Владимир

А потом она творит еще одну молитву за убогого гридня Тура, который всю жизнь идет рядом с ней, помогает ей в горе, а ныне охраняет ее сына Владимира.

Свеча догорает. Малуша поднимает голову. Светает. Скоро начнется новый день, можно бы еще отдохнуть немного. Но Малуша больше не ложится. Она прячет в скрыне под ложем Роженицу, гасит свечу, выходит из пещеры, останавливается у порога.

Здесь все прекрасно. За Днепром словно насквозь просвечивает багряное небо; вверху гаснут последние звезды; напоенный запахами цветов воздух напоминает вино; где-то за Днепром кричат многоголосые птицы.

Малуша стоит, любуется миром, и душа ее радуется. Поезжай спокойно, сын мой, княже Владимир, мать твоя благословляет и молится за тебя!

Книга вторая. Василевс

Глава первая

1

Рано на заре в поле, где-то между двумя рядами высоких курганов, на вытоптанном несметным количеством ног и копыт гостинце, послышался глухой шум.

Прошло немного времени, и солнце, выглянувшее из-за небосклона, осветило продвигавшиеся один за другим многочисленные загоны, [193] поле загудело, как туго натянутый бубен, далеко прокатилось эхо от конского топота, голосов воинов, лязга щитов.

193

Загон — отряд, посланный с определенным заданием (на разведку, добычу продовольствия).

Полки шли за полками, тысячи за тысячью, под знаменами, на которых были намалеваны или вышиты страшные лики богов, богини-девы, священное дерево береза, огромные петухи. Впереди неслись комонники, [194] за ними в тучах рыжей пыли шло пешее войско; позади — на возах, запряженных шестью — восемью лошадьми, а порой и десятком сильных волов, тянулся обоз.

Впереди извивавшегося, точно исполинский полоз, бесконечного потока под длинным, слегка уже выцветшим голубым стягом с тремя скрещенными золотыми копьями ехала старшая дружина, а во главе ее витязь.

194

Комонники — всадники.

Был это уже не молодой муж с загорелым и обветренным лицом. Из-под позолоченного, увенчанного зеленым еловцом шлема выбивался седоватый чуб — знак княжеской власти, чело прорезали глубокие морщины, длинные, тронутые сединой усы спадали на багряное корзно.

Однако прищуренные глаза, усталые, но ясные и светлые, руки, крепко державшие повод, пружинистые ноги в литых роднянских стременах — все это говорило, что лет князю не так много, а состарился он в походах.

Впереди войска, продвигавшегося на рассвете в поле, ехал сын Святослава, великий князь Руси Владимир.

Подобно отцу, провел он много лет в походах, спал прямо на земле, постелив попону и подложив под голову седло, ел вяленую конину с сухарями и запивал водой.

Однако между походами сына и отца была большая разница. Князь Святослав весь свой век боролся и голову сложил на брани с врагами Руси — печенегами, хазарами, ромеями, а Владимиру, хоть он жил окруженный теми же врагами, пришлось поначалу идти с мечом в родные земли, которые были покорены врагами во время его усобицы с Ярополком или откололись по своей воле и не желали платить Киеву дань.

Этим он напоминал свою бабку, княгиню Ольгу, которая собирала и устрояла землю Русскую, ездила на санях из Киева в далекий Новгород, полагала с землями ряд, устанавливала уроки и уставы, а Древлянскую землю примучивала оружием.

Но гораздо больше, чем княгине Ольге и князю Святославу вместе, приходилось теперь деять их внуку и сыну Владимиру. На его долю выпало тяжкое бремя — брани, походы.

На заре своей жизни (а у жизни, как известно, есть свое утро, день и вечер), всего двадцати лет от роду, молодой, сильный Владимир идет на запад, чтобы вызволить и защитить червенские города и русские земли, захваченные польским князем Мешко.

Овладев Перемышлем, Червеном и еще множеством городов и весей и, наконец, всею Червенской землею, князь Владимир узнал много такого, о чем в Киеве до того не имели понятия. Князь Мешко шел на Русь не один. За его воинством, зачастую и плечом к плечу с ним, двигались охочие [195] конные полки немцев, наемные дружины варягов, все с немецкими мечами, в крепких латах, с высокими щитами. Хорошо еще, что у русских воинов были обоюдоострые мечи, и люди Червенской земли, помогая воинам Владимира, били врагов в лоб и со спины.

195

Охочи, охочин — добровольцы, охотники.

Однако не всех врагов можно было рубить и гнать мечом.

С воинами Мешко и германского императора Оттона в землю Червенскую, подобно саранче, двинулось множество священников во главе с калобрезским епископом, благовестником папы Рейнберном. И покуда польские воины захватывали червенские города и веси, священники низвергали древних богов, хватали людей и крестили их именем наместника Бога на земле — римского папы.

Освободив Червенскую землю, князь Владимир велит ставить снова в городах и весях деревянных богов и со всеми жителями первый воздает им благодарственную жертву.

Он движется далее на запад; проходит по землям, где испокон веку сидят русские люди; переваливает через высокие Карпаты, спускается в долину, где над быстрою рекой раскинулся Ужгород; идет вдоль Тиссы, по правому берегу которой живут угры, обходит гору Говерлу и замыкает круг в Карпатах.

Возвращаясь в Киев, князь Владимир проходит земли радимичей, живших в междуречье Днепра и Десны, вдоль Сожи и Ипутьи, — во время усобицы с Ярополком эта земля откололась от киевского стола.

С радимичами проливать кровь не пришлось. На реке Пищане, где встретились они с передовыми полками Владимира, которые вел воевода Волчий Хвост, радимичи тут же показали спины.

— Радимичи от волчьего хвоста бежаша, — смеясь, говорил Владимир, когда узнал об их бегстве.

Князь Владимир держал совет с воеводами и боярами радимичей. Отколе стоит город Киев и земля радимичей, всегда пребывали между ними мир и согласие, но смута вошла в русские земли и пошатнула древние обычаи. Пусть же отныне и довеку живет мир в городах и племенах Руси!

Возвратясь ненадолго в Киев, Владимир идет затем в землю вятичей, которые тоже перестали платить дань киевскому столу со времени усобицы с Ярополком.

В ту пору это был поход на край света — в северные земли, к рекам Оке и Угре, к городам Неринску, Колтеску, Тешилову.

Идет князь Владимир не один, на помощь киевскому князю поспешает из Новгорода с большим войском воевода, посадник князя Добрыня, который ведет с собой воинов северных земель, Новгорода, веси, чуди — вместе они и покоряют вятичей.

Князь Владимир собирает в Неринске воевод, бояр, мужей лучших, старейшин и спрашивает их:

— Почто, люди, отступились, не платите Киеву дань?