Владыка битвы

— Да не на что там особо смотреть. Красивый, конечно. Но... Меч как меч.

— Но тогда почему ты с ним так возишься? — улыбнулся брат.

Возразить было нечего. Я уже решил, как поступлю с Вигриком, но тянул время. Может и правда это оружие было проклятым? Мне ужасно не хотелось с ним расставаться, он словно звал меня, требовал взять его в руки и сделать несколько взмахов. Но нельзя. Я знал, что нельзя. Вигрик не принадлежал мне, и судьбу искушать не следовало.

Едва мы ввалились в кузницу, как оба тут же вспотели. Жар стоял невыносимый. Меха с шумом вздымались, гудело пламя, шипела вода. Увидев нас, один из мастеровых окликнул Скегги.

— Чего надо, почтенные?

Я выступил вперёд и показал свёрток.

— Хочу оценить трофей.

Кузнец кивнул и взмахом руки велел нам следовать за ним. Покинув жаркое помещение, я вздохнул с облегчением. Даже слабое дуновение ветерка с моря сейчас казалось милостью богов.

— Ну, показывай, — потребовал кузнец и вытер пот со лба.

Я бережно развернул ткань. Кузнец потянулся было к рукояти, но я перехватил его руку.

— Может быть зачарован. Лучше не трогай голыми руками.

Мастеровой пробубнил под нос воззвание к богам, но послушался меня. Он внимательно осмотрел рукоять и клинок.

— Эглинский.

— Да.

— Старый, хотя его пытались обновить. Сталь так себе, но заточить умудрились прилично. Рукоять и крестовина новые — вон как блестят. — Кузнец надел рукавицы и всё же взял Вигрик в руки. — Вещица красивая, но спроси меня — и я скажу, что лучше хорошей секиры человек ничего не придумал.

— А сам клинок?

— Говорю же, он старше рукояти. В жире хранили, чтобы не ржавел. За таким нужен тщательный уход, иначе проржавеет очень быстро.

Я дал кузнецу монету и поблагодарил за помощь. Скегги не сводил с Вигрика глаз, пока я укутывал меч тканью. Это странное оружие умело завораживать.

— Что будешь с ним делать? — тихо спросил брат.

— Отдам тому, кто достоин им владеть. Боги не указали мне имени, но, думаю, это должен быть ты, брат. Это меч тех, кто ведёт за собой людей в честную битву. Именно поэтому я не могу им пользоваться. Моя стезя — хитрость и колдовство. — Я протянул свёрток Скегги. Брат таращился на меня так, словно увидел призрак давнего врага. — Меч носит имя Вигрик — «владыка битвы». И я хочу, чтобы он принёс тебе победу.

Глава 22

Скегги замер, не рискуя принимать подарок. На его симпатичном лице поочерёдно сменялись удивление, недоверие, стыд, неуверенность.

— Правду ли говорят про Вигрик, что это меч древних королей? — севшим голосом спросил он.

Я пожал плечами.

— Так мне сказал человек, который пытался защитить «владыку битвы» ценой жизни. Едва ли он бы пошёл на смерть ради обычной, пусть и красивой, железки.

Скегги протянул было руку к свёртку, но в следующий миг отдёрнул её и поднял на меня глаза. Брат едва не плакал — до того его проняло.

— Это... Это очень ценное подношение, Хинрик. Великий дар. Я хочу принять его, но ты же знаешь обычай. Дарами надлежит обмениваться. Я не смогу отплатить тебе ничем равноценным. Другого такого важного предмета на Эглинойре нет. Разве что какая-нибудь корона первого короля... Да и нужно ли тебе это?

Я настойчивее протянул меч Скегги.

— Возьми. Отплатишь, когда возьмём Омрик. Я придумал, чего хочу.

— Тогда говори сейчас, чтобы боги слышали, — потребовал брат.

Я могу бы попросить корабль. Мог потребовать собственный город — один из многих, что собирался захватить Скегги на Эглинойре. Он пообещал бы мне хоть принцессу в жены — благо королей и их дочерей на этом острове было в избытке.

Но мне было нужно совсем иное.

— Мне было видение о спирали — символе воскресающего бога, — начал я. — О камне среди пустыни, и на вершине этого камня был сильный знак. Спираль, золотом вплавленная в горную породу. С неё всё и началось... Я видел, что веалльские солдаты откололи от скалы часть камня со спиралью и куда-то увезли. Я хочу найти его, Скегги. Возможно, это даст ответы на мои вопросы. — Собравшись с мыслями, я изложил просьбу. — Когда обретёшь власть в Эглинойре, дай мне людей и монахов, чтобы я нашёл тот срез камня. Возможно, понадобится корабль. Сделай это — и мы в расчёте.

Скегги явно не ожидал от меня такой просьбы.

— Это так важно для тебя? — не веря своим ушам, спросил он. Казалось, брат даже немного разозлился. — Спираль на старом камне? Ты готов обменять меч королей на какой-то символ, что делает нас слабыми?

— Он особенно важен именно поэтому, — перебил его я. — Мне нужно понять спираль. Выяснить природу этой силы. Я должен, брат. Вряд ли ты поймёшь меня сейчас, но я знаю в глубине души, что это очень важно для всех. Для нашего хирда, для Свергло, для Эглинойра и всего Севера. А может и для мира...

Я впервые признался вслух, насколько оценивал важность этой загадки. Возможно, я был одержим тайной, что и скорлупы яичной не стоила. Может и вовсе никакой тайны не было, а видение означало совсем иное. Быть может, я просто начал сходить с ума. Или же боги вновь играли со мной жестокие шутки.

Но я откуда-то доподлинно знал: пока не разгадаю тайну спирали, не смогу выполнить волю матери и вернуть Нейдланд. Сперва я должен пройти путь начертателя, и лишь затем стать правителем, если богам будет угодно моё служение. Так я видел своё будущее. Месть Гутфриту совершена — никуда он от смерти не денется. Но по сравнению с величайшей мощью знака мёртвого бога вся эта возня между, королями, ярлами и конунгами не значила ничего. Это как положить на весы грязный песок против цельной золотой марки. Но понять меня мог разве что такой же начертатель — тот, кто видит и чувствует мир гораздо тоньше, да и то не всякий. Ормар наверняка бы смог. Но Ормар и так дал мне слишком много и умер за это.

Скегги, конечно же, меня не понял. Я видел по глазам брата, что он считал меня помешанным. Но всё же он привык уважать речи колдунов и подчинялся слову того, кто слышит волю богов. И хотя Скегги наверняка считал мою просьбу безумной, я был благодарён ему за то, что он не стал задавать лишних вопросов.

— Я услышал твою просьбу и клянусь выполнить её, когда ты посчитаешь нужным, — вздохнул брат и наконец-то прикоснулся к свёртку с Вигриком. — Я принимаю твой дар и отблагодарю взамен.

Я молча кивнул. Признаюсь, ожидал, что Скегги, повинуясь своей порывистой натуре, тотчас же развернёт ткань и возьмёт меч в руки. Но брат лишь ещё бережнее перетянул тесьму на подарке и убрал его под мышку.

— Даже не взглянешь на него? — спросил я.

— Ты сам сказал, что этот меч будет верно служить только достойному. Я пока таковым себя не считаю, — поразил меня Скегги. — Такими ценностями на улице не размахивают. Пусть дожидается своего часа. Надеюсь, это время однажды наступит.