Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

«У Высоцкого есть несколько песен, которые имеют общественное звучание, но не о них речь. К сожалению, сегодня приходится говорить о Высоцком как об авторе грязных и пошлых песенок, воспевающих уголовщину и аполитичность.

Но есть у бардов и творения «интеллектуальные», так сказать, с идейной направленностью. Но с какой? Они из кожи лезут, чтобы утащить своих почитателей в сторону от идеологической борьбы, социального прогресса и империалистической реакции. Они вроде бы не замечают, как обострилась классовая борьба на международной арене, как наши враги пытаются изнутри подорвать социалистический строй, отравить сознание отдельных неустойчивых людей. «Пусть другие спорят, отстаивая правоту советских взглядов» — вот суть таких призывов. Они поучают:

А на нейтральной полосе цветы — Необычайной красоты.

«Антисемиты», «Миражи», «Нечисть», «На кладбище» — целый набор творений, заражающих молодых вирусами недоверия, скепсиса, равнодушия ко всему, что дорого и близко советским людям.

Так Высоцкий, Кукин, Клячкин, Ножкин вольно или невольно становятся идеологическими диверсантами, пытающимися калечить души наших подростков, юношей и девушек».

Отметим, что из перечисленных выше людей один — Михаил Ножкин — очень скоро уйдет к державникам. Он напишет две широко известные песни: «Я люблю тебя, Россия» (композитор Д. Тухманов) — для эстрады, и «Последний бой» — для фильма одного из лидеров киношных державников Юрия Озерова «Освобождение» (Ножкин сыграет в нем одну из ролей и споет свою песню с экрана в последней серии).

Трудно сказать, видел ли Высоцкий эту статью, — все-таки Тюмень от Москвы далеко. Зато другое известно точно: в те дни он был приглашен в ЦК КПСС, где ему был дан официальный ответ на его письмо от 24 июня. Высоцкому сообщили, что копия его послания отправлена в редакции обеих упомянутых им газет — «Советской России» и «Комсомольской правды» — и оттуда поступили ответы, что отныне они в своих публикациях о творчестве Высоцкого будут более точны. Что касается просьбы артиста предоставить ему место на печатных страницах для более детального ответа, то в этой просьбе ему было вежливо отказано. Что выглядит странно. Учитывая, что нападки на него были осуществлены со страниц продержавных изданий, цэковские начальники вполне могли отдать команду защитить Высоцкого на страницах либеральных изданий (той же «Литературной газеты», например). Но этого сделано не было. Видимо, потому что в планах цэковцев было формирование из Высоцкого жертвы, мученика, что всегда вызывает у аудитории симпатии к такого рода людям.

Отметим, что в те же самые дни благополучно разрешилась и судьба шефа «Таганки» — Юрия Любимова. Либералы во власти все-таки сумели уговорить Брежнева не доводить дело до увольнения режиссера из «Таганки», а вынести ему лишь административное взыскание. В результате выговоры по партийной линии были объявлены как Любимову, так и директору театра Николаю Дупаку.

На основе событий, связанных с возможным увольнением Любимова, Высоцкий родил на свет песню «Еще не вечер». И опять это было произведение с подтекстом: речь в нем шла о морских пиратах, однако люди сведущие прекрасно поняли ее второй, и основной, смысл. Речь в песне шла о корсаре (пиратское судно), под которым ясно угадывалась «Таганка» (она, как и корсар из песни, «рыскала в море» уже четыре года).

Вообще это было удачное сравнение — «Таганки» с пиратским судном. Ее коллектив и в самом деле пиратствовал в советской культуре, разрушая ее символы. Именно разрушал, а не реформировал, поскольку в основе личных чувств к советской власти многих таганковцев (особенно ведущих актеров) лежала ненависть. И прикрывали этих пиратов либералы во власти. Как верно написал сам Высоцкий: «Ведь океан-то с нами заодно».

Между тем 8 июля стало первым съемочным днем Высоцкого в «Хозяине тайги». В 11 утра в декорации «изба Семенихи» сняли эпизоды из начала фильма, где сплавщики отдыхают, а их бригадир Николаев поет своей зазнобе Нюрке (Лионелла Пырьева) песню «Дом хрустальный». Вечером Высоцкий был занят в спектакле «Добрый человек из Сезуана».

В тот же день на «Ленфильме» в очередной раз был принят латаный-перелатаный фильм «Интервенция». Однако это было только полдела, поскольку впереди еще предстояла приемка в Госкино. А ее-то как раз картина и не прошла: Полоку заставят вносить в ленту новые поправки.

