Власть без славы

Понимали ли это сами заговорщики? Во всяком случае, то, что все их планы идут наперекосяк, не могли не понимать. Кое-кто из них погрузился в привычный пьяный угар, кто-то пытался надавить на Янаева. К Лукьянову это не относилось. Он вел свою собственную, тонко рассчитанную игру, надеясь остаться в выигрыше при любом исходе. Наверное, это обстоятельство можно считать определяющим для второго дня путча — 20 августа.

На работу я приехал совсем рано, не было еще и восьми часов. Впрочем, можно было с работы и не уезжать, ночь прошла без сна, дома тоже было много телефонов и разговоры продолжались до утра.

Сразу же в кабинете снова начали «кучковаться» народные депутаты, которые пришли с твердым намерением добиться встречи с Лукьяновым. Рассказывали, как прошла ночь у «Белого дома». Уже после 24 часов туда приезжал Э. А. Шеварднадзе, это очень подбодрило дежурившую на баррикадах молодежь. Ельцин из здания не выезжал, вокруг него была масса народу. Но уже с утра начинали говорить, что вечером возможен штурм. Я попросил собравшихся, чтобы членов Верховного Совета — военных они направляли ко мне для консультации. И занялся бумагами, так как уже принесли проекты решений предстоящего заседания Президиума нашего парламента.

Проекты эти были любопытны как образчик бюрократической тонкости, за которой, однако, скрывалась принципиальная позиция. Вот один из этих проектов:

Постановление

Президиума Верховного Совета СССР

О внесении на утверждение Верховного Совета СССР решений о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР.

Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

Внести на утверждение Верховного Совета СССР решения, связанные с введением чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР.

Председатель

Верховного Совета ССР.

Я правлю текст проекта. Заменяю слова «утверждение» словами «рассмотрение», а «решения» (чьи?) — словами «вопросы, связанные с введением». Возвращаю проекты документов в секретариат. Через несколько минут приносят новый вариант: правка моя не принята, но добавлен еще один пункт:

«2. Поручить Комитетам Верховного Совета СССР по государственному строительству, по законодательству и правопорядку, по делам обороны и безопасности в трехдневный срок подготовить заключения по решениям, связанным с введением чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР».

То есть опять — решения должны быть утверждены. А уж после утверждения пусть комитеты готовят свои заключения. И главное: снова решения как бы «соткались из воздуха» — властного субъекта, их принявшего, Верховный Совет своим вниманием не удостаивает.

Возвращаю с возражениями и этот проект. Приносят еще один.

Об обстановке в стране

Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

Принять к сведению сообщение вице-президента СССР тов. Янаева Г. И. о ситуации, сложившейся в стране, и причинах, вызвавших принятие решений о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР.

Председатель Верховного Совета СССР.

Замысел все больше выявляется. После вчерашней пресс-конференции Янаева нельзя выпускать на трибуну Верховного Совета, он не добьется поддержки даже самых управляемых депутатов, все его объяснения будут просто разбиты и осмеяны. Кроме того, на сессию обязательно придут депутаты — не члены Верховного Совета, по регламенту они хотя и не голосуют, но выступать имеют право. В Президиуме же, считает, видимо, Лукьянов, он царит полностью и проведет любое решение. Кроме того, этим решением Президиум будет «повязан» и на сессии объясняться будет не один председатель, а весь Президиум. Да может быть, и сессию в этом случае не надо собирать…

Звоню Н. Ф. Рубцову, добросовестнейшему работяге, буквально сутками сидевшему в своем кабинете, но полностью подмятому Лукьяновым, устраиваю скандал. Вскоре прибывает новый проект.

Президиум Верховного Совета постановляет:

1. Внести на рассмотрение Верховного Совета СССР предложение о включении в повестку дня внеочередной сессии следующего вопроса:

Об обстановке в стране и решениях, связанных с введением чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР (доклад тов. Янаева Г. И.).

2. Открыть сессию 26 августа с. г. в 10 часов утра. Рассмотрение вопроса, включенного в повестку дня сессии, провести на совместных заседаниях палат.

Тем временем депутаты, два дня толкавшиеся в кабинетах и коридорах Верховного Совета, добились встречи с Лукьяновым.

Участник этой встречи, бывший корреспондент «Известий» в Якутии, народный депутат СССР от Якутского городского национально-территориального округа № 690 О. П. Бородин, рассказывал потом: «Мы ставили перед Лукьяновым два вопроса:

Во-первых, признать действия ГКЧП незаконными, во-вторых, немедленно созвать сессию Верховного Совета СССР. Лукьянов уходил от прямых ответов и даже пытался в какой-то мере обосновать действия ГКЧП, ссылаясь на сложную ситуацию в стране и письма трудящихся. Сказал, что якобы 13 августа разговаривал с Горбачевым и тот жаловался на давление и сердце. Лукьянов заявил, что читал медицинское заключение об ухудшении здоровья Горбачева и что такое заключение у него есть.

Депутаты стали говорить, что народ требует, чтобы это заключение было опубликовано, народ хочет знать, что с Президентом страны. Лукьянов отрезал, что он не позволит говорить от имени народа…»

Трясина лжи, созданная самими членами ГКЧП, засасывала их все глубже. Приходилось лавировать, увиливать от общения с депутатами и придумывать все новую ложь.

Во второй половине дня к Лукьянову приехала российская делегация — вице-президент России А. В. Руцкой, председатель российского парламента Р. И. Хасбулатов, председатель Совета Министров И. С. Силаев. Они потребовали, собственно, того же, что требовали все: немедленно собрать Президиум Верховного Совета СССР, принять решение о противоправности действий ГКЧП и срочно созывать сессию Верховного Совета. Лукьянов то убеждал их в том, что они неправильно оценивают ГКЧП, то упрекал в неправильном поведении, повторяя, что Горбачев заболел, тяжело заболел, возможно, безнадежно 1

Да, лихая участь готовилась президенту СССР.

Я и сейчас не могу убедительно объяснить ни себе, ни другим, почему А. И. Лукьянов избрал такую линию поведения. Ну, во-первых, со мной. Мы же были близкими приятелями, дружили семьями, вместе отмечали праздники, дни рождения. Наши дачи располагались рядом, нередкими были совместные прогулки после работы или в выходные. Оба мы были заядлыми трудоголиками, любителями литературы и вроде бы оба уж не очень и стремились в политику-то. Не раз мы вместе выполняли какие-то совместные задания того или иного секретаря ЦК КПСС. Собственно, это нас и познакомило в 1974 году, когда мы в Серебряном бору, на даче № 16 писали секретарю ЦК по сельскому хозяйству, члену Политбюро Ф. Д. Кулакову доклад на торжественном заседании в честь очередной годовщины Октябрьской революции.