны более 7–8 лет назад, сказать трудно. Вполне вероятно, на волне той шумихи, которую устроили западные СМИ вокруг персоны Высоцкого (особенно активно этот пиар начался после того, как он стал «выездным»), китайские власти и помянули его имя: дескать, советские власти с ним нянькаются, а мы объявили его врагом. Кто оказался прав в своих выводах, пусть читатель определится сам. От себя замечу: СССР развалился, а коммунистический Китай на сегодняшний день (март 2009-го) является мировой державой, сравнивой с самими США.
В конце апреля Высоцкий и Влади отправились в круиз по маршруту Генуя — Касабланка — Канары — Мадейра с заходом в Мексику. Впечатления у обоих от увиденного были феерические. Свидетель тех событий капитан теплохода Феликс Дашков вспоминает:
«В 1975 году Володя и Марина приехали ко мне в Геную. Продолжительность круиза была две недели. У меня есть много фотографий из этих рейсов. Например, когда мы были на острове Арисифи. Это такой вулканический остров — он совершенно весь засыпан вулканической лавой и пеплом…
На пути от Кадиса в Севилью мы попали в автокатастрофу. Но, слава богу, у нас водитель-испанец был опытный. Получилось так, что навстречу шел автобус и из-за него выскочил встречный лимузин. Его водитель, увидев нашу машину, растерялся — видимо, был малоопытным, — поставил машину поперек дороги. Наш водитель, заметив такую ситуацию, начал тормозить и ударил его только в бок… В общем, Марина слегка повредила ногу, потому что она спала в это время и не была готова к этому удару. А мы, так сказать, отделались легким испугом… Высоцкий на этот случай среагировал нормально. У меня с собой в багажнике была бутылка водки. Мы, значит, антистрессовую терапию и провели… Запомнилось мне и то, как мы в Касабланке ходили вечером в ресторан и кушали омаров. Высоцкий, видимо, впервые в жизни их пробовал и часто потом вспоминал об этом.
На корабле Высоцкий сделал один концерт для экипажа — там все-таки 240 человек. Он с удовольствием спел для экипажа. И многие тогда записали этот концерт…»
4 мая Высоцкий и Влади вернулись в Париж. Там они встретили День Победы (9 мая), который отмечался уже в 30-й раз. Поскольку дата была круглая, юбилейная, ей в СССР и других странах Восточного блока придавалось большое значение — торжества по случаю праздника везде проходили поистине помпезные. Однако во Франции эта дата официально не отмечалась, как и в других западных странах — участницах войны (исключением была Италия, где день 8 мая был праздничным, нерабочим). Французские власти хотя и отдавали дань уважения своим землякам — участникам войны, но выглядело это скромно: президент страны возлагал цветы к мемориалу на площади Звезды у Триумфальной арки (такая же церемония проходила 11 ноября — в день общенационального поминовения павших на всех войнах). При этом никаких толп скорбящих людей вокруг не было — день, повторюсь, был рабочий. Как напишет в своих мемуарах сам президент В. Жискар д'Эстен: «8 мая 1975 года церемония проходила в тот же час и в соответствии с той же процедурой. И, как в предыдущие годы, на Елисейских Полях и вокруг площади Звезды не было практически никого…»
Тот День Победы Высоцкий, судя по всему, отметил в узком
семейном кругу. Вообще его отсутствие в Союзе именно в эти торжественные дни (хотя он вполне мог и подсократить свой отпуск и вернуться на родину аккурат к юбилейным мероприятиям) наводит на определенные мысли: а не было ли это сделано преднамеренно? Не хотел ли тем самым Высоцкий проигнорировать — нет, не сам праздник (к нему он относился благоговейно), а тот ажиотаж, который должен был ему сопутствовать?Вообще господам либералам это свойственно — с пренебрежением относится к крупным государственным праздникам. А в СССР середины 70-х это вообще было в порядке вещей и, в общем-то, объяснимо. К тому времени власть превратила тему победы в Великой Отечественной войне в дежурную, из-за чего отношение к ней даже большей части рядового населения (а не только интеллигенции) стало меняться не в лучшую стороную. Все-таки чрезмерный пафос может загубить любое доброе дело. А тут еще стареющий Брежнев был объявлен «выдающимся полководцем», что тоже расценивалось гражданами не самым положительным образом.