10 июля с 8 утра Высоцкий снова снимался: продолжали снимать объект «изба Семенихи». Работа закончилась в пять вечера.

12 июля в первой половине дня Высоцкий опять снимался в декорации «изба Семенихи», а вечером играл в «Послушайте!». На следующий день его участие в съемках не потребовалось и он был занят сразу в двух спектаклях: «Павшие и живые» и «Антимиры».

13 июля он опять был свободен от съемок. Тот день стал последним съемочным днем в павильонах: теперь группе предстояла экспедиция в Красноярский край.

16 июля Высоцкий отыграл на сцене «Таганки» Керенского в «Десяти днях…» и три дня спустя отправился в экспедицию — на натурные съемки «Хозяина тайги». Они проходили в Сибири, в 300 километрах от Красноярска, в селе с дивным названием Выезжий Лог. Высоцкого и Золотухина пустила на постой местная жительница Анна Филипповна, у которой пустовал дом ее давно уехавшего в город сына.

Натурные съемки начались 18 июля, но без участия Высоцкого: в Хабайдаке снимали эпизод «конный двор в Переваловском» с участием актеров Кмита и Масанова. А Высоцкий и Золотухин включились в съемочный процесс 22 июля, когда в том же Хабайдаке снимали объект «коса»: один из сплавщиков догадывается, кто ограбил магазин, и Рябой подговаривает остальных сплавщиков его избить.

23 июля на съемочной площадке был выходной день.

Следующим утром начали снимать объекты «последний перекат» и «коса» с участием Высоцкого, Золотухина, Пырьевой и Кмита. Съемки длились с 7 утра до 8 вечера.

25 июля Высоцкий снова снимался в эпизоде «коса» (Николаев с пакетом, где находятся вещи из магазина, идет к своей палатке), а Золотухин — в «косе» (Сережкин разговаривает с Нюркой у бревен), а также в «таежной дороге» (Сережкин гонится по тайге за Николаевым и Нюркой, которые уходят по реке на лодке). На этом съемки с участием Высоцкого временно прекратились, и он взял небольшой тайм-аут. Однако без работы не сидел — он учился сплавлять лес по реке Мана и ловко скакать по плывущим бревнам, что было необходимо для будущих съемок. Надо отметить, что во всем этом он настропалился довольно быстро. Еще быстрее он сдружился с самими сплавщиками, а особенно с их бригадиром. Тот был рябой на лицо, что в итоге и подвигло Высоцкого обратиться к режиссеру с просьбой поменять имя своему герою. Назаров согласился. Так из Николаева герой Высоцкого был переименован в Ивана Рябого.

Вспоминает В. Шестерня (консультант фильма): «Я консультировал все действия Сережкина и Рябого. А вечерами был отдых. Высоцкий много пел. Мы собирались в поселке, так как в городке, где разместилась съемочная группа, не было света. Слух о Высоцком разнесся по всем леспромхозам, и в Выезжий Лог стали собираться люди из поселков, расположенных от нас за десять-пятнадцать километров. Приходили послушать Высоцкого. Приглашали его и других актеров к себе. Выступления проходили в сельских клубах. Причем бескорыстно, никаких билетов не продавалось. С Высоцким ездили Золотухин, мосфильмовский шофер Усов, исполнявший чечетку на руках.

Помню, когда Золотухин разучивал песню «Ой, мороз, мороз…», Высоцкий предложил спеть ее иначе, ближе к ткани фильма. Режиссеру этот вариант понравился, и в таком виде песня вошла в фильм. А вечерами мы трое — Высоцкий, Золотухин и я — устраивались на крылечке дома, где жили Валерий и Владимир, и пели полюбившуюся песню».

Как утверждают очевидцы, у Высоцкого и Пырьевой (как мы помним, она исполняла роль возлюбленной Рябого Нюры) во время съемок был роман. Лионелла была давней знакомой Высоцкого. Они познакомились еще в 1957 году, когда она, еще будучи Скирдой, а не Пырьевой, училась в ГИТИСе и жила в студенческом общежитии на Трифоновке, а Высоцкий жил напротив этого общежития на Первой Мещанской, возле Рижского вокзала. Вместе их свела общая студенческая компания, завсегдатаями которой они тогда были. Потом их пути-дороги разошлись. Но в «Хозяине тайги» они снова встретились. В Выезжем Логе их частенько видели целующимися и обнимающимися у всех на виду. А когда между ними произошла какая-то серьезная размолвка, то Пырьева якобы даже травилась таблетками. За ней из Красноярска специально прилетал вертолет.