Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…

24 декабря по ЦТ был показан фильм «713-й просит посадку», с которым у Высоцкого когда-то были связаны самые светлые воспоминания: на съемках ленты он познакомился с матерью своих будущих сыновей – Людмилой Абрамовой. Однако в 75-м все перипетии того знакомства остались уже в прошлом, и у каждого из участников этой истории была своя жизнь: Высоцкий жил с Влади, Абрамова была замужем за физиком, от которого родила еще одного ребенка.

На следующий день Высоцкий и Влади собрали у себя на квартире на Малой Грузинской улице, дом 28, два десятка гостей, чтобы отпраздновать новоселье. Собственно, в эту квартиру новоселы въехали более двух месяцев назад, однако долгое время никак не могли это событие отпраздновать: то Высоцкий был на гастролях, то его сваливала с ног болезнь, то еще что-нибудь мешало. В итоге собраться удалось только на католическое Рождество. Поздравить новоселов пришли их наиболее близкие друзья и родственники: мать, отец, Всеволод Абдулов с женой, Станислав Говорухин, Василий Аксенов и др. Вечер получился на удивление теплым. Новоселы выглядили по-настоящему счастливыми людьми, что вполне закономерно: за семь лет совместной жизни они умудрились сменить с десяток различных съемных квартир, пока наконец не обрели удобное трехкомнатное жилье в кооперативном доме. Было произнесено множество тостов, но суть каждого из них, в общем-то, сводилась к одному: чтобы дом этот всегда был как полная чаша, чтобы новоселы прожили в нем сто лет. Как покажет время, первая часть этих пожеланий подтвердится полностью, а вот вторая нет: судьба отпустит одному из новоселов – Высоцкому – всего лишь четыре с половиной года жизни в этих стенах.

Между тем продолжаются съемки «Арапа». В те дни работа шла в павильонах «Мосфильма»: снимались эпизоды в декорациях «изба Ибрагима», «дом Ртищева». Но, как мы помним, ряд актеров снимаются из-под палки: это Высоцкий и Золотухин, успевшие за время съемок разувериться как в режиссере, так и в снимаемом им материале. 27 декабря Золотухин записал в своем дневнике следующие строки: «У Митты снимаюсь без радости. И эта еще Марина (жена режиссера. – Ф. Р.) такое письмо написала: «Кроме наплевательского отношения к картине, мы от вас ничего не видели». От Сашки этот ветер дует, что ли? Он головастик, все от ума, от знаний, а не от полета…»

Кстати, спустя два дня съемки фильма прервутся – Митта возьмет больничный и объявится на съемочной площадке уже в начале следующего года.

28 декабря Высоцкий был занят в спектакле «Вишневый сад».

Между тем год 75-й закончился под пение Владимира Высоцкого, которое на всю страну прозвучало с телевизионного экрана. В тот день, примерно около восьми часов вечера по московскому времени, царь Иван Грозный в исполнении Юрия Яковлева неосторожно сел на кассетный магнитофон в квартире изобретателя Шурика, и из динамика захрипел голос Высоцкого: «Поговори хоть ты со мной, гитара семиструнная…» Думаю, читатель уже догадался, о чем идет речь: о фильме Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», премьера которого на ЦТ состоялась за четыре с половиной часа до наступления Нового года.

1976

В Театре на Таганке Валерий Золотухин продолжает готовится к роли Гамлета. Главный исполнитель этой роли Владимир Высоцкий пребывает в откровенном недоумении, поскольку не ожидал от своего друга такой «подлянки». Они хотя и общаются, но отношения между ними все же натянутые. Однако пока один из актеров готовится к новой роли, другой продолжает ее играть. 5 января Высоцкий вышел на сцену Таганки в образе принца Датского.

8 января на Таганке давали «Жизнь Галилея», где те же Высоцкий и Золотухин играли главные роли. На спектакль пришла Марина Влади, причем не одна, а со своей родной сестрой Татьяной, приехавшей в Москву на отдых из Парижа. В перерыве спектакля Влади нашла Золотухина и с явной хитрецой в голосе спросила: «Как идут репетиции, а? Я знаю…» Из этих слов Золотухин понял, что все только и ждут премьеры «Гамлета» с его участием, чтобы потом вволю поиздеваться над его провалом.

10 января Высоцкий вновь играл «Гамлета», на следующий день – «Вишневый сад».

