Владыка Севера

Он посмотрел вверх, на потолочные бревна.

— Если бы у меня был выбор, я бы не стал этого делать, — сказал он им.

Бревна ему не ответили. Видимо, решил он, они и так это понимают.

Вместе с Силэтр, Дареном, Вэном, Джероджем и Тармой Джерин хлюпал по грязной жиже внутреннего двора к хижине, в которой располагалась его магическая лаборатория. Холодный дождь продолжал лить свои струи со свинцового неба упрямо и неуклонно, словно, оглядевшись по сторонам, понял, что все вокруг ему нравится, и решил здесь остаться.

Джерин похлопал себя по груди. Он спрятал текст начертанного им заклинания под туникой, чтобы, по мере возможности, не дать влаге размыть его до неразборчивого состояния. Крыша хижины тоже текла. Обычно подобные вещи его не очень-то волновали, однако сегодня всякая мелочь могла возыметь большое значение.

Он уже заходил в хижину, подготавливая все нужное для колдовства, которое собирался творить. Ячмень, эль и ячменная каша должны были поспособствовать вызову Бейверса, все прочее — вызову богов монстров. Один из участников этого «прочего» — козел — громко заблеял, когда Лис со спутниками вошел внутрь. Лис привязал животное к столбу на короткой веревке, чтобы оно не смогло ее перегрызть и освободиться. Взгляд козла был прикован к ячменю, лежавшему на столе.

Бедняга видел зерно и обонял его запах, но не мог до него добраться.

— Прости, старина, — сказал Джерин козлу.

Тот снова заблеял, на этот раз возмущенно. Лис проигнорировал это, наливая эль себе и Джероджу с Тармой. Когда те выпили, выпил и он, а затем принялся вызывать Бейверса.

— Появись! — крикнул он по окончании колдовства. — Появись, владыка Бейверс, появись, появись, появись!

На мгновение он уже подумал, что, возможно, ему будет так же трудно обратить на себя внимание бога, как и в прошлый раз. Но тут хижина вдруг словно бы раздалась изнутри, хотя совершенно не изменилась в размерах. Верный знак божественного присутствия.

— Я здесь, — произнес Бейверс, и колосья ячменя, служившие ему волосами, мягко зашелестели.

Он обвел своими ярко-зелеными глазами обстановку лачуги. Взгляд его, задержавшийся на козле, был недобрым: ведь это животное могло нанести ущерб росткам на полях.

— У тебя все готово, чтобы вызвать другие силы, те, что обитают под землей?

— Надеюсь, что так, владыка Бейверс, — ответил Джерин. Эти слова, кроме прямого значения, имели и переносное.

— Тогда начинай, — велел Бейверс. — У нас мало времени. Боги гради наступают, алчные, как саранча. Ты это чувствуешь?

— Да, — сказал Джерин.

Он сунул руку за пазуху и извлек оттуда текст заклинания, которое ему пришлось спешно составить. Он хотел было прикрыть пергамент рукой от той влаги, что проникала сквозь крышу, но вдруг заметил, что после появления Бейверса течь словно бы ликвидировалась. Неожиданная побочная польза от присутствия божества.

Теперь он пожалел, что хлебнул эля. Оговорка или запинка в заклинании, призывающем Бейверса, возможно, и не была бы фатальной. А вот при ошибке в свежесоставленном тексте, который он собирался озвучить, катастрофы, пожалуй, не избежать. Джеродж с Тармой наблюдали за ним своими глубоко посаженными глазами, ставшими шире во время творения колдовства. О чем они думают? Он мало разговаривал с ними на обратном пути из Айкоса, поэтому ему сейчас трудно понять, как именно они восприняли свою первую встречу с богами, управлявшими их сородичами.

Он покачал головой, хотя это движение не имело никакого отношения к волшебству, которым он занимался. Даже боги чудовищ сказали, что Джеродж и Тарма не принадлежат полностью ни к человеческому, ни к их роду. Интересно, как бы эти боги отнеслись к его попыткам вступить с ними в переговоры, если бы он убил этих двух монстров еще детенышами? А ведь тогда он очень склонялся к радикальному разрешению ситуации. Теперь он был рад, что никогда не узнает ответа на этот вопрос.

