Власов как «монумент предательству»

Собственно говоря, приговор по делу был вынесен ещё за неделю до начала судебного заседания. Это было сделано 23 июля 1946 г. на заседании Политбюро во главе со Сталиным. В его решении были чётко назначены и определены как сроки и форма предстоящего процесса, так и мера наказания всем подсудимым.

К слову сказать, советское уголовно-процессуальное законодательство того времени не было ориентировано на правовые системы наиболее развитых, демократических и цивилизованных стран. Поэтому в соответствии с отечественным Уголовно-процессуальным кодексом вполне допустимым было то, что суд, например, мог при рассмотрении дел о «контрреволюционных преступлениях» признать доказательствами протоколы допросов лиц, произведённых в ходе предварительного расследования, без их проверки в судебном заседании и даже без их оглашения. Свидетели по усмотрению суда могли вообще не вызываться и не допрашиваться. Таков был закон.

Вероятнее всего, что и методы, какими допрашивались обвиняемые по этому делу, были не самыми гуманными. Тем более, если принять во внимание то, что многие из оперуполномоченных и сотрудников следственного отдела ГУКР «СМЕРШ», принимавших участие в расследовании уголовного дела, впоследствии были досрочно уволены из органов за нарушения социалистической законности, в т.ч. за применение пыток и истязаний, а кое-кто осуждён и даже расстрелян во главе с самим министром госбезопасности Абакумовым B.C.

Вместе с тем, бесспорно, что Власов А.А. и его соратники по службе в стане врага заслуженно осуждены по инкриминируемым им статьям Уголовного кодекса. Их вина в совершении предательства и измены Родине совершенно очевидна и ни у кого не вызывает сомнений. Доказательств тому превеликое множество, хоть они и не были должным образом и в полном объёме исследованы в суде. В связи с этим, назвать процесс над власовцами политическим (а кое-кто сегодня придерживается и такой точки зрения), а приговор в отношении них несправедливым было бы, по меньшей мере, кощунственным. Они получили то, что заслужили».

К сожалению, не все понимают разницу между судом законным и справедливым.

Суд законный должен быть справедливым, правильным, обоснованным. Суд же справедливый может быть только беспристрастным в соответствии с истиной.

Следовательно, даже если суд над Власовым и его подельниками не признать законным, то не признать справедливым его невозможно».

4.

 ДОКУМЕНТ

«Государственный Комитет Обороны Постановление от 18 августа 1945 г. №ГКО-9871сс

О НАПРАВЛЕНИИ НА РАБОТУ В ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ КРАСНОЙ АРМИИ, ОСВОБОЖДЕННЫХ ИЗ НЕМЕЦКОГО ПЛЕНА, И РЕПАТРИАНТОВ ПРИЗЫВНОГО ВОЗРАСТА В целях оказания неотложной помощи рабочей силой предприятиям угольной промышленности, черной металлургии и лесозаготовкам Наркомлеса СССР в районах Камского бассейна Государственный Комитет Обороны постановляет:

1. Разрешить НКО СССР во изменение порядка, установленного Постановлением ГОКО от 4 ноября 1944 г. № 6884с, направить для работы на предприятия угольной промышленности, черной металлургии и на лесозаготовки Наркомлеса СССР в районы Камского бассейна военнослужащих Красной Армии, освобожденных из немецкого плена, прошедших предварительную регистрацию; репатриируемых советских граждан, признанных по состоянию здоровья годными к военной службе и подлежащих по закону мобилизации в Красную Армию.

2. Обязать НКО СССР (т. Смородинова) в соответствии с пунктом 1 настоящего постановления направить до 1 ноября 1945 г. 360 тыс. человек.

3. Организацию в батальоны бывших военнопленных и военнообязанных и направление их в промышленность возложить на НКО СССР.

4. Всех выявленных при регистрации и последующей проверки органами НКВД, НКГБ и СМЕРШ НКО среди бывших военнопленных и военнообязанных лиц, служивших в немецкой армии, в специальных немецких формированиях, «власовцев» и полицейских в батальоны не включать и передавать Наркомвнуцелу для расселения и использования на работах в районах Норильского и Ухтинского комбинатов НКВД СССР, Печорском угольном бассейне, а также на лесозаготовках в верховьях р. Камы Молотовской области.

Установить, что предусмотренные настоящим пунктом спец-контингенты расселяются в указанных выше районах на положении спецпереселенцев и обязаны отработать на предприятиях 6 лет.

Разрешить НКВД СССР желающим из них выписывать семьи для совместного проживания, оказывая содействие семьям спецпереселенцев в переезде к месту работы главы семьи и устройству на месте.

Председатель Государственного Комитета Обороны

И. Сталин»

(РГАСПИ. Оп. 1. Ф. 644. Д. 457. Л. 194–198,199–202). 

5.

ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ Ю.Н. АРЗАМАСКИНА «ЗАЛОЖНИКИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: РЕПАТРИАЦИЯ СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН В 1944–1953 гг.» (М.,2001)

«Что касается судьбы рядовых участников восточных формирований и «добровольцев», то согласно двум общим директивам начальника Тыла Красной Армии и Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации от 18 января 1945 г. все военнопленные офицеры, а также прочие военнопленные и гражданские лица, служившие в составе строевых немецких спецформирований, восточных частей и РОА, полицейские и «прочие подозрительные» подлежали в обязательном порядке направлению в распоряжение НКВД. Они составили так называемый «спецконтингент». По составу власовцы распределялись на служивших (как правило, рядовыми) в армиях фашистской Германии и ее союзников, в восточных воинских формированиях и РОА, в полиции, в органах оккупационной администрации и т.д. К ним причисляли также побывавших в плену советских офицеров, которым за сам факт попадания живым в плен было установлено наказание в виде спецпоселения. Всем было предписано трудоиспользование на угольных шахтах и лесоразработках. Расселили власовцев широко. Особенно многочисленные контингенты были в Таджикской ССР, Якутской АССР, Красноярском крае, на Крайнем Севере, Пермской, Иркутской, Кемеровской и Магаданской областях. В марте 1949 г. почти половину контингента (47,4%) власовцев составляли русские, еще 19,8% приходилось на украинцев. Преобладающей социальной группой были рабочие — 94,7%, еще 4,4% приходилось на служащих. Из общего числа спецпоселенцев-власовцев (112 882 человека) — 83 597 человек ранее служили в Красной Армии (2433 — офицерский состав, 9558 — сержантский, 71 606 — рядовой состав). Согласно А.А. Шевякову, в распоряжение НКВД на 1 марта 1946 г. было передано 338 107 человек «спецконтингента» (6,5% от 5 229 160 человек учтенных к этому времени репатриантов), из них 283 092 человека являлись власовцами. В течение 1946–1947 гг. на спецпоселение поступило в общей сложности 148 079 власовцев, которым, как изменникам Родины, по законам СССР полагалось одно наказание — расстрел с конфискацией имущества. Однако в связи с победой в Великой Отечественной войне к ним было проявлено большое снисхождение — освобождение от названной уголовной ответственности, замена ее на спецпоселение сроком на 6 лет. Все зачисленные в «спецконтингент» сводились в особые рабочие батальоны НКО и в принудительном порядке направлялись в отдаленные районы страны на постоянную работу на предприятиях лесной и угольной промышленности.

Например, нарком угольной промышленности СССР, добившийся выхода Постановления СНК СССР №3141–950сс от 21 декабря 1945 г. о передаче в постоянные кадры Нарком-угля «спецконтингента» репатриантов, закрепил власовцев, легионеров и полицейских, находившихся в ПФЛ НКВД и в рабочих батальонах, в Кузнецком, Кизеловском и Карагандинском угольных бассейнах, в Красноярском крае, Иркутской области и Бурят-Монгольской АССР, сроком на 6 лет для работ в угольной промышленности, с оставлением их на положении спецпоселенцев в указанных районах.

Их учет, административный надзор за ними, согласно приказу НКВД № 0027 от 10 января 1946 г., возлагались на отдел спецпоселений, районные и спецкомендатуры НКВД. Передача в постоянные кадры промышленности лишала права спецпоселенцев изменять место работы и место жительства, а содержание на оперативном учете фактически являлось формой лишения свободы. Власовцам разрешался вызов их семей, причем члены семей на учет спецпоселений не ставились и обеспечивались жильем за счет предприятий. Взамен паспортов спецпоселенцам-власовцам полагались временные удостоверения с отметкой «без права выезда с места поселения», а взамен воинских билетов выдавались справки установленного образца. За самовольную отлучку или побег с места поселения, согласно Постановлению СНК СССР № 35 от 8 января 1945 г., власовцы несли уголовную, а коменданты спецкомендатур — персональную административную ответственность. К марту 1949 г. число власовцев заметно сократилось — до 112 882 человек, без арестованных и бежавших, а к 1 января 1953 г., после массового освобождения власовцев, их на учете состояло всего 56 746 человек, из которых в наличии было только 39 872 человека. Больше всего на этот момент их насчитывалось в Кемеровской области (5101 человек), Красноярском крае (4347 человек) а также в Коми АССР (2540 человек). В 1951–1952 гг., когда 6-летние сроки для власовцев истекали, часть их потихоньку начали определять в тех же местах, но уже на вечное поселение.

Положение изменилось только через два с лишним года после смерти И.В. Сталина и спустя 10 лет после победы в войне. 17 сентября 1955 г. был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Этим Указом освобождались из мест заключения и от других видов наказаний лица, осужденные на срок до 10 лет лишения свободы включительно за совершенные в 1941–1945 гг. преступления, которые соответствующие статьи Уголовного кодекса формулировали как измена Родине, сношение в контрреволюционных целях с иностранным государством или его отдельными представителями, шпионаж, антисоветская агитация или пропаганда, недоносительство и др. Лицам, осужденным за те же преступления на срок свыше 10 лет, срок сокращался наполовину. Из мест заключения должны были вернуться лица, осужденные за службу в немецкой армии, полиции, специальных немецких формированиях, независимо от срока наказания. Освобождались также от дальнейшего отбывания наказания лица, направленные за эти преступления в ссылку.