Спустя несколько дней в Театре имени Вахтангова играли премьеру – спектакль о чилийских событиях «Неоконченный диалог». Роль Сальватора Альенде в нем играл Юрий Яковлев, а роль его дочери Тати исполняли попеременно Екатерина Райкина и Валентина Малявина. На последнюю все происходящее на сцене действовало удручающе – уж больно конъюнктурная была пьеса. Во время банкета, который состоялся сразу после завершения спектакля, на состояние Малявиной обратила внимание Бэлла Ахмадулина (ее муж Борис Мессерер был художником спектакля). Обняв актрису за плечи, она отвела ее в сторонку и внезапно предложила: «Вам надо отвлечься. Поедем к Володе Высоцкому». И Малявина с радостью согласилась, поскольку была в приятельских отношениях с Высоцким еще с начала 60-х.

Когда они вошли в подъезд дома № 28 по Малой Грузинской, их встретил суровый вахтер: «Вы к кому? – грозно насупив брови, спросил он. – К этому? К Высоцкому?» «К нему, к нему», – практически на бегу ответила Ахмадулина, увлекая за собой актрису. Дверь им открыл сам хозяин квартиры. Увидев Малявину, расплылся в широченной улыбке: «Ба, кого я вижу». Обняв и расцеловав обеих, пропустил их в квартиру. А там народу – уйма.

– Боже, Володя, сколько гостей у тебя! – удивилась Малявина.

– Все дороги ведут в Рим! – рассмеялся Высоцкий и попросил: – Сядьте, пожалуйста! Ничего не вижу за вашими спинами.

А видеть он хотел Женю Евтушенко, который читал свою новую работу. Далее послушаем рассказ В. Малявиной:

«Мы уселись. Я, по счастью, оказалась рядом с Володей. Мне было уютно на низком пуфике. Володя сидел на полу. Мы внимательно дослушали Женю и долго аплодировали ему. Огромная луна тоже слушала Женю. Она прямо-таки ввалилась в комнату и не оставляла нас целый вечер. Я рассматривала дивные портреты Марины Влади (она к тому времени уже вернулась с сестрой в Париж. – Ф. Р.), обернулась и увидела фотографию Валеры Золотухина. Володя сказал:

– Я люблю Валеру. И еще Ваню Бортника.

Женя Евтушенко попросил Володю спеть:

– Володя, прошу тебя! Что-нибудь из своей классики.

И Володя запел «Кони». Он пел стоя и глядел в окно на сумасшедшую луну. Меня трясло…

Володя сказал мне:

– Пойду позвоню Марине. Идем со мной.

Мы пришли в другую комнату. Большой письменный стол у окна, напротив – постель, телефон на полу.

Помолчали. Володя говорит мне:

– Только что заступился за тебя. Одна актриса… неважно кто… там, в комнате, сказала, что ты пьешь. Я спросил ее, словно не знаю тебя: «А книжки она читает?»

– Да… и много, наверное, – ответила актриса.

– Говорят, она рисует? – интересуюсь я.

– Да-да, я видела ее работы.

– Она что-то сочиняет-пишет? – продолжаю я.

– Говорят, – отвечает.

– Играет много в театре… и хорошо, – наступаю я.

– Да-да, много… и хорошо, – соглашается она.

И тогда я спросил ее:

– А когда же она пьет?

Мы расхохотались, и Володя стал звонить Марине в Париж. Я повернулась к столу. На столе лежали совсем новые стихи Высоцкого, записанные простым карандашом. Он предложил мне почитать их. Стихи о больном человеке, о срыве, который с ним приключился. Мне думается, они были написаны Володей после гастролей в Болгарии, где он плохо себя чувствовал.

Володя дозвонился Марине. Нежно, очень нежно говорил с ней. Потом спросил:

– Ну, что стихи?

– Страшно.

– Да. Это все страшно. Очень страшно. Лучше расскажи мне о Румынии.

– Что, Володя, рассказать? В Румынии было хорошо! Сару Монтьель любил Ион Дикисяну. Меня – Флорин Пиерсик. (В середине 60-х Малявина снималась в Румынии в фильме «Туннель». – Ф. Р.).

– А Марину? (Она снималась там же в фильме «Безымянная звезда». – Ф. Р.)

– Кристи Авраам.

– Действительно, здорово.

Мы вернулись к гостям. Пили красное французское вино. Беседовали. Постепенно гости расходились.

– Не уходи, – попросил меня Володя.

Я ушла под самое утро, чуть ли не последней. Когда прощались, он сказал: «Помни… мало ли что… Я тут как тут… Я твой дежурный».

23 января Высоцкий съездил в Ивантеевку, где дал двухчасовой концерт в Доме культуры «Юбилейный». На следующий день он играл в «Жизни Галилея».