В деле превращения святого праздника в помпезное мероприятие большинство либералов предпочла играть роль «примкнувших». То есть они участвовали в этом пафосе, но без особого огонька и не сильно выпячиваясь, дабы не бросить на себя тень «лучших учеников» (эту роль они смело уступили державникам, которые не считали зазорным подыгрывать власти в столь благом деле — в воспевании не только победы в войне, но и вообще советского патриотизма). Например, та же «Таганка» к юбилею ничего не выпустила, предпочтя показать старый (1971 года выпуска) и единственный в ее репертуаре военный спектакль «А зори здесь тихие…» А Высоцкий, вместо того чтобы дать несколько концертов с репертуаром из военных песен (вряд ли чиновники ему бы в этом отказали), предпочел отсидется в Париже. Единственное, что он сделал в этом направлении: с недавних пор стал начинать все свои концерты с одной из самых своих пафосных военных песен — «Братские могилы».
Звание пафосной, применительно к данной песне, является, конечно же, условным. В сравнении, например, с песней А. Пахмутовой и Н. Добронравова «Малая Земля» она выглядит более чем камерной. Но мы сравниваем «Братские могилы» с другими песнями Высоцкого военного цикла — а они почти все из разряда «про маленького человека». Для большинства либералов это было типичным явлением, поскольку данная тема позволяла им дистанцироваться от официального пафоса. Например, в большом кинематографе державник Юрий Озеров снимал эпопею «Освобождение», а либерал Алексей Герман — кино про «маленького человека на войне» под названием «Проверка на дорогах». На последней стезе активно работал и Высоцкий. В этом разделении сфер была, с одной стороны, своя гармония, но с другой — и дисгармония. Все-таки если вспомнить русских классиков, то те успевали трудиться на обеих нивах: у А. Пушкина был и «Медный всадник» (государственный пафос), и «Станционный смотритель» (про будни маленького человека), у Николая Гоголя — «Тарас Бульба» и «Шинель», у Л. Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина». Впрочем, видимо, на то они и классики, чтобы писать одинаково гениально и о малом, и о великом.
И вновь вернемся к хронике событий весны 75-го.
Несмотря на свое отсутствие на родине, Высоцкий посредством своего творчества все-таки внес определенную лепту в празднование Дня Победы. 9 мая в столичном театре имени Ермоловой состоялась премьера спектакля «Звезды для лейтенанта», где звучали его песни из «военного» цикла: «Всю войну под завязку», «Мы взлетали, как утки…», «Я еще не в угаре, не втиснулся в роль…», «Их восемь — нас двое, — расклад перед боем не наш…»
В Москву Высоцкий вернулся в середине мая. Его приезд совпал с выходом очередной пластинки — миньона с четырьмя песнями: «Кони привередливые», «Скалолазка», «Она была в Париже» и «Москва — Одесса». Правда, самому Высоцкому выход пластинки ничего, кроме разочарования, не принес — он-то рассчитывал, что выйдет диск-гигант, обещанный ему еще в январе самим союзным министром культуры Демичевым. Вспоминает В. Шехтман:
«1975 год… Вся Москва слушает и поет «Кони привередливые». Володя возвращается из Франции, я встречаю его в Шереметьеве. Проезжаем Белорусский вокзал, а у лотка в лотерею разыгрывается синяя гибкая пластинка Высоцкого (стоила она тогда 60 копеек. — Ф. Р.). Скрипит и хрипит на всю площадь: «Что-то кони мне попались привередливые…» (Эти гибкие пластинки — они же очень некачественные.) Володю это просто взорвало: «Кто дал им право выпускать эту гадость?! Мы же договорились, что будет большой диск!» Все знают, что большая пластинка тогда так и не вышла…»