Возможно, эта мысль помогла ему успокоиться. Как бы там ни было, но ему удалось завершить песнопения и замысловатые пассы, умудрившись остаться при том невредимым. Ни одна фраза из наспех переделанных строф вроде бы не давала монстрам права свободно разгуливать по северным землям и не провоцировала этих тварей на то, чтобы заполонить их. Для него это было настоящим триумфом. Однако подземные покровители монстров так и не появились.

— Пусть кровь привлечет вас сюда, — возопил он, при этом думая: «Сейчас мы узнаем, какова степень моей дурости, подтолкнувшей меня связаться с тем, что выше моего разумения». И опустился на колени рядом с козлом. До этого пикового момента он собирался перерезать животному горло лезвием серебряного ножа. Но внезапно решился на кое-что более соответствующее обстоятельствам, так, по крайней мере, ему показалось. Из кошелька, висевшего на его поясе, он извлек палец чудовища, который подземные силы преподнесли ему в обмен на клык Джероджа. Этот палец ничуть не подгнил, по крайней мере, судя по его внешнему виду. Из чего Джерин заключил, что в нем все еще циркулирует некая магия.

Коготь вошел в плоть козла. Хотя он и не выглядел слишком острым, но сработал, пожалуй, лучше самого отточенного кинжала, который Лису когда-либо приходилось держать в руках. Кровь фонтаном брызнула из горла животного, и в ней захлебнулось его испуганное, полное отчаяния блеяние.

— Пусть кровь привлечет вас сюда! — опять крикнул Джерин. Кровь же тем временем образовала на земляном полу большую горячую лужу, которая медленно начала впитываться и грунт.

Хижина изнутри как будто еще раздалась. На мгновение в ней даже стало темно. Интересно, подумал Джерин, переносят ли боги чудовищ дневной свет? Но тут в хижине опять посветлело, и он впервые увидел тех, кого вызывал.

Подобно тому, как людские боги зачастую принимали человеческий или преобразованный человеческий облик, так и покровители чудовищ внешне не очень отличались от своих смертных подопечных. Но некоторые преобразования все же бросались в глаза. Один бог монстров светился. Глаза другого круглились, как у огромной совы, третий имел уши летучей мыши. Еще один бог, казалось, состоял только из мускулов, шерсти, клыков и копыт. Лис был уверен, что это бог войны и сражений.

— Кровь привлекла нас, — произнесли они хором. Их голоса зазвенели в его сознании. — Мы выполнили свою часть сделки. Теперь твоя очередь. Покажи нам, с кем сражаться и кого убивать.

— Покажу, — пообещал им Джерин.

Он понял, что хорошая драка действительно была единственным, что их интересовало. Если бы он решился настроить их против Байтона или элабонских богов, они бы рвались в битву с той же свирепостью, что и сейчас. Он передернулся. Если это сражение будет выиграно, он сделает все, что в его силах, чтобы или вернуть на место охранные заклинания под святилищем Байтона, или заключить какой-нибудь договор между богами чудовищ и теми, кто населяет поверхность земли.

«Отправимся к богам гради», — обратился он мысленно к Бейверсу. Как и Маврикс, элабонский бог втянул сущность Лиса в свое сознание и понес через плоскость бытия, куда ни один смертный не мог попасть без божественной помощи. Будучи маленьким, пузырьком, засевшим в толще гораздо более мощного интеллекта, Лис ощущал, как за богом эля и ячменя следуют подземные силы.

На этот раз дорога казалась иной: никакого океана вина, никакого столь же бурного океана оргазма. Джерин недоумевал: то ли он воспринимает тот же «ландшафт» через призму чувств Бейверса, то ли бог эля просто избрал иной путь. Янтарные волны зерна дарили, конечно, более спокойные ощущения, чем непомерное опьянение и всеобъемлющий блуд.