Владычица магии

– Нечек сказал, что, будь он астурийцем, ни за что никому не позволил бы отобрать принадлежащую ему землю, и объяснил, что, когда они приведут войска, мы уже ничего не сможем сделать. А еще добавил, мол, на нашем месте ударил бы первым, прежде чем мимбраты успеют подготовиться, и проделал бы все таким образом, чтобы они не узнали, чья эта работа. И тут предложил толнедрийские мундиры.

– Когда он начал давать вам деньги?

– Не помню. Об этом договаривался Тор.

– Нечек говорил когда-нибудь, почему ссужает вам деньги?

– Да, сказал, что по дружбе.

– Не казалось ли это немного странным?

– Но я бы не отказал друзьям в деньгах, – запротестовал Леллдорин.

– Ты – астуриец, – покачал головой Гарион, – и отдал бы даже жизнь во имя дружбы. Нечек – мерг, а я никогда еще не слышал о щедрости этих людей. Подумай сам, чужак заявляет, что король желает отобрать вашу землю. Потом предлагает план его убийства, который поможет развязать войну с Толнедрой, а чтобы убедиться в успехе замысла, дает деньги. Так ведь?

Леллдорин безмолвно кивнул, не сводя потрясенных глаз с Гариона.

– Неужели вы его так ни в чем не заподозрили?

Юноша, казалось, вот-вот заплачет.

– Но это такой хороший план! – взорвался он наконец, – И обязательно удался бы!

– Именно поэтому он так и опасен, – ответил Гарион.

– Слушай, что же мне теперь делать? – убито пробормотал Леллдорин.

– Пока вряд ли что тебе удастся. Наверное, позже, когда будет время все обдумать. А если ничего не выйдет, всегда сможем открыться дедушке. Он придумает, как остановить все это.

– Мы не можем никому признаться, – напомнил Леллдорин. – Связаны клятвой.

– Значит, придется эту клятву нарушить, – поколебавшись, предложил Гарион. – Никто из нас ничем этому мергу не обязан. Но решать должны только вы. Я никому ничего не скажу без вашего разрешения.

– Лучше ты реши, – умоляюще пробормотал Леллдорин. – Сам я не могу, Гарион.

– Сможешь, – твердо заявил тот. – Уверен, если хорошенько подумаешь, увидишь почему.

Они добрались до Великого Западного пути, и Бэйрек повел их на юг; лошади перешли на быструю рысь, и дальнейшая беседа стала невозможной.

Проехав около лиги, они миновали грязную деревню: чуть больше дюжины хижин, с крышами, покрытыми дерном, и стенами из обмазанных глиной прутьев. Поля вокруг деревни были усеяны пеньками; несколько тощих коров щипали траву на опушке леса.

Гарион был не в силах сдержать негодования при виде столь ужасающей нищеты.

– Леллдорин! – резко окликнул он. – Смотри!

– Что? Где?

Выйдя из глубокой тревожной задумчивости, молодой человек встрепенулся, как бы ожидая немедленных неприятностей.

– Деревня. Погляди хорошенько!

– Ну и что? Всего-навсего поселение рабов, – равнодушно обронил Леллдорин. – Я таких сотни повидал.

Казалось, аренд желал только вновь погрузиться в свои невеселые мысли.

– Мы в Сендарии даже свиней в такой грязи не держали! – возмущенно зазвенел голос Гариона.

Если бы только он мог открыть другу глаза!

Двое одетых в лохмотья крестьян нехотя откалывали щепки с пней около дороги. Когда всадники приблизились, они отбросили топоры и в ужасе помчались к лесу.

– Неужели ты можешь гордиться этим, Леллдорин? – не отставал Гарион. – И чувствовать себя хорошо, зная, что твои же соотечественники безмерно боятся тебя и убегают, едва завидев.

– Но это крепостные, Гарион, – раздраженно огрызнулся Леллдорин, будто это все объясняло.

– Они люди. Не животные. А люди заслуживают лучшего обращения.

– Что же я могу сделать? Они ведь не мне принадлежат!

И, посчитав, что отделался от надоедливого друга, Леллдорин вновь возвратился к собственным невеселым мыслям.

К концу дня они проехали десять лиг, и покрытое облаками небо начало постепенно темнеть; видимо, наступал вечер.

– Думаю, придется провести ночь в лесу, Белгарат, – вздохнул, озираясь, Силк. – Добраться до толнедрийской гостиницы ни за что не удастся.

Господин Волк, клевавший носом в седле, встрепенулся, часто моргая глазами.

– Хорошо, – согласился он, – но давай лучше отойдем подальше. Огонь может привлечь внимание; и без того слишком многим известно о том, что мы уже в Арендии.

– Здесь неподалеку просека, – показал Дерник на видневшуюся среди деревьев дорожку. – По ней можно спокойно проехать.

– Пойдем, – согласился Волк.

Мокрые листья заглушали стук копыт; путешественники, свернув на узкую тропинку, проехали в молчании почти лигу, пока впереди не открылась поляна.

– Может, спешимся здесь? – предложил Дерник, показывая на родник, тихо звенящий на покрытых мхом камнях.

– Сойдет, – согласился Волк.

– Но нам нужно хоть какое-то укрытие, – заметил кузнец.

– Я купил шатры в Камааре, – сообщил Силк. – Они в тюках.

– Весьма предусмотрительно с вашей стороны, – похвалила тетя Пол.

– Я бывал раньше в Арендии, леди Полгара, и хорошо знаком со здешним климатом.

– Тогда мы с Гарионом пойдем нарубим дров, – решил Дерник, спрыгнув на землю и отвязывая притороченный к седлу топор.

– Я помогу вам, – вызвался Леллдорин; встревоженное выражение по-прежнему не сходило с лица юноши.

Дерник, кивнув, пошел вперед. С деревьев капала вода, но кузнец, казалось, каким-то шестым чувством вел их туда, где было посуше. Они быстро молча принялись за работу, стараясь сделать как можно больше, пока солнце совсем не закатилось, и вскоре набрали три большие вязанки веток и хвороста. Пришло время возвращаться на поляну, где трудились Силк с остальными, воздвигая несколько серовато-коричневых шатров. Бросив хворост на землю, Дерник ногой расчистил место для костра, опустился на колени и высек ножом из кремня искры, успев вовремя поднести поближе кусок сухого трута, который всегда носил с собой.

Вскоре по веткам весело побежал огонек, и тетя Пол принялась ставить к костру горшки, что-то тихо напевая.

Вернулся, накормив лошадей, Хеттар, и все стали наблюдать, как тетя Пол готовит ужин из тех припасов, что перед отъездом уговорил их взять граф Релдиген.

Поев, они уселись вокруг костра, тихо переговариваясь.

– Сколько мы проехали сегодня? – спросил Дерник.

– Двенадцать лиг, – откликнулся Хеттар.

– Много ли еще до конца этого леса?

– Восемьдесят лиг от Камаара до центральной равнины, – пояснил Леллдорин.