Власов. Два лица генерала
Шрифт:
— И когда вы думаете закончить учет и снаряжение всех добровольцев?-спросил Власов. — У нас мало времени. Может быть, уже поздно. Но мы должны сделать, что возможно. Вы и я!
Гельмих пожал плечами…
Глава вторая
Гиммлер мог сколько угодно говорить о свинье — «унтерменше Власове», но теперь сама действительность заставляла его офицеров думать о формировании наряду с бельгийскими, голландскими и норвежскими дивизиями и «восточных» частей СС… [210]
В процессе организации находились галицийские формирования. Таким образом, вопреки пожеланиям рейхсфюрера
Сравнивая режимы в Советском Союзе и Германии, перечисляя сходные черты, мы не упомянули такой же, как и у большевиков, чрезвычайной забюрократизированости системы, ничего не сказали о весьма развитой как в СССР, так и в Германии, соревновательности и жутковатом соперничестве спецслужб.
Разумеется, это не такое основополагающее сходство, как яростная русофобия, тем не менее именно оно многое определило в судьбе Власова и всего Русского освободительного движения.
Власов был завербован ведомством «Вермахт пропаганды», и в этом качестве ( «призывами и фотографией») отрабатывал у немцев свой хлеб и свою водку.
Но ведомство Галена напоминало айсберг, официальная работа занимала лишь малую часть сил сотрудников, и понятно, что «пропагандное употребление» было лишь официальной пропиской генерала в бюрократии нацистских спецслужб.
Какие именно планы связывал Гелен с генералом Власовым, судить трудно, но планы эти были.
Напомним, что наступил сорок четвертый год… В январе была прорвана блокада Ленинграда.
В феврале — окружена и ликвидирована Корсунь-Шевченковская группировка немцев.
В апреле советские войска перешли государственную границу СССР.
Мы уже говорили о фотографии, где Власов и генерал Трухин в Дабендорфе обходят строй очередного выпуска курсантов.
Рука генерала вскинута вверх в фашистском приветствии, но не расправлена, а согнута в локте. В результате — что-то среднее между фашистским «Зиг хайль» и русским отданием чести.
Итак все во Власове…
И не только в одежде, в манерах, но и в поведении…
Власов всегда — между. Между Россией и Германией…
Между эмигрантами-белогвардейцами и эмигрантами из партийных функционеров-большевиков.
Между ведомством Гелена и СС…
В начале сорок четвертого года Власов беседовал с полковником Генерального штаба бароном фон Фрайтаг-Лорингхофеном. [211]
— Гитлер боится завтрашней национальной России, а проигрывает войну против Советской России уже сегодня…-сказал Власов. — У меня же теперь лишь одна забота, чтобы освободительное движение не пошло ко дну во время крушения Германии. Но это будет возможно, если найдутся германские офицеры, с которыми мы решимся на этот последний, отчаянный шаг для спасения свободы всех европейских народов, включая народы Советского Союза…
И объяснил, что, несмотря на потери немцами всех занятых русских территорий, у него еще остается возможность для создания Русской освободительной армии.
Слова об «отчаянном шаге», на который может решиться Власов, понравились барону Фрайтаг-Лорингхофену.
Как и Гелен, барон принадлежал к той группе немецких радикально настроенных офицеров, которые в 1944 году уже готовы были пожертвовать и национал-социализмом, и самим Адольфом Гитлером для спасения Германии…
Некоторые историки Второй мировой войны считают, что в планах заговорщиков отводилось место и Русской освободительной армии.
«Штауфенберг,
надо сказать, лелеял благородный, но несбыточный план, — пишет Борис Соколов, — после убийства Гитлера Германия с помощью РОА сбрасывает Сталина и заключает почетный мир с созданным Власовым новым русским правительством»…Вот и барон Фрайтаг-Лорингхофен, похоже, для того и посетил Власова, чтобы «путем намеков» подготовить генерала к той роли РОА, которую она должна будет по плану заговорщиков сыграть в будущем. Барон покинул Власова в полной уверенности, что исполнил возложенную на него миссию.
Барон и не догадывался, что одновременно с ним о возможных «отчаянных шагах» Власов беседовал и с начальником пропаганды войск СС, издателем журнала «Черный корпус» Гюнтером д'Алькэном.
«Вероятно, никогда историки не смогут точно установить, сколько россиян пошли бороться на стороне немцев против коммунизма, против ненавистной власти Сталина, — утверждают „Очерки к истории Освободительного Движения Народов России“. — Уже тогда насчитывалось под ружьем 600 000 человек, т.е. почти 50 дивизий. А сколько добровольцев было одиночным порядком или горсточками вкраплено в разные немецкие части, шоферами автомашин, кашеварами, механиками — осталось неизвестным. По общим подсчетам послевоенного времени, можно считать, что численность добровольцев достигала одного миллиона человек. Если к этой массе прибавить еще около миллиона, а может быть, и больше „остовцев“, годных к военной службе, и остальных, которые могли работать в тылу и служить в вспомогательных частях, то прав А.А. Власов, когда он бросил немцам: „Я вам дал 4 500 000 людей! Где они?“ [212]
Барону Фрайтаг-Лорингхофену Власов понравился.
Гюнтеру д'Алькэну — нет.
Но так была устроена судьба генерала, что дружелюбие было для него столь же опасно, как и неприязнь.
Действительно, если бы барон Фрайтаг-Лорингхофен хотя бы познакомил Власова со своими друзьями, не миновать бы Андрею Андреевичу общей участи заговорщиков. Ну, а если бы д'Алькэн все-таки осуществил свой план, Власов бы сгинул в безвестности…
Спасительным для Власова оказалось то, что ни один из его собеседников не проявил настойчивости в реализации своих планов относительно его.
Сохранилось несколько фотографий Гюнтера д'Алькэна.
На всех фотографиях на лицо начальника пропаганды войск СС, скрывая его глаза, всегда падает тень козырька фуражки…
В такой же неразличимой тени д'Алькэн осуществлял план пропагандистской акции «Скорпион Восток». Идея операции сводилась к тому, чтобы, воспользовавшись наработками «Вермахт пропаганды», широко раструбить о существовании Русской освободительной армии, которая будет бороться не против России, а за Россию против Сталина.
Как утверждает протоиерей Александр Киселев, акция «Скорпион Восток» отчасти удалась. На фальшивку — призыв якобы исходил от генерала Власова — ежедневно стали перебегать из Красной армии тысячи бойцов только на одном Южном фронте, где эта акция проводилась. Перебежчики не хотели говорить с немцами, а искали Власова. «И это происходило в 1944 году, меньше чем за год до конца войны, когда Красная армия имела уже все основания считать себя победоносной».
Насчет тысяч тут явное преувеличение, но какие-то перебежчики появились, и за неимением других успехов этот успех мог воодушевить д'Алькэна. Оставалось продумать кое-какие малосущественные детали…