Власть без славы

Неудивительно, что мать была в отчаянии – она сильно сомневалась в том, что справедливость восторжествует.

– Ну разве хоть один англичанин, – говорила она графине, – хоть один подданный короля решится пойти против его воли?

Реджинальд все более утверждался в своем мнении, что Кампеджо выполняет поручение Папы и виртуозно затягивает процесс, избегая принимать какое бы то ни было решение.

Наконец, Папа отозвал своего легата, объявив, что суд состоится в Риме. Королева была счастлива. Король негодовал. Оба они понимали, что Рим не дерзнет пойти против императора и вынесет тот вердикт, какой захочет. Отец, естественно, отказался покидать пределы Англии.

Все эти долгие недели нас с матерью поддерживали только самые близкие друзья. Во дворце всем заправляла Анна Болейн – ей не хватало только короны, но отца она по-прежнему держала на расстоянии – так им легче было управлять. Уолси был в опале. Отец обвинил его в том, что он служил интересам Папы, а не короля. Мне даже стало жаль Уолси. Уж он-то делал все, чтобы развод состоялся, но допустил роковую ошибку – не стал активно помогать королю в достижении его главной цели – женитьбе на Анне Болейн. Это его и погубило.

Кампеджо покинул страну, но разъяренный король приказал обыскать его багаж в порту перед посадкой на корабль. Старик был оскорблен, но со стороны короля это был всего лишь комариный укус по сравнению с тем, как он растоптал Уолси.

Томас Кранмер предложил королю обратиться за общественной поддержкой к английским и европейским университетам вместо того, чтобы рассчитывать на Папу. Король высоко оценил идею Кранмера, не без основания полагая, что солидные взятки просвещенным мужам сделают свое дело и приведут к желаемым результатам.

Мне было от всего этого тошно.

За эти три года – с 1529-го по 1531-й – моя мать стала совсем больной, да и мое здоровье было подорвано. Но мы часто виделись, и уже одно это было счастьем. Я со своим двором жила теперь в замке Ньюхолл недалеко от Челмсфорда в графстве Эссекс, и со мной были мои друзья – графиня и Реджинальд. Мать оставалась в королевском замке, но ее подчеркнуто игнорировали, – часто король, переезжая с места на место, не брал ее с собой, предпочитая общество Анны.

Я понимала, что не даю спокойно спать своему отцу. И отнюдь не потому, что он так безумно меня любил, – не будь меня, он бы уже давно получил развод, а мать ушла бы в монастырь. Но она боролась за мое право на трон и поэтому не сдавалась.

Глядя на нее, я поражалась, какая сила духа заключена в этом слабом теле. Казалось, с каждым новым испытанием она становится все тверже.

Мы часто занимались вместе рукоделием и читали Библию. Однажды, когда я по обыкновению читала вслух, она прервала меня и сказала:

– Чем больше испытаний выпадает нам на земле, тем больше радости ждет нас на небесах. Подумай, дитя мое, как страдал Иисус Христос. Что наша боль в сравнении с муками, какие претерпел Он?

Религия наполняла нашу жизнь смыслом и давала покой нашим душам. Мы много молились вместе. Своим глубоким религиозным чувством я обязана своей матери.

Она желала смерти, я чувствовала это, но она цеплялась за жизнь ради меня и ради меня боролась. Покориться королю означало бы обречь меня на положение незаконнорожденной, а этого она допустить не могла. Она хотела видеть меня королевой, справедливой, милостивой и набожной. В Англии не было, по ее мнению, глубокой религиозности – люди слишком любили развлечения и жизненные блага.

– Рядом с тобой должен быть сильный мужчина, – сказала она однажды.

– Миледи, я помолвлена с сыном французского короля.

– Из этого ничего не выйдет. Дружба между королями подобна листопаду – пока ветер не дунет, листья весело шелестят на дереве, а как дунет посильней, так они и попадали на землю. Мне бы не хотелось, чтобы ты вышла замуж за француза и уехала во Францию.

– Но решает король.

– Если бы я была уверена, что твоим мужем станет хороший человек, глубоко религиозный, тот, кому бы я могла тебя доверить, я бы умерла спокойно. Тебе нужна защита, потому что впереди тебя ждут большие трудности. Я мечтаю видеть тебя на английском троне, и поэтому рядом с тобой должен быть надежный человек.

– Но где найти такого человека? – спросила я, догадываясь, о ком речь.

– Дитя мое, по-моему, для тебя не секрет, что мы с его матерью давно любуемся вашей дружбой. Это – больше, чем дружба. Его мать сразу поняла… и я с ней согласна.

Я покраснела и робко спросила:

– Он сделал выбор?

– Разве нет? Он ведь собирался уехать в Италию, чтобы продолжить свое обучение, но, видишь, он все еще здесь.

Меня захлестнула волна безумной радости. Если бы это случилось! Как я была бы счастлива, если бы… Реджинальд стал моим мужем! Я смогла бы избежать печальной участи принцесс, которых выдают замуж за незнакомых людей и отправляют в чужую страну.

Мать улыбнулась и сразу сделалась красивой, как прежде.

– Это был бы во всех отношениях удачный брак, – сказала она, – Реджинальд – из рода Плантагенетов, а ты знаешь, как народ до сих пор их любит, считая героями и мучениками. Многие из них, правда, далеки от этого идеала, но… все мы – люди. Ах, дитя мое, как я мечтаю о таком замужестве для тебя! Если бы вы с Реджинальдом были вместе, я бы умерла спокойно.

– Миледи, прошу вас, не говорите о смерти! Вы не можете меня сейчас оставить. Как я буду жить без вас?

Она отложила вышивание, и мы крепко обнялись.

– Выслушай меня внимательно, – сказала она твердо, – я бы никогда не расставалась с тобой, будь на то моя власть. Но запомни, где бы я ни была, душой я всегда с моей любимой дочерью. Ради тебя я живу и только ради тебя веду эту тяжелую борьбу с королем.

Было ли у нее предчувствие грядущих событий? До сих пор не могу ответить на этот вопрос.

Вскоре после нашего разговора ко мне пришел Реджинальд. Он был серьезен и мрачен.

– Принцесса, я должен уехать, – сказал он.

Я не могла скрыть, что для меня это – удар.

– Я не могу здесь больше оставаться, не высказав королю все, что думаю по поводу его планов.

– Вы еще ничего не говорили ему?

– Еще нет. Мне трудно его обманывать. До сих пор мы беседовали на разные темы, близкие к тому, что его больше всего волнует. Но сейчас придется говорить прямо – он все равно поймет, на чьей я стороне.

– Будьте осторожны, Реджинальд!

– Я стараюсь. Но обманывать больше нельзя – это может стоить мне головы.