Власть меча

И теперь Маркус Арчер смотрел на этого благородного молодого человека с лицом египетского бога и кожей цвета жженного меда, охваченный желанием.

– Ты ведь говоришь по-английски? – спросил он.

Мозес кивнул.

– Да, говорю, – негромко ответил он, и Маркусу Арчеру пришлось повернуться и пойти на свой помост. Он не мог скрыть страсть, и его пальцы дрожали, когда он взял мелок и стал писать на доске, давая себе возможность обуздать эмоции.

Тесты заняли весь день. Испытуемых постепенно сортировали и распределяли по группам и уровням в зависимости от результатов. В конце концов из всего потока остался всего один человек. Мозес Гама выполнял тесты все возрастающей трудности с той же легкостью, что и первый, и доктор Арчер понял, что выявил необычайно одаренного человека.

В пять часов испытания завершились, и испытуемые с радостью вышли из классной комнаты: последний час поставил в тупик даже самых умных. Только Мозес справлялся безупречно, и когда он проходил мимо стола, доктор Арчер сказал:

– Гама! – Он увидел это имя в списке. – Есть еще одно испытание, которому я хотел бы тебя подвергнуть.

И он увел Мозеса по веранде в свой кабинет в конце здания.

– Ты умеешь читать и писать, Гама?

– Да, доктор.

– Согласно моей теории, почерк человека может стать ключом к его личности, – объяснил Арчер. – Я хочу, чтобы ты кое-что написал для меня.

Они сели за стол, и доктор Арчер положил перед Мозесом письменные принадлежности, продолжая оживленно разговаривать:

– Это стандартный тест, который я использую.

На карточке, которую он протянул Мозесу, были строчки из детского стихотворения «Чудеса в решете» [37] .

Мозес обмакнул перо, и Арчер наклонился ближе, наблюдая за ним. Мозес писал легко и быстро, крупными буквами с острыми вершинами, с наклоном вперед, очень разборчиво. Налицо были все признаки ума, решимости и энергии.

37

Стихотворение из известной детской книги XVIII века «Стихотворения матушки Гусыни».

Продолжая изучать почерк, Арчер небрежно положил руку на бедро Мозесу, остро ощущая жесткую упругую мышцу под бархатной кожей; Мозес вздрогнул, перо разбрызгало чернила. Но вот рука его снова обрела устойчивость, и он продолжил писать. Закончив, он аккуратно положил ручку и впервые прямо посмотрел в зеленые глаза доктора.

– Гама. – Голос Маркуса Арчера дрожал, он крепче прижал пальцы к бедру Мозеса. – Ты слишком умен, чтобы бросать лопатой руду.

Он замолчал и медленно провел рукой вверх по ноге Мозеса.

Мозес продолжал смотреть ему в глаза. Его лицо не изменилось, но он медленно раздвинул бедра, и сердце Маркуса Арчера бешено застучало о ребра.

– Я хочу, чтобы ты стал моим личным помощником, Гама, – прошептал он, и Мозес понял всю грандиозность этого предложения. Он получит доступ к досье любого из рабочих на приисках, получит защиту, привилегии, сможет свободно ходить там, где черным это запрещено. Возможности были так велики, что он понял: сейчас он не способен даже осознать их. К человеку, который сделал ему это предложение, он почти ничего не испытывал: ни отвращения, ни тяги, но готов был без колебаний заплатить нужную цену. Если белый человек хотел, чтобы его использовали как женщину, Мозес охотно оказал бы ему такую услугу.

– Да, доктор. Я бы хотел работать на вас, – сказал он.

* * *

В последнюю ночь в бараке подготовительного центра Мозес созвал избранных помощников. Все собрались вокруг его койки.

– Очень скоро вы отправитесь отсюда в голди. Не все вместе, потому что вдоль Ранда много шахт. Одни из вас спустятся под землю, другие будут работать на фабриках, где золото извлекают из руды, и на обрабатывающих заводах наверху. На время нас разлучат, но вы не должны забывать, что мы братья. Я, ваш старший брат, не забуду вас. У меня есть для вас важная работа. Я найду вас, где бы вы ни оказались, и вы должны быть готовы, когда я вас призову.

– Eh he! – выразили они свое согласие и повиновение. – Мы твои младшие братья. Мы услышим твой голос.

– Вы должны знать, что находитесь под моей защитой, что всякий причиненный вам вред будет отмщен. Вы видели, что происходит с теми, кто противостоит нашему братству.

– Видели, – ответили они. – Мы видели – это смерть.

– Да, смерть, – подтвердил Мозес. – Но это смерть и для тех, кто предаст братство. Смерть всем предателям.

– Смерть всем предателям!

Они одновременно качнулись, попав под гипнотическое очарование слов Мозеса.

– Я избрал тотем для нашего братства, – продолжал Мозес. – Нашим тотемом я избрал буйвола, потому что он черен и могуч и все люди боятся его. Мы буйволы.

– Мы буйволы. – Они уже гордились этим отличием. – Мы черные буйволы, и нас будут бояться все люди.

– Вот знаки, тайные знаки, по которым вы будете узнавать друг друга.

Он изобразил жест, а потом пожал каждому руку, как делают белые, но это пожатие было особенным, двойным, с поворотом среднего пальца.

– Так вы узнаете брата, если он придет к вам.

Они приветствовали друг друга в темном бараке: каждый пожимал руку всем остальным, пожимал по-новому, и это было своеобразное посвящение в братство.

– Скоро вы получите от меня сообщение. Пока я не позову, делайте все, что требуют от вас белые. Вы должны много работать и учиться. Будьте готовы, когда придет вызов.

Мозес отправил их по койкам, и они с Хендриком остались одни; сдвинув головы, они шепотом разговаривали.

– Ты потерял маленькие белые камни, – говорил Мозес Хендрику. – Сейчас птицы и мелкие зверьки расклевали лепешки и сожрали просо. Камни разбросаны и потеряны; пыль покроет их, трава вырастет над ними. Они ушли, брат мой.

– Да, ушли, – жалобно ответил Хендрик. – После всей крови и стараний, после тех трудностей, что мы перенесли, их разметало, как семена по ветру.

– Они прокляты, – утешал Мозес. – Как только я их увидел, то сразу понял, что они принесут только катастрофу и смерть. Это игрушки белого человека. Что бы ты делал с богатством белого? Если бы попробовал истратить деньги, покупая вещи белых, тебя сразу заметила бы белая полиция. Тебя мигом схватили бы, и тебя ждала бы веревка или тюремная камера.

Хендрик молчал, понимая, что брат прав. Что он мог бы купить за эти камни? Черный не может владеть землей. Если у него больше ста голов скота, местный вождь начинает завидовать. Жен у Хендрика уже столько, сколько ему нужно, даже больше, а в машинах черные не ездят. Черные ничем не привлекают к себе внимания, если они мудры.

– Нет, брат, – продолжал шепотом Мозес. – Белые камни были не для тебя. Хвала духам твоих предков за то, что камни у тебя отобрали и разбросали по земле, где им место.