Власть четырех

Билли ухмыльнулся:

— Она валялась на мостовой.

— Мне нужна правда, — загремел Фальмут.

— Ладно, — нехотя признался Билли. — Я ее вытащил.

— У кого?

— Я не спрашивал фамилии, — нагло ответил вор.

— Вы слышали о Четырех Справедливых?

Билли изумленно раскрыл глаза.

— Да, да! — крикнул вне себя от злости Фальмут. — Книжка принадлежит одному из них.

— Неужели?!

— За поимку обещана награда в тысячу фунтов. Если вы точно опишете этого человека и по вашему описанию его арестуют, эта тысяча ваша.

Маркс онемел от изумления.

— Тысяча фунтов… Подумать только, что я мог так легко схватить его!

— Ну! — ободряюще сказал инспектор. — Может, вы его еще и схватите. Как он выглядел?

Билли сдвинул брови.

— Приличный господин, — начал он, силясь вызвать в памяти образ своей жертвы. — В белом жилете, белой манишке… лакированные башмаки…

— Лицо, лицо! — требовал инспектор.

— Откуда я мог видеть его лицо? — возмутился Билли. Чтобы я смотрел человеку в лицо, таща из его кармана часы? Да за кого вы меня принимаете!

Глава 9. ЖАДНОСТЬ МАРКСА

— Проклятый дурак! Идиот! — заревел Фальмут, хватая вора за шиворот и тряся его, как мышь. — Вы мне будете рассказывать, что держали в руках одного из Четырех и не потрудились взглянуть ему в лицо?

Билли с трудом освободился.

— Не трогайте меня! Откуда я знал, что это один из Четырех? И откуда вы это знаете?

Лицо вора приняло хитрое выражение. Мысль лихорадочно работала. Он уже понимал, что положение, несколько минут назад казавшееся отчаянным, поворачивалось чрезвычайно благоприятно в его пользу.

— Я правда, немного видел… Но они…

— Они? Сколько их было?

— Не все ли вам равно? — возразил Билли. Он понимал выгодность своей позиции.

— Билли, — строго остановил его Фальмут, — я говорю дело. Если вы что-нибудь знаете…

— Я знаю закон не хуже вашего. Вы не можете заставить человека говорить, если он не захочет.

Инспектор сделал знак остальным полицейским отойти и понизил голос:

— Гарри Мосс выпущен на прошлой неделе, Билли.

Краска залила лицо вора. Он опустил глаза:

— Я не знаю никакого Гарри Мосса.

— Гарри Мосс выпущен на прошлой неделе, Билли, — повторил инспектор. — Выпущен после того, как за грабеж со взломом отсидел три года и получил десять ударов плетью.

— Я ничего не знаю об этом деле, — упрямо промычал Билли.

— У полиции не было улик, и он ушел бы, — продолжал инспектор, — и, может быть, до сего дня оставался бы на свободе, но… «из частного источника» полиция узнала кое-какие подробности и ночью арестовала его в квартире на Лимен-стрит.

Билли провел языком по сухим губам, но промолчал.

— Гарри Мосс очень хотел бы знать, кому он обязан тремя годами и десятью ударами плетью. У этого человека крепкая память, Билли.

— Это несправедливо, мистер Фальмут. Я… мне тогда приходилось туго, а Гарри Мосс не был из моей компании… Полиция же хотела знать…

— Теперь полиция тоже хочет знать.

Билли не сразу ответил.

— Ладно, я скажу все, что надо.

Он откашлялся, приготовляясь говорить, но инспектор остановил его:

— Не здесь.

Повернувшись к сержанту, он спросил:

— Вы можете отпустить его со мной?

Билли стало смешно:

— Ей-Богу, это первый раз в моей жизни, когда сама полиция берет меня на поруки.

Автомобиль доставил их в Скотленд-Ярд, и в кабинете инспектора Фальмута Билли приготовился к рассказу.

— Прошу вас как можно короче: каждая минута дорога.

Несмотря на предупреждение, Билли не мог удержаться от художественных отступлений. Наконец, вор подошел к главному пункту.

— Их было двое: один повыше, другой пониже. Я слышал, как один сказал: «Милый Джордж». Это сказал тот, который пониже и у которого я вытащил часы и книжку.

— Дальше.

— Я шел за ними до конца улицы, и, когда они остановились, чтобы перейти через Чаринг-Кросс-Род, я спер у него часы, понимаете?

— Который был час?

— Половина десятого… а, может, одиннадцать.

— И вы не видели их лиц?

Вор сокрушенно покачал головой.

— Нет. Верьте мне, мистер Фальмут… Провались я на этом месте, если вру.

Фальмут вздохнул.

— Боюсь, что от вас будет мало пользы, Билли. Вы не заметили, бородаты они или бриты?

— Я мог бы придумать, мистер Фальмут. Но я не хочу вам врать. Что знаю — то знаю.

— Ладно, Билли, вы сделали все, что могли… Вот что я вам скажу. Вы единственный человек, который когда-либо видел Четырех Справедливых. И может быть, если вы их случайно встретите на улице, то что-нибудь — походка, манера держать руки, спина или тот самый белый жилет — оживит вашу память. Я беру на себя всю ответственность и отпускаю вас на свободу до послезавтрашнего дня. Крайне нужно найти человека, у которого вы украли книжку. Вот вам фунт. Идите домой, поспите, а завтра с утра за работу.

Инспектор подошел к столу и набросал несколько слов на визитной карточке.

— Возьмите это. Если увидите того человека, идите за ним, дайте эту карточку первому полицейскому, которого встретите, покажите ему вашего человека, и вы будете на тысячу фунтов богаче, чем сейчас.

Билли взял карточку.

— Если вам понадобится повидать меня, то здесь вы всегда найдете человека, который скажет вам, где я. Спокойной ночи.

Билли вышел на улицу, с трудом сдерживая взбудораженные мысли и ощупывая в жилетном кармане визитную карточку с приказом об аресте.

Утро поднялось над Лондоном свежее и ясное. Манфред, вопреки обычаю, провел ночь в мастерской на Карнеги-стрит и поднялся встречать зарю на крышу.

В утреннем солнечном свете резче выделялись седые волосы в его бороде. Лицо было усталое. Весь вид его говорил о такой подавленности, что Гонзалес, тоже поднявшийся с восходом солнца на крышу, не на шутку встревожился.

— Что случилось? — спросил он, коснувшись руки Манфреда.

Манфред грустно улыбнулся.

— Ты думаешь о Пойккерте и о воре?