Владимир

— Смотрю на восток, — продолжает Владимир, — вижу дикие орды и племена, что охотно пойдут с нами на Киев…

— Не зови их, княже!

— Смотрю на запад — вижу Германскую империю, уже послы их вместе со священниками папства римского побывали у нас.

— Не верим императорам и папству, не верь и ты, княже!

— Не верю, — твердо произносит Владимир. — Верю токмо в Русь, токмо русские люди должны утвердить лад в своих землях.

— Пойдем, княже! — встают все в палате.

— Веду вас! — решительно говорит Владимир. — А на подмогу покличу варягов — они веры своей не навязывают, новых поконов не дают, воюют за золото.

— Делай, княже, как задумал. Все мы с тобой, где ты, там и мы.

4

Холодный, серый, неприветливый город Упсала. Чтобы туда добраться, надо пройти студеное Варяжское море, [96] долго блуждать среди высоких, острых скал, где на каждом шагу морехода подстерегает смерть. Сурова эта каменная земля, суровы там люди, страшны и мстительны также и боги их: одетый в броню и шлем с острыми рогами бог ветров и бурь Один, жена его Фригг, а самый свирепый из них — сын их громовержец Тор, притаившийся в темной пещере где-то на островах Варяжского моря, мечущий стрелы-молнии в купцов и воинов, которые едут в Упсалу.

96

Варяжское море — Балтийское море.

Но ни суровое Варяжское море, ни острые скалы у берегов не остановили новгородских мореходов: на нескольких учанах [97] прошли они сквозь непогоду и бури и остановили свои лодии у крутых скалистых берегов Упсалы.

Окруженный ярлами, воинами и толмачами, князь Владимир поднимался к крепости свионских конунгов. [98] Они шли между двумя высокими стенами, на которых были выбиты неведомые им письмена, кое-где встречались высеченные из камня статуи уродливых, внушающих страх богов. Дорога вела все выше и выше в гору, наконец они очутились перед запертыми воротами крепости.

97

Учан — речное судно.

98

Конунг — князь (швед.).

— Ведем князя новгородского Владимира к высокому конунгу Олафу! — закричали ярлы.

Кто-то долго и пристально смотрел в бойницы крепостной стены. Заскрипели и открылись железные ворота.

— Конунг Олаф ждет новгородского князя…

Из камня сложены стены во дворце свионских конунгов, свет пробивается в длинные переходы и покои через узкие окна с решетками. Всюду горят светильники, стоит охрана, по стенам развешаны и тускло блестят алебарды, бердыши, [99] односторонние франкские мечи, темнеют рога туров.

99

Бердыш — широкий топор с лезвием в виде полумесяца, насаженным на длинное древко.

Из светлицы конунга Олафа видны серые берега, волны на море, тучи, плывущие без устали вдаль.

Олаф Скетконунг — немолодой уже муж с седыми, ровно подрезанными у шеи волосами, с густыми бровями, из-под которых блестят серые глаза; у него острый птичий взгляд, длинный крючковатый нос, поджатые губы.

Он стоит у стола в углу светлицы, одетый, как мореход: на нем узкий, в обтяжку, кафтан, короткие — до колен — штаны, на ногах высокие кованые сапоги.

— Челом тебе бью, Олаф Скетконунг, — начинает князь Владимир, — прими дары от меня и от Новгорода.

Воины князя Владимира кладут перед конунгом дары: соболиные меха, нитки горючего камня, обоюдоострый меч, щит, кованный из серебра, золотой пояс работы новгородских кузнецов — для конунга, эмали — для его жены, лунницы [100] из филиграни — для дочерей.

— Славные дары ты привез, гардский княже, — отвечал Олаф Скетконунг, пальцем пробуя лезвие меча, — благодарю тебя за них. Щедр Гардарик, [101] богатая земля твоя, княже. А теперь скажи, что привело тебя в Свеарике?

100

Лунница — ожерелье, подвески.

101

Гардарик — страна городов. Гард — искаженное «город».

Они садятся за стол друг против друга. Воины князя бесшумно выходят, ярлы отступают в глубину светлицы, молчаливые слуги ставят на стол наполненные крепким медом серебряные кубки, толмачи говорят тихими голосами.

— Я прибыл к тебе, Олаф, памятуя о том, что тебя называют Скетконунгом, [102] хочу напомнить и укрепить то доброе, что было между людьми наших земель. Ты сказал, что богата моя земля, — это правда. Но в великом роде не без свары, при великом богатстве не без урона. Идет у меня, конунг, свара с братом Ярополком, что сидит в Киеве-граде…

102

Скетконунг — короший, добрый конунг (швед).

— Киев-град, — прищуривает глаза конунг Олаф. — О, я много слыхал о нем.

— Поэтому я и прибыл в Свеарике, — продолжает князь Владимир. — Много у меня воинов из северных земель, но хочу тебя просить дать мне в помощь тысячи две воинов. Воины-свеи, — добавляет князь, — храбры, их знает весь мир.

— Да, везде знают наших воинов, — соглашается конунг Олаф. — Да и сами мои воины любят дальние походы. Но они, — усмехается конунг, — очень любят города, земли, дань.

— Городов и земель я дать не могу, — отвечает князь Владимир, — то не мои города, а люди мои, они, знаешь сам, не терпят иноземцев. А золото твоим воинам дам.

— Это будет долго?

— До Киева-града и обратно год. А может, воины твои поплывут и дальше, до Византии.

— Две тысячи воинов… год, — шепчет конунг. — Что ж, князь, будем совет держать, приглашаю и тебя на этот совет.

Как только стемнело, в ущелье за Упсалой, которое выходит к бурному морю, в священной дубраве зажигается множество огней, зарождается песня, слышатся человеческие голоса.

Дорогой, которая вьется вдоль моря, к этому ущелью на колеснице, запряженной четверкой коней, окруженный гирдманами, едет с ярлами и лагманами [103] Олаф Скетконунг.

103

Лагман — управитель земли; судья (швед.).

За первой колесницей едет вторая, в ней сидит князь Владимир, воеводы новгородские, они внимательно оглядываются по сторонам.

Горят факелы, их отблески разорванными ожерельями отражаются в пене прибоя, ржут встревоженные темнотой и огнями кони.

В священной дубраве, в храме, колонны которого подпирают железную крышу, все уже готово для тинга [104] и священной жертвы. Слуги покрыли коврами и расставили в храме перед высоким дубовым троном конунга скамьи, на которых сядут старшины; за скалами вздымается до неба высокое пламя огнища, оно освещает большие, высеченные из камня и дерева статуи богов Одина, Тора, Глера, Ниорда. На широкой площадке перед идолами в кругу, обнесенном камнями, стоят сверкающие медные чаши, лежат кропила из щетины, расхаживают дротты; еще дальше в темноте за загородкой пялятся своими большими глазами, топчутся кони, коровы, возбужденно хрюкают кабаны.

104

Тинг — торжественное собрание; вече (швед.).

Раздаются протяжные звуки бил, все приглашенные пришли на тинг, ярлы и лагманы занимают свои места на скамьях, слуги становятся вокруг.

Олаф Скетконунг сидит на троне. Он слушает, как постепенно затихает шум, разговоры, — слышно только, как неподалеку внизу шумит море; на небосклоне между колоннами видны крупные красноватые звезды.

— Ярлы и лагманы! — начинает Олаф Скетконунг. — Я повелел ныне созвать тинг, чтобы посоветоваться с вами. К нам из Гардарика прибыл князь гольмгардский Вольдемар, он просит дать помощь, чтобы пойти северными реками на юг в Киев-град, покарать брата, который убил князя Олега, хочет отвоевать трон отца. Дадим мы еще помощь?